Сердце Ворона - Геммел Дэвид - Страница 58

— Боюсь, я потерял мысль, сир.

— Один зажигает огонь, другой его контролирует. Думаю, вы ошибаетесь на счет Мойдйрта. Вы слышали последние новости о столице?

— В этом месяце еще нет, сир.

— Там очень тревожно. Отношение к королю не то, что было раньше, а он ещё ссорится с Палатой сборов. Назревает гражданская война, Рено. Может, не в этом году, а в следующем, но она грянет. Мойдарт должен будет выбрать, на чью сторону встать. Он не захочет вводить войска далеко на север, когда его враги намного ближе.

— Армия будет здесь через несколько дней, — сказал Рено. — Мы повесим Джаса и пятьдесят или больше его приспешников, заставим членов клана работать на рудниках, поставим войска в центре территории ригантов.

— Не позволяйте успеху на островах ослепить вас, капитан. Да, мы справились с ними без особых хлопот, но они были плохо организованы, у них не было запасов продовольствия и настоящего оружия. У Колла Джаса около двух тысяч воинов, и он настоящий вождь. Умный — хитрый, если хотите, — и бесстрашный. Не думаю, что в этом случае все закончится в считанные дни.

«Это оттого, что ты, умирающий старик, — подумал с яростью Рено, — ценишь эти качества в Джасе, так как ими объясняешь свои провалы».

Нерешительность и слабость полковника привели в действие план уничтожения Колла Джаса. Вождь ригантов построил свою маленькую империю из банд кровожадных налетчиков, промышляющих на востоке от Черной Горы. Хорошо, но в эту игру могут играть двое. Рено собрал все сведения о Джасе за последние несколько месяцев. Известно, что ригант частенько наведывается в дом молодой вдовы, выбираясь из своего убежища. Рено послал в горы восемь человек, крепких, безжалостных. Они подкараулят Колла Джаса и убьют. Без вождя «черных» ригантов будет легко прибрать к рукам.

Напряженный и злой, капитан откланялся полковнику.

«Полдень проведу с заключенным, — решил он. — С удовольствием послушаю его крики, когда ему отрежут вторую ногу».

Посещение казарм встревожило Кэлина Ринга. В капитане Рено было что-то леденящее душу, от чего юный ригант испытал чувство страха. Капитан знал о поединке с Балом и о том, что Кэлин использовал свой пистолет. Юноша не сомневался в этом. Тогда почему его не арестовали? Ответ был очевиден и содержался в старой поговорке: враг моего врага — мой друг. Рено полагает, что Кэлин ненавидит Колла Джаса и его семью. До тех пор, пока капитан верит в это, Кэлин в безопасности. Когда «жуки» поймут свою ошибку, Кэлина арестуют и повесят.

Кэлин Ринг никогда бы не дал Рено сведений, которые могут быть использованы против Колла Джаса и ригантов. Теперь он волновался, как сообщить Коллу Джасу о том, что Рено слишком интересуется им.

Нужно дождаться следующего приезда за данью и объяснить все, что произошло, кому-то из ригантов. Потом Кэлин снова подумал о Рено и о том, что капитану известно о его проблеме с Балом. Кто-то описал капитану все. Это могли быть просто слухи, обычные слова, произнесенные тут или там, которые Рено собрал воедино. Но даже в Старых Холмах все знали о существовании людей, продававших «жукам» сведения за деньги. Так могло быть и здесь. Что, если Рено заплатил Сенлику Карпентеру или Финбару Асталу? Что, если это был кто-то из людей Джаса? А если Кэлин расскажет кому-то не тому, то и его жизнь окажется в опасности.

«Нет, — решил он на третий день после встречи с Рено, — я сам должен сообщить Джасу».

Лицо Чары возникло перед глазами, и Кэлин признался себе, что это отличный случай выйти из тупика, который не позволял им увидеться.

Следующий день он провел в компании Сенлика Карпентера и Финбара Астала. Пятьсот шестьдесят голов скота были собраны на южных пастбищах, готовые к перегонке на южные рынки. Финбар нанял для путешествия двадцать погонщиков.

Кэлин слушал, как Сенлик дает молодому мужчине советы о дороге, водных местах и местах отдыха. Он также дал список крупных фермеров, встречающихся на пути, которым необходимо заплатить за выпас скота на их лугах. Финбар настроился на поездку и был счастлив, что ему доверено такое ответственное поручение.

Позже вечером Кэлин поделился с Сенликом, что собирается отправиться к «черным» ригантам.

— Нехорошо идти без приглашения, парень, — сказал Сенлик. — Что тебе там нужно?

— Хочу увидеть Чару, — ответил Кэлин.

— Да, она красивая девушка. Слышал, ты просил ее руки. Но если она отказала тебе один раз, то может это сделать снова.

— Она не отказывала мне. Сказала, что ей нужно время подумать. Месяца достаточно.

— Ты не сможешь подтолкнуть ее принять решение, — улыбнулся старик. — Прошло три года, прежде чем моя женщина согласилась пойти к дереву.

— Не знал, что ты был женат.

— Двадцать шесть лет, Кэлин. Лучшие годы. Однажды утром я проснулся, а жена тихо лежит рядом. Я поцеловал ее в щеку и понял, что она умерла. Так просто. Заснула навсегда. Двадцать шесть лет, и нет возможности попрощаться. Эх, это очень тяжело. Невыносимо тяжело.

Кэлину стало не по себе. В этот момент Сенлик казался старым и беззащитным, глаза его были печальны. Возникло неловкое молчание. Кэлин нарушил его.

— У вас были дети? — спросил он, пытаясь увести разговор от темы смерти и скорби.

— Семеро. Шесть мальчиков и одна девочка. Вообще-то всего было десять, но трое не выжили после родов. Ну, не будем об этом, Кэлин, воспоминания огорчают меня.

— Прости, Сенлик. Я не хотел совать нос в твою жизнь. Сенлик вздохнул, потом улыбнулся:

— Мой отец всегда говорил мне, что жизнь без памяти — ничто. Он был прав. Каждое прошедшее мгновение становится историей. Отец считал, что важно удержать миг, запомнить его. Он часто рассказывал о хороших былых, временах и надеялся, что будущее принесет больше золотых мгновений. Но правда в том, что памятные события лишь тогда ценны, когда их есть с кем разделить, когда ты можешь сказать кому-то, кого любишь: «Ты помнишь, как мы гуляли в роще, впервые взявшись за руки?» Она улыбнется и ответит: «Конечно, помню, старый дурак». В этом радость воспоминаний. Когда Катра умерла, она забрала половину моей жизни с собой, и теперь воспоминание о роще стало горьковато-сладким. Ну да ладно, я старею и слишком много говорю.

Сенлик поднялся со стула и потянулся:

— Пойду приготовлю тебе на завтра мешок. Берегись медведей.

Он потрепал Кэлина по плечу и вернулся в дом.

Прижав раненую левую руку к груди, Колл Джас спустился в овраг. Нога зацепилась за корень дерева, и Колл покатился вниз. Сломанное предплечье ударилось о камень. Джас закричал. Он лежал на дне ямы, стиснув зубы от боли. Потом сел. Кровь залила рукава его черной рубашки. Джас осторожно расстегнул пуговицы и отвернул рукав. Пуля попала в предплечье, пробив кость. Выходного отверстия не было. Колл попробовал пошевелить пальцами, но они распухли и не двигались.

Вдалеке послышался лай собак. Джас выругался и поднялся на ноги. Пистолета не было, он разрядил его в лицо нападающих, потом выронил в рукопашном бою. Меч, застрявший меж ребер врага, тоже потерян. Колл надеялся, что бандит умер тяжелой смертью.

Джас продвигался по оврагу к реке с чистой водой, по которой можно переплыть на другой берег. Он сделал пять шагов и остановился, с большой осторожностью медленно наступил на правую ногу, поместив ее в последний след, оставленный им, потом то же проделал левой ногой. Джас проделывал это, пока не оказался перед рекой. Затем вошел по щиколотку в воду и двинулся по течению на северо-запад.

Без погони эта дорога должна привести его назад на территорию ригантов приблизительно через пять часов. Проблема в том, что преследователи тоже знают это. У него перебита рука и нет оружия, они смогут без труда прикончить его.

Джас шел по течению четверть мили, потом выбрался на тот же берег, с которого спустился, вскарабкался на скалистый выступ и вышел на широкую тропу, ведущую на юго-восток. В пальцах раненой руки пульсировала боль, кожа стянулась.