Один год - Герман Юрий Павлович - Страница 137

– Ты шестипаловскую дачу знаешь? – негромко спросил Альтус.

– Это где часовня обвалилась?

– Ну да, шереметьевского, по слухам, камердинера.

– Знаю.

Альтус, чтобы удобнее было говорить, отвернул воротник реглана и наклонился к Лапшину.

– Десант кинули, – сказал он сердито. – Впрочем, может быть, и на пользу человечеству. Их, шпану эту, нужно прибрать тихонечко, семейным, так сказать, способом, без привлечения внимания трудящихся. И… использовать в дальнейшем в целях дезинформации противника.

– Сколько там народу?

– Ровно столько, сколько нас. Вооружены отлично, парни – гвозди, в кровище по колено. Пойдут на все. Задача – взять живыми.

– Всех?

– По возможности.

У Шуваловского кладбища остановились. Двое дремавших дотоле чекистов закурили. Лапшин по памяти в блокноте набросал шестипаловскую дачу и подходы к ней. Развалюха бывшего камердинера должна была иметь два входа, поэтому диверсанты туда и ушли…

Альтус взглянул на часы.

– Второй эшелон должен подтянуться минут через пять, – сказал он. – Там народ не в курсе дела, это для страховки. Но ребята – орлы.

Еще покурили, помолчали. Потом, пропустив пограничников вперед, обсудили детали. Камердинерова развалюха стояла в густом ельнике, но между ельником и стенами дома было пустое пространство, просматриваемое из окон.

– Если не уснули, то пару очередей успеют дать, – задумчиво сказал Альтус. – И себя ликвидировать смогут…

Луна светила так, что развалюху было видно даже за ельником. Но когда Лапшин с Альтусом вышли на тропку, в проводах загудело, и неожиданный ветер понес сухую, секущую лица, злую поземку.

– Дзержинский говорил – большевистский бог, случается, выручает, – отжимая Лапшина кзади, сказал Альтус. – Помнишь, Иван Михайлович, Савинковское дело?

– А ты меня не отжимай, – сказал Лапшин, – я свой маневр знаю.

– Каждый солдат должен знать свой маневр, – твердо шепотом произнес Алексей Владимирович, – а я тебя в звании старше и согласно нашей науке иду первым. Пусти, приказываю!

Развалюха скрылась за ельником. Она была совсем близко. Мороз грыз щеки. Поземка мела в лицо, пограничников не было видно, – наверное, накинули халаты. Незнакомый чекист подал Альтусу и Лапшину по гранате. Пистолеты у всех были в руках, металл пристывал к коже.

– Готовы? – спросил Альтус.

– Готов! – ответил Лапшин.

– Пошли!

Поземка опять ударила им в лица – теперь слева, от часовни. И как только они прорвались сквозь ельничек, короткая, дробная очередь пулемета прогремела над их головами.

Ленинград – Одесса – Сосново

1959–1960