Блин и неуловимые киллеры - Некрасов Евгений Львович - Страница 28

Глава XXI. ТАЙНА ПОМОЙНОГО КОНСУЛЬТАНТА

Батареи были старые, сто раз перекрашенные. Блинков-младший пробежался лучом фонарика по гайкам и сразу нашел ту, которую недавно отвинчивали: на ней краска растрескалась. Приложил Никитин ключ, нажал, и гайка легко пошла уже с пол-оборота. Резьба была совсем не ржавая и маслянисто блестела. Тут уж никаких сомнений не осталось: удача снова была на стороне лучшего сыщика из всех восьмиклассников Москвы!

Открутив гайку, он засунул палец в дыру и нащупал что-то скользкое. Потянул, и показался кончик черного полиэтиленового пакета, завязанного ниткой, как оболочка колбасы. Дальше, дальше… «Колбаса» была упругая, внутри прощупывался бумажный сверток. За ним пошли железки разных форм и размеров; одна явно была столовой ложкой.

Блинков-младший сразу вспомнил историю с вилкой, которую Ирка нечаянно выбросила в мусоропровод, а Никита вернул. Ясно: Ирке вернул, потому что боялся ее папу-полковника, а другим не возвращал. И, не заглядывая в пакет, можно было сказать, что там дорогие вещи, случайно попавшие в помойку… И это все?!

Нет! За «колбасой» потянулась веревочка. Она шла туго, то и дело застревая. Было страшно ее оборвать. Еще немного, и Блинков-младший потащил целую связку тугих куцых рулончиков, обернутых тем же черным полиэтиленом. Рулончики выползали один за другим, совершенно одинаковые. Блинков-младший заторопился, рванул, и полиэтилен чуть разошелся, зацепившись за резьбу на краю дыры.

Доллары!

Каждый рулончик был туго скатанной и перевязанной нитками пачкой! На уголке купюры, показавшейся из-под разорванного полиэтилена, стояла цифра «100», в каждом рулоне бумажек по десять, а всего их… осторожно вытянув связку до конца, Блинков-младший пересчитал: девять. Девять тысяч настоящих американских денег!

Вот когда ему стало страшно.

Девять тысяч долларов не выбрасывают нечаянно в мусоропровод. И на доходах с помойного бизнеса их не скопишь. Такие деньги могут оказаться у бомжа только одним путем: преступным. Теперь-то уж окончательно ясно, почему Никита бегал от милиции…

А если он до сих пор бегает? Если контрразведчики не смогли взять Никиту, а только спугнули? Нет, скорее он, Блинков-младший, спугнул Никиту своими сегодняшними расспросами! Тогда, перед тем как скрыться, Никита наведается в подвал к своему тайнику.

ОН МОЖЕТ ПРИЙТИ С МИНУТЫ НА МИНУТУ!

А за ним придут киллеры. Может быть, Никита сам – один из них.

Распихав пакеты по карманам, Блинков-младший пулей вылетел из подвала и побежал домой. Ворвался в квартиру, заперся на оба замка и еще на задвижку, накинул цепочку и бросился звонить маме.

– Вы позвонили по номеру… – ответил ее холодный голос, записанный на автоответчик. -…оставьте ваше сообщение после сигнала.

– Мама! – закричал Митек. – Я нашел в подвале Никитин тайник! Там доллары! Если вы не взяли Никиту, он за ними придет!

Он повторил это несколько раз, надеясь, что мама или майор Василенко у себя и включили автоответчик, потому что заняты. Но трубку не снимали. Номер Василенко вообще не отвечал.

Без особой надежды Блинков-младший позвонил дежурному по контрразведке и снова услышал автоответчик: если вы хотите сообщить о взрывном устройстве, позвоните по такому-то телефону, а если записаться на прием, то по другому… Это был не тот номер. Он имелся в любом телефонном справочнике, и звонили по нему случайные штатские люди. А секретного номера для контрразведчиков Блинков-младший не знал. Он выслушал сообщение до конца, но, понятно, автоответчик не сказал, куда звонить, если хочешь вызвать группу захвата.

Оставалась последняя надежда – на Иркиного папу. Иван Сергеевич служил в контрразведке и подскажет, с кем связаться. Да и сам командует у себя в налоговой полиции группой физической защиты, а это все равно, что группа захвата. Блинков-младший позвонил Ирке и услышал:

– Митек, ты где был? А я звоню, звоню… У папки срочная работа, он сказал, чтобы я шла к вам, если одна дома боюсь. А твои тоже еще не пришли?

Напарница не давала ему вставить ни слова, но и так уже сообщила все, что было нужно. Митек дождался, когда она остановится, чтобы передохнуть, и сказал:

– Я тоже один и боюсь. Приходи.

– Сейчас, – ответила Ирка и бросила трубку.

Похоже, она сразу поняла главное: если лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы говорит, что боится, значит, ему действительно есть чего бояться.

Колбаску с долларами Блинков-младший больше не трогал, чтобы не повредить отпечатки пальцев. А второй сверток из тайника развернул, надев перчатки. К Иркиному приходу он выложил на стол целый набор самых случайных вещей, которые Никита извлек из помойки: золотую цепочку, серебряную ложку, выпавший из перстня или сережки красный граненый камушек, целую пригоршню светлых проволочек и пластинок размером с полногтя на мизинце (похоже, они были серебряные, от компьютера или от радио).

Но самое главное не это. Вещи были завернуты в грязную тряпку, которой чистили оружие!

Перепутать Блинков-младший не мог – сам сколько раз чистил мамин пистолет. Тряпка была промасленная и местами черная от порохового нагара. В одном месте отпечатался кружок дула: его протирали, надев тряпку на палец. И пахла она сгоревшим порохом, хотя и слабо. Это было интереснее всего: слабо – значит, использовали тряпку давно, и если она с тех пор хранилась у Никиты, то не случайно!

Второй важной находкой была толстая тетрадь с оторванной обложкой. Никита вел записи!

Ирка не сильно отстала от хода расследования и понимала Блинкова-младшего с полуслова. Разводной ключ? Тайник? От подозрительного типа, который шастает по помойкам, она ожидала чего угодно! Когда Митек показал доллары, «подозрительный тип» вырос в Иркиных глазах в «законченного уголовника». Она согласилась, что Никита не бросит такие деньги и, если сумеет ускользнуть от контрразведки, обязательно придет к тайнику.

После этого напарники начали действовать. То есть позвонили Иркиному папе, убедились, что и в налоговой полиции имеются автоответчики, и повесили носы.

– Он все время за город ездит, какие-то склады охранять, – вспомнила Ирка. – Совсем глухомань, мобильный телефон там не работает. А у твоей мамы что, нет мобильника?

– Когда надо, она берет у себя в контрразведке, а так больше ходит с рацией, – ответил Митек.

Они поговорили о мобильниках и рациях и решили, что если, скажем, брать преступников, то рация лучше, потому что по одной волне может переговариваться вся группа захвата. Но вообще подполковникам контрразведки (и желательно – их детям) должны давать мобильник не когда надо, а навсегда.

Ирка минут пять болтала о мобильнике, которого у мамы сейчас не было, и Блинков-младший понял, что она специально уводит его от главной темы.

– Не бойся, я еще сам не решил, – сказал он.

Ирка прекрасно его поняла.

– А что тут решать?! – закричала она, уперев руки в бока. – Он киллер! С ним подполковник милиции не мог ничего поделать!! А ты как дурак полезешь в подвал устраивать засаду на этого Никиту?! Ты, что ли, самоубийца?!!

– Я еще не решил, – повторил Блинков-младший. – О чем тут спорить? Может, его уже контрразведка задержала, а может, мама сейчас вернется. Давай посмотрим тетрадь, а то я без тебя не могу разобраться.

На самом деле он уже все решил за те минуты, пока Ирка бежала через двор к его дому. Но сначала нужно было разобраться в записях Никиты и понять, кто он такой. Одно дело – если киллер, и совсем другое – если свидетель преступления (а откуда в таком случае у Никиты доллары, подскажет тетрадь). Свидетеля Митек уговорил бы пойти в контрразведку: «Хочешь получить свои доллары? Там тебе вернут». С киллером этот номер не пройдет. С ним надо по-другому. Как? Митек еще не знал.