Языческий империализм - Эвола Юлиус - Страница 17

Любая апелляция к расе, не удовлетворяющая этим высшим требованиям, любая присяга в символах «расы», "народа" или «группы» лишь простому закону крови и наследственности означает не более не менее, как возврат к тотемизму, склонность к деградации до уровня социальной формы, присущей лишь низшему типу человечества. Именно к установлению такого порядка стремится социалистическая, демократическая и коммунистическая идеология — и Советы показывают нам пример осуществления этой идеологии, которая была разработана евреем (Марксом), и которая в рационализированной форме оживила древний, варварский, славянский коллективизм, став угрозой отравления для всех последних остатков традиционной Европы.

Но это отнюдь не является стремлением в будущее, — с идеальной точки зрения, — а стремлением в прошлое, стремлением к тому, что было преодолено созданием истинной традиционной культуры и Империи. Как бы ни окружали «социалистический» и демократический, националистический идеал блеском святости — он все равно остается, mutatis mutandis,[2] отражением низших общественных форм анти-арийского и анти-нордического типа. И когда стремящиеся к этому идеалу течения требуют подчинения отдельных людей и даже высших духовных потенций праву наследства крови, они тем самым проповедуют «мораль», ничем не отличающуюся от «морали», которую установило бы получившая сознание раса животных.

В противоположность нашей истине — повторим еще раз — подобные течения только усугубляют процесс инволюции и полностью отказываются от истинного утверждения. Они являются тем, что пробуждается в моменты усталости и бессилия, в моменты, используемые заключенным в Космосе элементом Хаоса. Они — это явления, возникающие тогда, когда эпоха более не может создать существ, в которых индивидуализируется, собирается и освобождается в трансцендентной, солнечной форме все напряжение, вся традиция высшей расы.

Отнюдь не демократическая или «националистическая» идея, основывающаяся на простой общности страны, крови или рождения, — а аристократическая идея традиции вождей должна быть основой и осью любого правильно понимаемого расового учения, основой и осью нашего Восстановления.

ЧАСТЬ IV. КОРНИ EВРОПЕЙСКОГО НЕДУГА

Мы уже говорили о том, что в современном мире сложилась такая ситуация, в которой бесполезно предаваться иллюзиям о возможности реального противодействия, не коренящегося в глубочайшем духовном перевороте. Излечиться от изнуряющего нас недуга можно только путем тотального отрицания, путем духовного взлета, который превратит нас в новое существо и даст нам возможность узнать новый мир, вдохнуть воздух новой свободы и который при этом должен разрушить все то, чем гордятся сегодня ничтожные люди Запада.

Сознавая, что наш мир — это мир развалин, мы должны снова обратиться к тем принципам, которые позволят нам выяснить причины такого положения вещей.

Первым корнем европейского упадка является «социализм», анти-иерархия.

Из этого развились следующие основные направления:

Кастовая деградация.

Засилье позитивистской науки и философии.

Техника и иллюзия механического могущества.

Новый романтический и активистский миф.

Рассмотрим последовательно эти основные причины европейского упадка и противопоставим им наши иерархические ценности.

При этом мы представим в общих чертах иное мировоззрение и иную систему ценностей, которые должны быть тайной силой и душой нашей борьбы.

КАСТОВАЯ ДЕГРАДАЦИЯ — ДЕНЬГИ И ТРУД

Мы уже указывали на то, что, если нужно вывести закон, обобщающий "смысл истории" последних веков, то мы должны говорить не о прогрессе, а, напротив, об инволюции.

С этой точки зрения можно выделить один наиболее объективный и наиболее показательный процесс: процесс кастовой деградации. Начиная с доисторических времен "смысл истории" состоял именно в последовательном нисхождении четырех главных каст — 1) «солнечной» "королевско-сакральной" касты; 2) воинственной знати; 3) мещанства, «орговцев» и 4) рабов, — в которых в традиционных культурах и, в особенности, в арийской Индии, находила свое выражение качественная дифференциация человеческих возможностей.

Вначале произошел закат эпохи королевской божественности. Вожди, являвшиеся божественными существами, вожди, объединявшие в себе оба вида могущества, — королевскую и жреческую, понтификальную власть, — отошли в далекое, почти мифическое прошлое. Эта первая катастрофа произошла вследствие фальсификации культурной, творческой, нордическо-арийской силы. В германском идеале Священной Римской Империи мы видим последний отголосок этой традиции, этого «солнечного» уровня.

После исчезновения этой верховной касты власть перешла к нижестоящей касте воинов. К этой касте принадлежали властители, являющиеся только военными вождями, господами временного правосудия, политически абсолютными правителями. Иногда кое-где еще сохранялась форма "божественного права", но лишь в качестве бессодержательной и пустой реминисценции. За государственным устройством, лишь формально сохраняющим аристократически-сакральные черты, часто уже в древности мы сталкиваемся с правителями именно такого типа. А после падения вселенского единства Средневековья это стало уже повсеместным явлением.

Второй катастрофой было падение аристократии, исчезновение рыцарства, «национализация» и деградация великих европейских монархий, которые вследствие революций и введения «конституций» — там, где они не были заменены другими формами правления (республикой, федерацией) — превратились в пустой, бессмысленный пережиток, подчиненный так называемой "воле нации". Сопровождающееся парламентаристскими, республиканскими или националистическими формами демократии установление капиталистической олигархии знаменует собой переход власти и авторитета от второй касты к современному эквиваленту третьей касты, от воинов к торговцам. Вместо могущественного принципа верности и чести появляется новое учение об "общественном договоре". Социальный союз является только утилитарным и экономическим союзом: он является соглашением, выработанным в соответствии с интересами и выгодой отдельных лиц. Таким образом, этот союз с необходимостью от личного переходит к безличному. Деньги становятся при этом главным посредником, и тот, кто сможет завладеть ими и максимально увеличить их количество (капитализм, индустриализм), тот, уже в силу самого этого факта, потенциально получит в свои руки бразды правления. Место аристократии занимает при таком порядке плутократия, а место воинов — банкиры, евреи и промышленники. Торговля со своими процентами, сконцентрированная ранее в гетто, становится славой и высшей точкой последней эпохи. Тайная сила социализма, анти-иерархии начинает открыто заявлять о своем могуществе.

Кризис мещанского общества, пролетарское восстание против капитализма, манифест "Третьего Интернационала" и последующая постепенная организация масс и групп в чисто коллективное и механизированное существо — в форме новой "культуры труда" — возвещают нам близость третьей катастрофы, вследствие которой вся власть грозит перейти к последней традиционной касте, к касте рабов и людей толпы: вместе с соответствующим ограничением всех горизонтов и ценностей уровнем количества и материи.

Если сверхчеловеческая духовность и «Слава» характеризовали «солнечный» период, героизм, верность и честь — период проявления воинов, а деньги — период власти евреев и торговцев, то рабы с приходом к власти должны установить свой рабский закон: труд, возведенный в степень религии. И ненависть рабов садистически провозглашает: "Кто не работает, тот не ест"; и их тупость, прославляя саму себя, готовит священный фимиам из чада человеческого пота: "Труд облагораживает человека", "Труд — это величие", "Труд — это этическая обязанность". Итак, каста рабов и эпоха труда окончательно заставляет человечество сойти в могилу, и цикл деградации завершается окончательно.