Белый Волк - Геммел Дэвид - Страница 40

— Да уж.

Джиана выглянула из двери и улыбнулась Спериану. — Боюсь, что твоей жене я не понравилась.

— Это плохо не столько для тебя, сколько для меня, ашан. Она мне теперь все уши прожужжит, глаз не даст сомкнуть. Ступайте-ка вы с Олеком в сад, а я принесу вам попить и поесть.

В саду на закате солнца было свежо и прохладно. Джиана опустилась в кресло, вытянув свои длинные ноги, и Скилган-нон устремил взор на цветочную клумбу.

— Он знает, правда? — спросила она.

— Да. Он ведь знал, что Гревис вас прячет — он-то и послал меня к нему. Я догадывался, что его нам провести не удастся. Но он никому ничего не скажет, даже Молаире.

— Надеюсь, у него хватит на это ума. Доверять секрет этой толстой корове — все равно что черпать воду неводом.

— Она хорошая, — резко заметил Скилганнон. — Не надо так о ней говорить.

Удивление на лице девушки тут же сменилось гневом, серые глаза холодно блеснули.

— Ты забываешь, с кем разговариваешь.

— Я разговариваю с Сашан, которая живет у меня в доме за тридцать серебреников в неделю.

Джиана отвернулась. Она и в профиль была прекрасна, несмотря на плохо покрашенные желтые волосы с красными кружками на висках.

— Долго ли мне придется пробыть здесь? — спросила она.

— Сейчас солдаты обшаривают весь город, и ворота бдительно охраняются. Но через три недели наступит Праздник Урожая, и сюда съедутся крестьяне и купцы со всего государства. После праздника они начнут разъезжаться по домам, и это, думаю, будет самое подходящее время.

— Стало быть, месяц?

— Никак не меньше.

— Долгим мне покажется этот месяц.

Скилганнон не имел тогда представления, каким долгим этот месяц покажется ему. Он стал понимать это с первой же ночи в их комнате, что выходила на запад, в сад. Несмотря вполне достаточную ширину кровати, он лежал без сна, чувствуя идущее от Джианы тепло. Каждый порыв воздуха из окна доносил до него запах ее волос. Ночью она тихо поднялась с постели, и он увидел у окна силуэт ее обнаженного тела. Им сразу же овладело до боли острое возбуждение. Она закинула руки за голову, запустив пальцы в волосы. Он пожирал глазами изгиб ее талии, длинные плавные линии ног. Она прошлепала по комнате и налила себе воды, а он, зажмурившись, попытался изгнать из головы ее образ — тщетная попытка. Миг спустя она снова скользнула в постель рядом с ним.

— Не спишь? — спросила она.

Он хотел было притвориться спящим, но потом ответил:

— Нет. А тебе почему не спится? Может, постель неудобная?

— Нет. Я думала о матери. О том, увижу я ее снова или нет.

— Гревис — умная голова. Уверен, он обязательно осуществит то, что задумал.

— Она носит при себе яд. В перстне. Если за ней придут, она примет его.

— А ты? У тебя тоже есть яд?

— Ну уж нет! Я убегу. Отомщу за отца и скину Бокрама с трона.

— Это будет непросто, Сашан. Он пользуется поддержкой императора. Даже если ты соберешь армию, равную Бок-рамовой, тебе придется иметь дело с Бессмертными, а их никто еще не побеждал, ни разу.

— Горбен падет, — ответила она. — При его непомерном честолюбии и гордыне это неизбежно. Отец понимал это, только время рассчитал неверно. Горбен ни за что не остановится. Он будет расширять свою империю и когда-нибудь ступит на один шаг дальше, чем следует. В Готир, к примеру, или в Дренан.

— А если этого не случится? Она подкатилась к нему.

— Тогда я найду способ его соблазнить. Ни одна из его жен не родила ему сына, а я рожу. И скину Бокрама с трона.

— Уверенности тебе не занимать, но мне как-то не верится, что Бокрам в это время трясется от страха.

— Надеюсь, что не трясется. Мы с матерью для него пока всего лишь досадная помеха. Он боится одного: что я убегу и выйду замуж за какого-нибудь сильного правителя. Да и это его не слишком тревожит, ведь нет такого правителя, у которого достало бы сил его свергнуть.

— Как же ты в таком случае думаешь добиться успеха?

— Принцев и вождей племен, согласных жениться на мне, наберется не меньше полусотни. Если их всех объединить, у нас будет армия, способная завоевать весь мир.

— Хочешь выйти замуж за полсотни мужчин сразу? По-моему, роль шлюхи дурно влияет на твой рассудок.

— Маланек говорил, что ты умный и быстро соображаешь. Может, он ошибался?

— Мне трудно быстро соображать, когда я лежу в постели с голой женщиной.

— Вы, мужчины, все одинаковы, — засмеялась она и откатилась обратно. — Ладно, посплю, пожалуй.

Немного погодя он тоже умудрился вздремнуть, но просыпался каждый раз, стоило ей шевельнуться. Однажды она уронила руку ему на грудь и придвинула голову к его плечу.

На рассвете он проснулся окончательно, вялый и разбитый. Джиана еще спала. В серой тунике и сандалиях он спустился вниз. Молаира, которая уже резала овощи на кухне, послала ему презрительный, по ее мнению, взгляд. Скилганнон подошел и чмокнул ее в щеку.

— Твоему отцу это не понравилось бы, — залившись краской, сказала она.

— Да, может быть, — признал Скилганнон.

— Поглядел бы ты на себя. Сразу видно, всю ночь развратничал.

Скилганнон со смехом покинул ее и вышел в сад. Спериан, стоя на коленях, пропалывал клумбу, и он стал ему помогать. Закончив работу, оба вернулись в дом, отмыли руки и сели завтракать, Молаира занялась стиркой, а Скилганнон сказал Спериану о деньгах, которые следовало выплатить Сашан.

— Да, это разумно, вот только насчет похода на рынок я не уверен. Вряд ли она бывала там хоть раз в жизни.

— Я думаю, она справится. За домом следит кто-нибудь?

— Двое. Почитай всю ночь тут проторчали, а утром их сменили другие. Ты уже подумал, что скажешь Бораниусу, если он вернется? Он с ней встречался раньше?

От этого вопроса у Скилганнона свело живот.

— Не знаю. Спрошу у нее. Спериан поставил на поднос нарезанный хлеб и сыр.

— Вот, отнеси ей.

Джиана проснулась, но еще не вставала.

— Я принес тебе завтрак, — сказал Скилганнон. Она села, и простыня соскользнула с нее, обнажив грудь. — Ты бы хоть оделась! — вспылил он.

— Какой ты вскидчивый с утра, Олек. Не выспался, наверное? — Взяв у него поднос, она спокойно поела и встала с постели. Скилганнон, сидя к ней спиной, слышал, .как она смеется. — Можешь смотреть, мой стыдливый друг. — Она снова надела свое желтое платье и уселась на плетеный стул у окна.

— Ты когда-нибудь встречалась с Бораниусом?

— Это имя ничего мне не говорит, — пожала плечами она.

— Высокий, красивый, с золотыми волосами. Учился у Маланека.

— Да, теперь вспомнила. Изумрудные глаза и надменный рот. Почему ты спрашиваешь?

— Он может прийти сюда. Не нужно, чтобы он тебя видел.

— Ты беспокоишься попусту, Олек. Во время единственной нашей встречи я была разодета в шелка, волосы у меня были темные, на голове диадема с семьюдесятью бриллиантами, лицо накрашено. Он поцеловал мою руку и тут же перевел взор на отца, которому очень старался понравиться.

— Все равно, Бораниус не дурак. И его люди продолжают следить за домом.

— Вот я и покажусь им. Ты дашь мне денег, и я пойду на рынок. Куплю себе ожерелье и новое платье.

— Похоже, все это доставляет тебе удовольствие. Улыбка сошла с ее лица.

— А ты чего хотел, Олек? Чтобы я забилась в угол и дрожала там в ожидании, пока сильные мужчины меня спасут? Либо я добьюсь своего, либо меня схватят и убьют. Ни один мужчина на свете не заставит меня бояться. Я этого не допущу. А на рынок я и правда схожу с удовольствием. Для меня это внове. Пройдусь по солнышку и буду наслаждаться свободой. Я Сашан, а Сашан незачем опасаться ни Бораниуса, ни кого-то еще.

Скилганнон, пристально посмотрев на нее, кивнул и поклонился.

— Ты необыкновенная женщина.

— Правда твоя. Расскажи, как вести себя на рынке.

Он объяснил, что первую цену никто не платит, и научил ее торговаться, а также предупредил, что есть места, куда женщины не допускаются: игорные дома, трактиры и храмы.