Револьвер для Сержанта Пеппера - Алексей Парло - Страница 25

25

- Правда, одной всё же не хватило. Там, где я спиной стою. Ну, ты же понимаешь, чьи это шутки?

– Джона? – предположил Шура.

– Мои! - довольно заулыбался Леннон. - Сам посуди, как я мог его без пакости какой-нибудь оставить?

– Хорошо, один из наших менеджеров на меня со спины похож был, и темноволосый такой же. Пришлось его фотографировать.

– Всё равно как-то не так. Подстава какая-то. - Шура взялся набивать трубку. Вроде бы и курить не хотелось, но надо было чем-то занять руки.

– Не подстава, а разработка легенды. Ты что, шпионских романов никогда не читал? - сказал Джон таким тоном, что казалось, будто речь идёт о домашнем задании по математике.

– Читал. Только ни фига вы на Джеймсов Бондов не тянете. – Шура пренебрежительно пыхнул трубкой. – Устроили какую-то возню с переодеванием! Ладно. Ещё вопрос.

– А тебе не кажется, что ты и так уже спрашивал без меры? Давай, только это - последний.

– Зачем я вам нужен?

– Хороший вопрос! А, Пол? - засмеялся Леннон.

– И второй, вдогонку. - Шура остался серьёзным. - Зачем вы все мне нужны?

– А второй вопрос - ещё лучше! - продолжал веселиться Джон.

Маккартни, казалось, не слышал Шуриных слов. Он сидел, ссутулившись, на стуле и смотрел в пол. Наконец поднял голову, посмотрел на окружающих грустным взглядом и сказал:

– Боже мой! Как я скучаю по Лондону!..

Глава 20

I'M ONLY SLEEPING - III Перед ночью,Когда мысли, уставшие за день,Конденсируются на холоде одиночестваИ стекают по пьющим щекамСлезами, бьющимиВ самое сердце...«Почему?»Этот крик вырезаетсяНа подушечках пальцев, Отвыкших от тебя,Заляпанных грязьюБесчисленных ласк,Испачканных сотнейФальшивых красокБыта и бита,Хобби и хиппи,Хип-хоповых плясок...С водкою в давке входящие в храм,Вам не понять,Что такое, когда,Нежными пальцами,Вздох затаив,Я глажу розу. Она жеТянется к пальцамВоздушною плотью,Запах и цвет, - Основное богатство своё, - Мне отдавая. Но - осень. И розы уж нет. На газоне - лишь кучки песка - Времени, ссыпавшегосяС ладоней Странника. Двери автобуса схлопнулись,Унося розовый аромат. И лишь взглядВ освещённом окнеОстаётся мне. А меня уже нет... THE DEEPER YOU GO THE HIGHER YOU FLY - IV

Тучи, казалось, приклеились к холодному небу. Пасмурный осенний ветер гнал по улице всякий мусор - скомканные сигаретные пачки, какие-то тряпки, порванные воздушные шарики, пакеты из-под молока. Привалившись к заводским заборам, вдоль тротуаров сидели люди. Они были настолько неподвижными, что казались горгульями, упавшими со стен католического собора. Шура шёл, и шёл, и шёл... Порывы ветра смешивались с низким, тягучим звуком, одновременно похожим на пение китов и музыку Pink Floyd, и от этого звука было тяжело и тоскливо. И холодно. Опять холодно. «Ветер, ветер, ты могуч!» - усмехнулся про себя Шура, и в этот момент звук неуловимо изменился. Шурочка обернулся как раз вовремя, чтобы отскочить в сторону и не оказаться под колёсами огромного грязного мусоровоза, летящего по мостовой с космической скоростью. Из кузова на проезжую часть сыпалась разная рвань, от которой нестерпимо воняло. Машина унеслась вперёд, оставив за собой мусорный след. Там, впереди, возвышалась какая-то серая громадина, но рассмотреть, что это такое, Шура не смог - линии терялись в вязком кисельном воздухе. -С одинокого дерева, стоящего у дороги, слетел последний желтый листок, и ветер понёс его вдаль, прямо перед Шурой. Листок летел, кувыркаясь, летел и летел, не падая и не улетая далеко. Он как будто поджидал Шуру, как будто понимал, что нужно довести его до места. Шура шёл, не сводя глаз с пожухлого листка, этого последнего привета лета, осознавая, что это - всё, что ему осталось, другого нет и не будет. Пейзаж постепенно менялся, улица становилась более чистой и обжитой, но холод усилился. Люди уже не сидели вдоль тротуаров, они прогуливались, глазели на витрины, курили, только никто ни с кем не разговаривал. На Шурочку никто не обращал внимания. Только листок по-прежнему летел перед ним, как будто ждал от него чего-то. Постепенно приблизилась та самая серая громадина и оказалась монументальных размеров бюстом Сержанта Пеппера, вкопанным в землю по плечи. Пустые глаза статуи равнодушно взирали на прохожих. Шуре стало скучно, - здесь всё было как везде: шелуха от семечек, пустые пивные бутылки, непотребное слово из трёх букв, нацарапанное на груди гранитного Сержанта...

Заиграли фанфары. «All you need is love» - определил Шура и в этот самый момент заметил на погоне Сержанта три буквы - OPD. «Officially pronounced dead»[27] - услужливо произнес над его ухом громкий, хорошо поставленный командный голос.

– Уже?.. - спросил Шура, без особых, впрочем, эмоций.

– Ещё, - ответили ему.

Листок, покружившись над каменной головой Сержанта, устало спланировал прямо на буквы на погоне. Их как будто закрасили. Охрой.

– Уже! - радостно возвестил командный голос.

– Что? - не понял Шура.

– Уже нет! - объяснили ему.

– Это радует, - согласно сказал Шурочка и увидел перед собой глаза Пола.

Глава 21

Пол строго и сосредоточенно глядел на Шуру своими детскими глазами и говорил:

– … Джон всегда был Мессией. Точнее, хотел им быть. Но ему всё время что-то мешало. Или кто-то мешал... Скорее всего, он сам. - бас-гитара лежала у него на коленях, и он, говоря, непроизвольно зажимал струны на грифе, будто подбирая басовую партию к новой песне.

– А ты, значит, ему помог?

– Как?

– Ну, не знаю... - Шура пожал плечами. - В Пепперлэнд забрал.

– Ты опять не понимаешь. Пепперлэнд - это не финал, не иной мир, не ад и не царство небесное. - Пол резко стукнул по струне, извлекая тихий но отчетливый слэп. Жаль, Миха спал. Порадовался бы...

– …?

– Пепперлэнд - это как бы тамбур между мирами. Пересыльный пункт, понимаешь? - Пол снова ударил по струне, поморщился и отставил бас в сторону.

– Честно говоря, не вполне.

– Нет, конечно, я хотел создать именно мир. Не понимал тогда, как всё сложно устроено. Да и откуда? Мне же всего двадцать четыре года было. Образования, считай, никакого. Так, верхов нахватался... Учиться некогда было. Гонка эта нескончаемая, гастроли, записи, вечеринки, шелуха всякая. Концерты давать перестали - тут дурь появилась, вообще времени ни на что не оставалось... Пришёл я как-то к Джорджу под балдой, поздно вечером это было, сел в саду, кислоты принял, глаза закрыл - и накатило на меня!.. Тогда я всё понял, всё до самой мельчайшей