Машина и Винтики - Геллер Михаил - Страница 49

А потом советский мужчина, воспитанный в духе подчинения старшим – женится и остается капризным ребенком, вымещающим на жене все обиды, унижения, свою подчиненность. И только государство – партия – остается арбитром, судьей, исповедником.

Советские социологи пришли к выводу, что "наиболее опасным врагом семьи в настоящее время является алкоголизм".172 На этот счет ни у кого в Советском Союзе нет никаких сомнений. Всесоюзная конференция по проблемам коммунистического воспитания сочла необходимым констатировать важный фактор "коммунистического воспитания": "В среднем по СССР каждый десятый рубль советской семьи тратится на спиртные напитки. В деревне же на спиртное идет до 30% всех доходов семьи. Ежегодно 12-15 процентов взрослого населения попадает в медицинские вытрезвители".173 Нет нужды подчеркивать, что это – официальные цифры. Независимые исследования рисуют еще более понурую картину.

Советские социологи отмечают, что "причина алкоголизма окончательно не установлена".174 Несомненно, есть много причин. Но нельзя не обратить внимания на странный феномен: в условиях хронического дефицита всех продуктов и товаров в советских продовольственных магазинах, как в городе, так и в деревне, всюду имеются спиртные напитки. Необходимость выполнения плана при отсутствии других продуктов вынуждает продавать как можно больше всегда наличного алкоголя. Он является, по выражению самиздатовского автора, "товаром номер один".175 В 1972 г. доход от торговли алкоголем составил 19 млрд. рублей, превышая расходы на здравоохранение и социальное обеспечение.176

Татьяна Мамонова, советская феминистка, один из редакторов журнала Женщина в СССР, высланная вместе с двумя другими редакторами из Советского Союза, соглашаясь с тем, что мужчины в СССР пьют, чтобы облегчить существование в условиях советской системы, добавляет, что женщины живут в еще более трудных условиях. Но пьют -меньше.177

Советские условия позволили провести то, что можно назвать биологическим экспериментом. Несмотря на то, что женщины несут несравненно большую тяжесть, чем мужчины, разрыв между продолжительностью жизни мужчины и женщины в Советском Союзе достиг размеров, неизвестных ни одной другой развитой стране: женщины – в 1980 г. – жили на 12 лет больше, чем мужчины.178 Важно отметить, что этот разрыв увеличивается: в 1968-1971 гг. он составлял девять лет.179 Увеличение разрыва продолжительности жизни между женщинами и мужчинами в СССР происходит одновременно с общим сокращением ее средней продолжительности и ростом смертности. По официальным данным, в 1981 г. на 1000 человек приходилось 10,2 умерших,180 в то время как в США – 5,68 умерших.181 Характерная черта советской демографии – снижение рождаемости. Официальное ее объяснение – вина женщин: "Основным фактором снижения рождаемости в СССР послужил рост занятости женщин в общественном производстве, обусловленный предоставлением женщинам равноправия в политической, культурной и экономической областях, повышением их образовательного и культурного уровня".182 Трудно было бы обвинить женщин в резком росте смертности детей: по официальным сведениям, в 1970-75 гг. детская смертность увеличилась на одну треть. Не имея возможности обвинить матерей в смертности детей, не желая дать подлинное объяснение – острый кризис советской медицины, вызванный сокращением ассигнований, идущих на армию и вооружение, – советские руководители приказали прекратить (с 1975 г.) публиковать статистические данные о детской смертности.

Женщины значительно более законопослушны, чем мужчины; несмотря на дополнительную тяжесть домашних работ, они прогуливают гораздо реже, чем мужчины, они гораздо реже меняют место работы. Женщины составляют прочную базу советской системы. Их роль хранительниц домашнего очага, хранительниц остатков моральных ценностей, используется государством для упрочения власти.

Партия настойчиво, упорно, непрерывно твердит о своей обязанности – о своем праве – не спускать глаза с советского гражданина, где бы он ни был, что бы он ни делал. "Всем известно: человек занят на производстве треть своего времени, – пишет в Правде секретарь Крапоткинского райкома партии Москвы. – Остальное время он проводит дома. А чем он там занимается?" Секретарь райкома не согласен с теми, кто считает, что "это личное дело". Он утверждает: "Использование свободного времени, поведение в быту в общественном месте… вопрос общегосударственный требующий самого серьезного внимания партийных, советских, профсоюзных и комсомольских органов".183 Первый секретарь ЦК Белоруссии с гордостью сообщает, что "партийные и комсомольские комитеты, идеологические учреждения" городов и районов республики "стремятся охватить своим влиянием каждый микрорайон, квартал, двор, обеспечить полезное и разумное использование свободного времени, достичь предметного противодействия любым отклонением от норм коммунистической морали".184 Примерно полвека назад гитлеровский министр труда говорил то же самое: "Больше нет отдельных граждан. Время, когда каждый мог делать или не делать то, что ему хотелось, кончилось".185

Герой романа Мы, гражданин Единого государства, обозначенный номером Д-503,с недоумением говорил о прошлом человечества: "А это – разве не абсурд, что государство (оно смело называть себя государством!) могло оставить без всякого контроля сексуальную жизнь. Кто, когда и сколько хотел… Совершенно ненаучно, как звери".18* Советское государство еще не установило полного контроля над сексуальной жизнью граждан, не добилось еще полного контроля семейных отношений, свободного времени. Но не потому, что оно этого не хотело. Сопротивление человеческого материала оказалось более упорным, чем предполагалось на основании точных научных законов, вытекавших из марксистско-ленинского учения. Тем не менее – многое сделано: партия (государство) стала членом семьи.

В. Мифология

… Мифы представляют собой первую форму объяснения вещей и вселенной, объяснение с помощью чувств, а не разума.

Словарь Лярусс

Роль мифов в нацистской идеологии была очевидной для всех. Главный теоретический труд нацизма – наряду с Майн кампф – назывался Миф XX века. Роль мифологии в советской идеологии, место мифа в арсенале инструментов, формирующих советского человека, остаются неизученными. Прежде всего потому, что утвердился миф о "научности" марксизма-ленинизма, о рациональности советской системы, основанной на "познанных законах истории".

Определяя идеологию, как систему единственных ответов на все вопросы, можно назвать советскую идеологию системой, которая дает на все вопросы иррациональные, мифологические ответы. Набор мифов создает вокруг советского человека магическое кольцо, закрывающее все выходы во внешний мир. Более того, создающее представление, что внешнего мира нет. Как выражался Остап Бендер, авантюрист и остроумец, заграница – это миф о загробной жизни.

Миф о загранице представляет ее адом, логовом зверя, готовящегося сожрать "советский мир", – главное, он препятствует увидеть ее такой, какой она есть. Игнацио Силоне в Школе диктаторов вспоминает о миланском философе восемнадцатого века доне Ферранет, который знал, что по Аристотелю есть только две категории: вещи случайные и вещи существенные. Поскольку холера, разразившаяся на севере Италии ни в одну из этих фундаментальных категорий не входила, философ пришел к выводу, что холеры нет. Это не помешало ему заразиться и умереть. Мифология позволяет верить в несуществующее и отрицать реальность. Ирреальность мифа затрудняет его разоблачение с помощью логики и разума. Отвергнув миф о загранице, как аде, естественно прийти к выводу, что она – рай.

Молодой немецкий журналист Клаус Менерт, приехавший в 1932 г. в Советский Союз, восторженно констатировал: "Новый миф родился в России, миф творения мира человеком. В начале был хаос, капитализм… Потом пришли Маркс, Ленин и красный Октябрь. Хаос был преодолен в ходе ожесточенной борьбы, которую вел, ценой неисчислимых жертв, избранный русский пролетариат против внутренних и внешних врагов. Теперь Сталин создает в ходе пятилетнего плана порядок, гармонию и всеобщую справедливость, в то время как остальные 5/6 земного шара наказаны за сопротивление коммунистическим медикаментам эпидемией мирового кризиса и бичом безработицы. Народы не познают ни мира, ни счастья до тех пор, пока и у них не засверкает серп и молот". Клаус Менерт констатирует: "Это простой и ясный миф. В нашу эпоху, лишенную веры, жаждущую абсолютных истин, он влечет за собой".187