На чужой территории - Герантиди Олег - Страница 48

– Здравствуйте, мистер Джонсон… у вас в ФБР все носят фамилию Джонсон?

– Рад приветствовать вас, мэм. Нет, у нас в ФБР есть также фамилии Джексон, Никсон и несколько других. – У парня было неплохое чувство юмора, по-детски открытый, добрый взгляд и ещё что-то такое, от чего Эрика похолодела.

– Чем заслужила визит представителя столь серьёзной службы? Садитесь.

– Спасибо. – Джонсон присел в кресло, стоящее по диагонали от рабочего стола Эрики. – Напротив, это я отрываю время столь занятой особы, просто, можно сказать, столпа нашей экономики.

– А конкретнее?

– Госпожа Фон. Меня зовут Майкл Джонсон, я начальник одного из отделов ФБР. Недавно я просматривал наши архивы и наткнулся на потрясающую информацию. Оказывается, за все время существования ФБР только однажды фирма получила по зубам, и, поразительный факт, обидчику это сошло с рук.

– И вы пришли отомстить за поруганную честь, как вы говорите «фирмы», ко мне? К слабой женщине?

– А к кому ещё? Не к Родригесу же! Я посмотрел информацию за последние двадцать лет, сделал несколько запросов, и вот что выяснилось! Оказывается, в США ни в 1941 году, ни в какие другие годы не въезжала особа по фамилии Фон. Более того, не въезжал и мужчина с такой фамилией! Вот что странно, вы не находите?

– И вы пришли ко мне обрадовать меня этим открытием?

– Удивить, госпожа… как вас там?

– Майкл, сколько тебе надо?

– Мне? Вы предлагаете мне взятку?

– Времени! Сколько тебе надо времени, чтобы убраться из моего кабинета!

– Вы, очевидно, не поняли. Речь идёт не столько даже о незаконном въезде, сколько об инфильтрации.

– О чем? Вон отсюда, щенок!

– Я думаю вы очень пожалеете о своём решении!

– А у тебя есть чем думать? Давай сделаем так – ты заводишь дело, передаёшь его в суд, а я уже сейчас начинаю сбрасывать акции «Дженерал моторс» и «Дженерал дайнэмикс». А после того как станет известно о том, что ФБР возбудило дело против Эрики Фон, миссис Алекс Шварц, акции данных компаний резко пойдут вниз. Потом я снова рву вас на части, ещё раз публично обесчещиваю, а в это время мои брокеры скупают акции данных компаний в самом низу. А после того как твой босс выгоняет тебя со службы без пенсии, извиняется передо мной, мол, накладка вышла, акции снова взлетают вверх, и вот уже у меня пакет толще процентов на десять-пятнадцать. Тебя такой оборот событий устраивает? Ты принесёшь мне миллионов двести-триста, но я тебе даже процента комиссионных не выплачу. Более того, объявлю всем, что ты вымогатель, и тебя никто в этой стране не возьмёт на работу.

– Тогда объясните мне, почему в США не въезжала дама с фамилией Фон? Ведь в немецком языке нет даже такого существительного!

– А кто тебе преподавал немецкий язык? У кого ты консультировался? У вас там в ФБР все такие балбесы?

– Почему вы позволяете себе оскорблять меня, ведь я – лицо при исполнении служебных обязанностей.

В кабинет без стука вошёл Алекс Шварц. Джонсон поднялся из кресла, а тот прошёл к Эрике, поцеловал её в щёчку и только затем обратил внимание на агента.

– Чем обязаны, мистер Джонсон?

– Мистер Джонсон открыл «страшную тайну». Оказывается, я не въезжала в страну в 1941 году.

– А когда?

– Вообще не въезжала.

– Как это? Ты коренная американка?

– А ты послушай, что говорит мистер Джонсон.

– Так ты ему ничего не объяснила?

– А что я должна была сказать? Что я агентка Маленкова? Или, как там его… товарисча Берая?

– Берия, Эрика, Берия.

– Вот-вот… Берийа.

«Умник» выглядел довольно глуповато. Что-то пошло не так, и он не мог понять, что именно. Почему эти люди смеются над ним в глаза? Что здесь смешного?

– А может, предложить ему взятку?

– За что? За то, что он рассказал мне историю, которую знает последняя уборщица в наших компаниях? Умному человеку я бы заплатила и безо всяких историй, а за что платить напыщенному дураку? Я вот думаю, то ли прогнать его, то ли вызвать журналистов и прокрутить им стенограмму разговора?

Когда Джонсон стал испуганно озираться, Эрика указала ему на решётку вентиляции, во-он там камера и микрофон.

– Ну что, готов договариваться?

– Это вторжение в частную жизнь. По закону вы не имеете права записывать других людей без санкции прокурора, не оповещая их о записи.

– Мальчик, ты находишься не в кабинете главы корпорации, а в кабинете частного инвестора, а это уже выводит камеру и микрофон из юрисдикции процитированного тобой закона. Надо было головой думать, прежде чем идти шантажировать жену главы крупнейшего детективного агентства.

– Я никого не шантажировал… – для камеры попытался оправдаться Джонсон.

– Нет, конечно, нет! В таком случае предъявите задание, подписанное вашим начальником. Да я более чем уверена, что вы вовсе не оперативный работник, а просто клерк из архива, который решил, что открыл скелет в шкафу. Но любой опер сразу же проверил бы информацию у людей, а этот поискал по картотекам и размечтался о новом «Даймлере». Небось под меня уже и денег занял?

– Нет, что вы! – снова для камеры страстно произнёс Джонсон.

– Играешь, Джонсон?

– Нет, что вы!

Шварц подошёл вплотную к сидящему в кресле молодому человеку и спросил его, глядя ему прямо в глаза:

– Так что будем решать с тобой, агент Джонсон?

Когда Джонсон ушёл, Алекс подошёл, обнял Эрику за плечи, которые затряслись от беззвучного рыдания, поцеловал её в висок и спросил:

– Как ты?

Эрика промокнула глаза платком, потом подошла к зеркалу, пытаясь поправить тушь, но ещё сильнее разрыдалась и направилась в ванную комнату.

– Эрика, успокойся.

– Когда же это все закончится! Надоело!

Джонсон, выйдя из дверей многоэтажного офисного здания, подошёл к своей машине, сел за руль, подождал полминуты и рванул, лихо влившись в непрерывный поток автомобилей. С другой стороны улицы в другую сторону так же быстро стартовал фургон компании по уборке офисных зданий. Джонсон проехал несколько кварталов и включил радиоприёмник. Только щёлкнул динамик, как в нем раздался мужской голос.

– Все чисто. – Джонсон принял вправо, припарковался у тротуара и вышел из машины. Сзади пристроился точно такой же седан, в который и сел агент ФБР.

– Все записали?

– Пока в кабинет ни зашёл Шварц, все записывалось, но потом все пропало, один треск стоял.

– Не сработала игрушка?

– Бывает. Но ведь штатную-то аппаратуру обхитрили. И что, вербовали?

– А ты знаешь, очень технично вербовали.

– Кто? Шварц или Эрика?

– Эрика вышла.

– Так значит, Шварц. А Эрика в курсе, как думаешь?

– Уверен, что да.

– Хорошо. Сейчас в офис, готовь подробный отчёт. Вечером совещание. Я вижу – не зря ты два месяца ходил в театральную студию.

Зал для совещаний походил на аквариум, с той только разницей, что плавающие за стеклом резервуаров, расположенных вдоль стен, рыбы не могли делиться впечатлениями по поводу пираний, собравшихся в нем.

Не часто сам директор ФБР проводит совещания с почти рядовыми сотрудниками, и многие из них впервые попали в этот аквариум. Но повод был, и повод настолько серьёзный, что Директор сам выбрал и назначил организаторов и исполнителей операции.

Его опасения подтвердило и то, с какой лёгкостью президент частного детективного агентства пошёл на вербовку его сотрудника. Раз пошёл, значит, не боится, значит – есть опыт в подобных делах. Тогда где гарантии, что кто-то из «звёзд» ФБР или все они вместе не «стучат» ему наперегонки?

Операцию инициировало обращение смитсоновского института, точнее, старого однокашника Директора по учёбе в Оксфорде, а ныне заведующего кафедрой. Тому было лень писать письма и отправлять их официальным порядком, и поэтому он просто набрал домашний телефонный номер Директора. И пожаловался, что его кафедра в сотрудничестве с десятками лабораторий несколько лет разрабатывала совершенно новый принцип работы реактивного двигателя, ну… не совершенно новый, но все же, и так далее… Директор понял из сбивчивого рассказа учёного одно: кто-то слил европейцам идею о том, как серьёзно повысить КПД реактивного двигателя. И они, пользуясь преимуществами своей промышленности, а также советскими научными силами, выпустили на рынок этот двигатель быстрее, причём ещё и дешевле, и значительно более усовершенствованным. В итоге однокашник жаловался на то, что европейские шпионы просто бродят по «Дженерал дайнэмикс» и тащат все, что не только плохо лежит, но и то, над чем ещё предстоит думать. Хорошо, что тот позвонил прямо Директору, хорошо и то, что Директор не успел предаться любовным утехам со своей молодой женой, хрен бы он тогда дозвонился. Хорошо, потому что такой сигнал, приди он через официальные каналы, застрял бы где-то на уровне телефонного оператора, и о нем никто не узнал бы.