Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф - Страница 46

46

сказал.

      Я назначил операцию на утро четверга. Врачи собрались в большом амфитеатре; было много людей, которые захотели присутствовать при этом. Было и несколько врачей из клиники Пирна. Я знал, что если бы добился успеха, то сделал бы нечто экстраординарное, о чем никто даже и не мечтал. Кто мог подумать, что это возможно - переход от мужчины к женщине? Кто рискнет своей карьерой, чтобы попробовать нечто на грани фантастики? Ну, я был готов это сделать.

Профессор Болк вытряхнул пальто.

- Но утром того четверга медсестра отправилась в комнату Зиглинды и обнаружила, что его нет. Он оставил свои вещи, свою фетровую шляпу, карманные часы, свое зеленое платье и все остальное. Он ушел.

Профессор Болк допил оставшийся кофе. Герда допила свой лимонад, и Анна поднялась, чтобы позвать служанку («Les boissons», быстрым голосом). Герда изучала профессора; его левое колено наклонилось над правым. На этот раз она знала, что была права - он не был Хекслером. Он понял. Он был похож на нее, подумала она. Он тоже мог видеть суть. Ей не пришлось об этом думать. Решение пришло ей в голову, словно неожиданный удар со вспышкой искр перед глазами. Это заставило ее вздрогнуть, слегка подпрыгнув на диване. Герда, которая когда-то на юге Франции чуть не убила себя и Эйнара, случайно потеряв контроль над своим автомобилем и швырнув его к заросшей мимозами скале, подумала: “Я должна отвезти Лили в Дрезден. Она и я должны будем уехать”.

Глава 17

      На следующий день девушка за бюро нашла больше книг для Эйнара. Это были книги под названием “Пол”, ”Нормальный и ненормальный человек”, “Научное исследование сексуальной безнравственности” и “Половой кризис”, опубликованные в Дрездене двадцатью годами ранее. Большинство из них были связаны с теориями гендерного развития, основанными на гипотезах и случайных экспериментах на лабораторных крысах. В одной из книг Эйнар прочел о человеке, баварском аристократе, который родился и с пенисом, и с влагалищем. В его поведении было многое: запутанность в детстве, родительское безразличие, безнадежная охота за местом в мире. Этот факт заставил Эйнара закрыть глаза и подумать: «Да, я знаю. Была такая глава, миф о Гермесе и Афродите”. В книге объяснялась сексуальная патология и нечто, называемое сексуальной интермедиацией.

Каким-то образом Эйнар знал, что читает о себе. Он признал в себе двойственность и отсутствие полной идентификации с одним из двух полов. Эйнар читал о баварце, и унылый далекий гул стучал в его груди.

Некоторые книги были старыми, и пыль прошлого века лежала на их обложках. Шелест страниц отдавался таким бойким и жужжащим шумом в теле Эйнара, что он боялся, как бы студенты не оторвались от своих работ за длинным столом для чтения, и с первого взгляда на него поняли, кто он на самом деле.

Энн-Мари ставила книги перед Эйнаром на маленькой наклонной стойке, которая держала их под углом. Она одолжила ему цепочку свинцовых бусин, завернутых в войлок, которые держали открытую страницу, пока Эйнар переписывал предложения в свою записную книжку с оловянной обложкой. Столы в библиотеке были широкими и с острыми углами. Они напомнили Эйнару рабочие столы, которыми пользовались рыбаки, рубившие рыбьи головы на рыбном рынке Гаммел-Штранд.

На столе перед Эйнаром было достаточно места, чтобы разместить вокруг себя несколько книг. Открыв страницы песочного цвета, Эйнар подумал о них, как о своем маленьком убежище. Именно так ему нравилось думать о книгах, когда он выскальзывал из квартиры: будто каждое предложение о мужчине и женщине защитит его в следующем году, когда все, как он себе обещал, изменится.

      Эйнар прочитал достаточно, чтобы понять, что он тоже не лишен женских половых органов. Органы, похороненные в полости его тела, принадлежали Лили. Кровавые пакеты и складки плоти, которые сделали ее той, кем она стала. Сначала ему было трудно поверить, но постепенно представление о самом себе и осознание, что он болен не в психическом, а в физиологическом смысле, все больше и больше объясняло то, что с ним происходило. Эйнар представил себе матку, спрятанную за его яички. Он представлял себе женскую грудь, каким-то образом зажатую в его грудной клетке.

      Эйнар провел неделю в читальном зале. Каждый день он был настолько ошеломлен тем, что узнавал, что опускал голову на руки и тихо плакал.

Если он кивал, Энн-Мари своей маленькой белой рукой подталкивала Эйнара к работе.

- Сейчас уже полдень, - сказала она, и на секунду он смутился:

- Полдень?

- О, да. Полдень.

***

Карлайл попросил Эйнара вернуться после полудня.

- Встретимся в полдень? - говорил Карлайл каждое утро, когда Эйнар выскальзывал из парадной двери, чуть ли не теряясь в ожидании того, что ожидает его в библиотеке.

- Я не уверен, что смогу, - ответил Эйнар.

- Но почему бы и нет? - спрашивала Герда.

       Карлайл не предлагал Герде присоединиться к ним. Однажды он признался Эйнару, что даже когда они были маленькими, Герда с разочарованием вздыхала всякий раз, когда Карлайл предлагал им отправиться на стрельбище в Арройо-Секо.

- Она всегда была слишком занята, чтобы исследовать, - говорил Карлайл, - читала Диккенса, писала стихи, рисовала сцены из Сан-Габриэль, или меня…. Но она никогда не показывала мне эти картины. Я просил разрешения взглянуть на одну из ее маленьких акварельных картин, но она только краснела и складывала руки на груди.

      Карлайл повернулся к Эйнару, и сначала ему пришлось подтолкнуть его. Голубые глаза Карлайла, которые были яснее, чем у Герды, казалось, могли читать мысли Эйнара. Эйнару было трудно сидеть рядом с Карлайлом, покачиваясь в плетеном кресле и перенося свой вес с одного бедра на другое.

      Карлайл купил автомобиль - спортивный «Паук» Альфа Ромео. Автомобиль был красного цвета, со спицами на колесах, подножкой и красным ящиком для инструментов. Карлайл любил кататься с откинутым верхом. Панель управления была черная, с шестью циферблатами и маленьким серебряным рулем, к которому Эйнар прижимался каждый раз, когда Карлайл поворачивал за угол. Полы автомобиля были сделаны из нержавеющей стали, и когда Карлайл повел «Паука» вокруг Парижа, Эйнар почувствовал тепло от двигателя через подошвы ботинок.

- Ты должен научиться больше доверять людям, - сказал однажды Карлайл. Его рука уверенно передвигала рычаг переключения передач с помощью ручки в форме черного шарика к колену Эйнара. Карлайл привез Эйнара на теннисный стадион в Отейле. Стадион находился