Небесные творцы - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 20

20

– Однако ваши мужчины предпочитают женщин моего типа, – сказала Рут.

Юнвик ещё раз пожала плечами.

– О вкусах не спорят. У меня было несколько любовников с твоей планеты. Одни были хороши, другие – нет. К сожалению, все вы так быстро увядаете.

– Но вы наслаждаетесь нами. Мы развлекаем вас!

– В подходящий момент, – сказала Юнвик. – Интерес к вам то возрастает, то падает.

– Но зачем вы тогда торчите здесь?

– Это выгодно, – ответила Юнвик. Про себя она отмстила, что аборигенка почти освободилась от эмоций, которые недавно владели ею. Побуждение к сопротивлению и объект для выплеска эмоций – вот всё, что для этого нужно. Этими существами так просто управлять!

– Итак, мы нравимся Чемам, – сказала Рут. – Чемам нравятся истории о нас.

– Вы представляете неисчерпаемый источник самоформирующихся сюжетов. Вы можете без посторонней помощи выстраивать естественную цепь событий, поражающих самое искушённое зрительское восприятие. В то же время, эти истории подчас могут быть причиной глубокого разочарования, поэтому необходима очень тонкая корректировка в процессе подбора сюжета для демонстрации. Искусство Фраффина состоит в отборе тех неуловимых нюансов, которые забавляют и завораживают нас.

– Ты вызываешь у меня отвращение, – прошипела Рут. – Ты не человек.

– Мы – не смертные люди, – ответила Юнвик и подумала: “Интересно, находится ли уже в ней зародыш? Как она поступит, когда узнает, что должна родить Чема?”

– Но вы прячетесь от нас, – сказала Рут. Она указала на потолок. – Там, наверху.

– Когда это отвечает нашим настроениям, – сказала Юнвик. – Сейчас нам необходимо скрываться. Но тах было не всегда. Когда-то я открыто жила среди вас.

Рут чувствовала разочарование от спокойного, отстранённого тона Юнвик. Она понимала, что не сможет задеть это существо, но все же упрямо продолжала свои попытки.

– Ты лжёшь, – сказала она.

– Может быть. Но я скажу тебе, что однажды была богиней Иа, вселяющей ужас в пленных евреев… в Сумерии, некоторое время тому назад. Устанавливать религиозные культы – довольно безобидное и приятное развлечение.

– Ты была богиней? – Рут задрожала. Она знала, что Юнвик говорит правду и сказанное почти не имеет значения для неё.

– Кроме того, мне приходилось выдавать себя за циркового уродца, – продолжала Юнвик. – Я участвовала во многих событиях, которые сейчас стали эпическими поэмами. Иногда мне нравится иллюзорное ощущение античности.

Рут закрыла глаза и тряхнула головой. Она не могла произнести ни слова.

– Ты не понимаешь меня, – сказала Юнвик. – Как ты можешь понять? Это наша проблема, не так ли? Когда будущее безгранично, понятия древности не существует. Ты всегда пребываешь в Бесконечном Настоящем. Когда ты начинаешь думать о своём прошлом, как о чём-то несущественном, будущее тоже не имеет значения. И тогда это может погубить нас. Корабли историй защищают нас от рокового конца.

– Вы… шпионите за нами, что ли…

– Безгранично далёкое прошлое, безграничное настоящее и безграничное будущее, – произнесла Юнвик. Она чуть наклонила голову, с удовольствием прислушиваясь к своим словам. – Да, мы обладаем этим. Ваша жизнь лишь короткая вспышка, и все ваше прошлое немного длиннее, но тем не менее мы, Чемы, обретаем с вашей помощью определённое ощущение старины, ощущение прошлого, столь нужное нам. Вы даёте это нам, понимаешь?

Вновь Рут отрицательно покачала головой. В этих словах присутствовал, очевидно, глубокий смысл, но ей было дано понять лишь очень малую его часть.

– Есть вещи, которые паутина Тиггиво не может нам дать, – продолжала Юнвик. – Видимо, это расплата за наше бессмертие. Паутина объединяет Чемов в единый организм – я чувствую жизнь каждого из нас, миллионов и миллиардов Чемов. Это давнее чувство, но отнюдь не древность.

Рут проглотила слюну. Это создание перескакивает с одной мысли на другую. Однако беседа дала ей время прийти в себя, и Рут почувствовала, что внутри неё формируется ядро сопротивления, уголок в её сознании, куда можно отступать и где она будет чувствовать себя в безопасности от Чемов, что бы они ни предпринимали. Она осознала, что все ещё не сможет противостоять воле Келексела, да и сейчас эта Юнвик занимается дальнейшим подавлением эмоций пленницы Чемов. Все же спасительный уголок существовал внутри неё, он становился Дольше, давал ей силы для борьбы.

– Ну, ладно, – сказала Юнвик. – Я пришла исследовать тебя. – Она приблизилась к краю кровати.

Рут глубоко, судорожно вздохнула.

– Вы наблюдали за мной с помощью ваших устройств. Знает ли Келексел об этом?

Лицо Юнвик стало совершенно бесстрастным, но в глубине души она была поражена. “Как могло это глупое существо проявлять подобную проницательность и задать столь острый вопрос?”

Рут почувствовала брешь в обороне Юнвик и воскликнула:

– Ты ведёшь речь о безграничности, эпосах, но вы использовали ваш… – она сделала жест, охватывая пространство корабля, – для записи… убийства…

– Действительно! – отозвалась Юнвик. – Ну, а теперь ты расскажешь, почему Келексел расспрашивает обо мне на корабле.

Хрустальные грани над кроватью начали излучать спокойный голубоватый свет. Рут почувствовала, что слабеет. Она покачала головой:

– Я не…

– Ты скажешь мне! – Откровенная ярость проступила в чертах женщины-Чем, лысая голова отливала мокрым серебром.

– Я… не знаю, – прошептала Рут.

– Он сделал глупость, когда позволил тебе пользоваться репродьюсером с неограниченным подбором сюжетов, а мы были дураками, когда вовремя не остановили его, – сказала Юнвик. Она провела рукой по своим полным губам. – А что ты сама думаешь об этом?

Рут глубоко вздохнула, почувствовав, что напряжение несколько спало. Заветный спасительный уголок по-прежнему существовал.

– Это была моя мать, вы убили мою мать, – пробормотала она.

– Мы убили?

– Вы заставляете людей делать то, что нужно вам, – сказала Рут.

– Людей! – усмехнулась Юнвик. Ответы Рут выдавали её мизерную осведомлённость в делах Чемов. Тем не менее она была опасна. Она все ещё могла послужить причиной возникновения у Келексела несвоевременного интереса к запретным областям.

Юнвик положила руку на живот Рут и быстро взглянула на манипулятор над постелью. Характер свечения контрольного индикатора вызвал у неё довольную улыбку. Несчастное существо уже несло внутри себя плод. Какой странный способ получать потомство! И какой приятный и безболезненный способ заманить в ловушку этого шпика Первородных.

Все же факт беременности Рут вызвал у Юнвик странное чувство беспокойства. Она отдёрнула руку, почувствовав характерный мускусный запах аборигенки. Как сильно развиты грудные железы у этого существа! А вот её щеки выглядят впалыми, как после длительного недоедания. Свободная накидка, надетая на Рут, напомнила Юнвик греческую тунику. Это была интересная культура, просуществовавшая, к сожалению, так недолго. Так недолго!

“Я должна наслаждаться своим открытием, – подумала Юнвик. – Почему оно тревожит меня? Неужели я что-то проглядела?”

Неожиданно и необъяснимо в её голове возникли четыре строчки из застольной песни Чемов:

Давно, давно, давно, давноКогда каждый из нас был молодМы слушали музыку нашей плотиИ пение горящего солнца.

Юнвик резко тряхнула головой. Слова этой песни были бессмысленны. Она была хороша только чередованием ритмов, разгоняющих скуку.

Но может быть, когда-то эти слова что-то означали?

Линзы манипулятора над кроватью приобрели зеленоватый оттенок, потом стали излучать мягкий красный свет.

– Отдохни, дитя, – сказала Юнвик. Она необычно мягко погладила Рут по обнажённой руке. – Расслабься и постарайся получше выглядеть к приходу Келексела.

13

– Просто дело в том, что для неё события приняли слишком крутой оборот, и она не выдержала и сбежала, – сказал Бонделли. Он сочувственно смотрел на Энди Фурлоу, удивляясь, почему тот выглядит столь измождённым.