Заметки об инициации - Генон Рене - Страница 42

Глава XXX. ИНИЦИАЦИЯ РЕАЛЬНАЯ И ИНИЦИАЦИЯ ВИРТУАЛЬНАЯ

Хотя различие между инициацией реальной и инициацией виртуальной, пожалуй, уже вполне понятно из предшествующих объяснений, оно весьма важно, и мы попытаемся уточнить его еще немного; прежде всего обратим внимание на то, что среди условий инициации, которые мы определили вначале, связь с традиционной регулярной организацией (естественно, предполагающая врожденные качества) достаточна для виртуальной инициации, тогда как внутренняя работа, следующая за ней, касается, собственно говоря, инициации реальной; последняя в целом на всех своих уровнях есть «актуализация» возможностей, доступ к которым дает инициация виртуальная. Следовательно, виртуальная инициация — это инициация в самом строгом смысле слова, т. е. «вступление» или «начало»; разумеется, это вовсе не означает, что ее можно рассматривать как нечто самодостаточное, она есть лишь необходимая исходная точка для всего остального; когда вступаешь на путь, надо еще постараться по нему следовать и даже, если возможно, пройти его до конца. Можно было бы резюмировать все в нескольких словах: вступить на путь — это инициация виртуальная; следовать по пути — это инициация действительная; но, к сожалению, фактически многие остаются на пороге — не всегда потому, что сами они неспособны идти дальше, но также — в особенности в условиях нынешнего западного мира — вследствие вырождения отдельных организаций, которые, став исключительно «спекулятивными», как мы только что объяснили, тем самым не могут помочь им в «деятельной» работе даже на ее самых начальных стадиях и не дают им ничего, что навело бы их на мысль о существовании какой-либо «реализации». Однако даже в таких организациях на каждом шагу говорят об инициатической «работе», или, по крайней мере, о чем-то, что считают таковой; но тогда правомерно поставить вопрос: в каком смысле и в какой степени это еще соответствует некоей реальности?

Чтобы ответить на данный вопрос, мы напомним, что инициация — это в сущности трансмиссия, и добавим, что последняя может пониматься в двух различных смыслах: с одной стороны, как трансмиссия духовного влияния, а с другой — как трансмиссия традиционного учения. Трансмиссию духовного влияния следует рассмотреть в первую очередь — не только потому, что она логически должна предшествовать любому учению (это совершенно очевидно, коль скоро усвоена необходимость традиционной связи), но еще и в особенности потому, что она, по сути, и есть инициация в строгом смысле слова; таким образом, если бы речь шла только о виртуальной инициации, все могло бы ограничиться этим, без последующего добавления какого-либо учения. В самом деле, инициатическое учение, об особом характере которого мы впоследствии скажем точнее, есть не что иное, как внешняя помощь, оказываемая внутренней работе по реализации, дабы поддержать ее и в меру возможного руководить ею; по существу, таков ее единственный смысл, и только в этом может состоять внешняя и коллективная сторона настоящей инициатической «работы», если понимать последнюю в ее правомерном обычном значении.

Вопрос несколько усложняется из-за того, что оба указанных нами рода трансмиссии, будучи различными по самой своей природе, не могут, однако, быть полностью отделены друг от друга; и это требует еще некоторых объяснений, хотя мы уже касались этого момента, говоря о тесной связи между обрядом и символом. В самом деле, обряды, в сущности и прежде всего, являются носителями духовного влияния, которое помимо них никоим образом не может быть передано; но в то же время — уже потому, что все их составные элементы носят символический характер, — они обязательно сами по себе содержат учение; ведь, как мы сказали, символы суть единственный язык, который реально пригоден для выражения истин инициатического уровня. И наоборот, символы являются преимущественно средством обучения, и не только обучения внешнего, но и чего-то большего, поскольку они должны служить прежде всего «опорой» медитации, представляющей собой по меньшей мере начало внутренней работы; но эти же символы, как элементы обрядов и в силу их «не-человеческого» характера, служат также «опорой» самого духовного влияния. Кроме того, если подумать о том, что внутренняя работа была бы неэффективной без действия или, если угодно, без содействия этого духовного влияния, станет очевидным, что медитация над символами при известных обстоятельствах сама приобретает характер настоящего обряда, — обряда, который на этот раз не только сообщает виртуальную инициацию, но и позволяет достигнуть более или менее высокой степени реальной инициации.

И напротив, вместо того чтобы использовать символы подобным образом, можно ограничиться «спекуляциями» над ними, не ища ничего большего; мы, конечно, не хотим сказать этим, что неправомерно объяснять символы в меру возможного и стремиться раскрыть, с помощью соответствующих комментариев, различные содержащиеся в них значения (с условием — остерегаться какой-либо «систематизации», которая несовместима с самой сущностью символики); но мы утверждаем, что в любом случае это не должно рассматриваться как простая подготовка к чему-то иному; однако именно это, по определению, неизбежно ускользает от «спекулятивной» точки зрения. Последняя нацелена только на внешнее изучение символов, но тем, кто ему предается, оно не поможет перейти от виртуальной инициации к инициации реальной. Чаще всего оно останавливается на самых поверхностных объяснениях; ведь для того чтобы проникнуть глубже, нужна степень понимания, которая на деле предполагает нечто совсем иное, нежели простая «эрудиция»; и хорошо еще, если оно не заплутается совершенно в побочных рассуждениях — к примеру, когда оно намерено найти в символах предлог к «морализаторству» или извлечь из них социальные и даже политические приложения, не содержащие в себе ничего инициатического и вообще традиционного. В этом последнем случае уже перейдена та граница, за которой «работа» определенных организаций полностью перестает быть инициатической, пусть даже на «спекулятивный» манер, и переходит на чисто светскую позицию; эта граница и отделяет простое вырождение от искажения; и совсем нетрудно понять, каким образом «спекуляция», рассматриваемая как цель сама по себе, почти незаметно соскальзывает от одного к другому.

Теперь мы можем сделать вывод: покуда люди только предаются «спекуляциям», даже придерживаясь инициатической точки зрения, без тех или иных ее искажений, они в известном смысле пребывают в тупике, ибо этим они не в силах превзойти виртуальную инициацию; впрочем, последняя существовала бы и без всякой «спекуляции», являясь непосредственным следствием трансмиссии духовного влияния. Воздействие обряда, посредством которого производится эта трансмиссия, «отсрочено», как мы сказали выше, и остается в латентном и «свернутом» состоянии, покуда не осуществлен переход от «спекулятивного» к «деятельному»: это означает, что теоретические рассуждения не имеют реального смысла инициатической работы, если они не нацелены на подготовку «реализации»: на деле они и являются необходимой для нее подготовкой, но именно это «спекулятивная» точка зрения сама неспособна осознать и, следовательно, отнюдь не может содействовать осознанию этого теми, чей горизонт лишь ею и ограничен.