Умереть легко и приятно - Серова Марина Сергеевна - Страница 26

Рядом с Кречетовым, подобострастно улыбаясь, стоял Дени де Вито, точнее, его жалкое подобие – Павел Панов. При виде меня лица обоих приняли нарочито суровые выражения. Наверное, я должна была от этого затрепетать! Но я спокойно прошла к столу и села на стул, который очень удачно оказался рядом. Я подошла так быстро, что Кречетов вздрогнул, а охранник только и успел беспомощно подскочить ко мне сзади и яростно зашипел мне в ухо:

– Встать! Полковник еще не разрешал тебе садиться!

– Я дама и сама решаю, когда мне сидеть, а когда стоять! – спокойно сказала я, кладя ногу на ногу.

– Идите, Петров! – Кречетов сделал недовольный жест в сторону охранника.

– Есть! – Тот вытянулся в струнку и, нарочито чеканя шаг, вышел из кабинета.

Кречетов тяжело вздохнул, уставившись на меня пристальным взглядом, словно хотел просверлить насквозь.

– Так! – протянул он.

– Что? – спросила я.

– Три трупа у эстакады, еще три в лагере! Четыре взорванных объекта, которые не подлежат восстановлению…

– Козла в лесу и машину нашли? – спросила я.

– Нет, пока нет! – сказал он, совершенно искренне удивившись. – А что, он жив?

– А вы поищите, а то парень ведь привязан к дереву в очень неудобной позе! Как бы чего не отморозил…

– Еще двое в милиции! – напомнил Панов. – Тоже попали туда благодаря усилиям Евгении Максимовны.

– Ну эти сами навязались! – не выдержала и возмутилась я.

– Слушайте, ну откуда вы взялись! – раздраженно сказал Кречетов.

– Мама родила! – сказала я. – И папа помог!

– Ну, про вашего папу я в курсе! – ответил он. – Очень уважаемый человек! И дочка у него, должен сказать, достойная! Вот только приняла не ту сторону!

– Я никакую сторону не принимала! Я просто на стороне здравого смысла.

– Да бросьте вы эту патетику! «Здравый смысл»! Да, исходя из соображений здравого смысла, надо гнать либералов вместе с нашим нынешним хлюпиком-губернатором в одно место! Они же страну поставили буквально на грань гражданской войны!

– Ну это уж не вам решать – это дело избирателей!

– Вот именно! Именно этого я и хотел! Хотел, чтобы все было по закону! А эта дура, Леночка, видите ли, сенсацию оторвала! А вы знаете, что из-за нее нам, возможно, придется вносить коррективы в политику партии – мы хотели прихода к власти бескровным путем, по вашему закону, который вы так уважаете! А если я не смогу победить на этих выборах, то придется брать власть по-другому! Придется за власть драться!

– Интересно вы пытаетесь себя оправдать! – сказала я.

– Оправдать? Я пытаюсь себя оправдать? Перед кем? Перед вами? Да вас через час уже, может быть, не будет в живых! Кто ты такая, чтобы я перед тобой оправдывался! – Его высокопарный тон как ветром сдуло, и он перешел со мной на «ты».

– И что же вам даст моя смерть?

– Спокойствие! Ты моя самая большая головная боль за последнюю неделю! Вначале была эта жидовская сучка Максимовская, теперь вот ты.

– Я польщена! Очень рада быть вашей головной болью!

– Зря ты шутишь! В твоей ситуации я бы шутить не стал! Где негативы?

– Не знаю! – ответила я.

– Неужели? – вступил в разговор Панов.

– Честно! – сказала я.

Конечно, я знала, где негативы. Но это был мой последний козырь. Пока у них нет негативов – нам со Стасом ничего не грозит. Как только они их получат – все, пиши пропало!

– Врешь! – Панов подбежал ко мне, его злое перекошенное лицо оказалось напротив моего. Фу! Из его рта очень противно пахло!

– Ты скажешь нам, где негативы, или мы тебя так отделаем, что ты родную маму забудешь.

– Павел, перестань! – резко оборвал его Кречетов. – В какой-то степени он прав, Женя! Можно мне тебя так называть?

– Пожалуйста! – ответила я.

– Так вот – если ты не скажешь, где негативы, то нам действительно придется с тобой поработать. Методы у нас обычные, думаю, что вы в своем ведомстве использовали такие же. Так что вам тем более должно быть страшно! Но я не хочу с тобой обходиться подобным образом. Конечно, ты мне доставила массу проблем за последнее время! Взять хотя бы сегодняшнее утро и тот шум, который ты устроила в лагере! Но, с другой стороны, я не могу тобой не восхищаться, как бойцом! Ничего подобного я в своей жизни еще не видел! И очень хочу, чтобы ты работала на меня! Если ты передашь нам негативы, то я готов сделать тебя главным военным экспертом. Ты будешь практически вторым человеком в нашей боевой организации, после главнокомандующего.

– А кто главнокомандующий? – спросила я.

– Я… – ответил Кречетов.

– Тогда я не согласна!

– Почему? – удивился он.

– Не хочу быть вторым человеком после такого дерьма, как ты! – сказала я.

– Ах ты, падла! – Панов замахнулся на меня своим маленьким противным кулачком. Лучше бы он этого не делал. Я перехватила его руку за запястье. Одновременно я вскочила и рванула его руку вверх. Рука треснула где-то в районе предплечья. Панов истошно заорал, падая на пол.

Я же тем временем одним прыжком перескочила через стол Кречетова, оказавшись рядом с его креслом. Тот сделал было запоздалое движение в сторону правого ящика стола. Но я его опередила, одной рукой захватывая Кречетова сзади за шею, а другой рукой дернула этот ящик на себя. Он полетел на пол. Но на лету я успела выхватить из него пистолет – добротный плоский «браунинг», который, слава богу и кречетовской подозрительности, оказался заряжен и снят с предохранителя. Я приставила «браунинг» к виску Кречетова.

– Панов – встать! – заорала я.

Панов испуганно поднялся с пола, поддерживая здоровой рукой ту, которую я ему только что сломала.

– Только не надо делать резких движений! – сказала я Кречетову, который напрягся у меня в руках.

– Хорошо! – дрожащим голосом произнес он. И как же быстро слетает спесь с подобного рода типов!

В комнату вбежали три боевика. Увидев, что их главнокомандующий барахтается в руках стройной девушки, которая держит около его виска взведенный пистолет, они остановились в нерешительности. Один было передернул затвор автомата, но Панов сделал ему успокаивающий жест:

– Отставить! Жизнь генерала в опасности!

– Быстро привести сюда Головина! – заорала я на него. – И принесите мое снаряжение!

– У тебя нет шансов, дура! – попытался было он спорить.

– Я его убью! Вы что, еще не поняли, что это для меня очень просто?

– Выполняйте ее требования! – подал голос плененный Кречетов.

– Хорошо, шеф! – сказал Панов. – Но мы могли бы попробовать…

– Не надо ничего пробовать – выполняйте ее требования! – повторил генерал.

– Ведите пленного! – распорядился Панов. Двое охранников вышли, подчиняясь его приказу. – И принесите амуницию этой гадины!

– Это тебе за «гадину»! – сказала я и выстрелила ему в ступню.

– Ах ты, сука! – Панов упал на пол, схватившись рукой за простреленную ногу.

– А за суку я тебя вообще убью!

– Евгения Максимовна, Женя! Перестаньте, вы же взрослый человек! – взмолился Кречетов.

– А я смотрю, вы снова перешли со мной на «вы»? Зауважали, что ли?

– Я никогда не переставал вас уважать! – сказал мой заложник. – Мы с вами солдаты, и кто виноват, что судьба так распорядилась, что мы оказались по разные стороны от линии фронта!

– Бросьте эти байки, Кречетов! Оставьте эти красивые слова для ваших избирателей, если, конечно, таковые еще останутся после сегодняшних событий!

В это время в комнату ввели Головина. Сказать, что он был испуган, значило бы не сказать ничего. Наверное, он был уверен, что его ведут на расстрел – такое у него было в этот момент бледное лицо. При виде пистолета в моей руке и Кречетова в весьма неудобной позе, он вначале удивился, затем оживился. Один из охранников нес в охапке отнятое у меня снаряжение – автомат, гранаты, жилет и прочую дребедень.

– Стас! Возьми мое хозяйство у этого жлоба и иди сюда! – приказала ему я.