Хозяева дискурса: американо-израильский терроризм - Шамир Исраэль - Страница 22

Его верхушка – крупные арендаторы, выжимавшие из крестьян в шесть раз больше, чем могли выжать сами помещики, потому что арендаторы не задумывались о завтрашнем дне. Рядом с ними стояли крупные ростовщики и банкиры, торговцы и купцы, а пониже – субарендаторы, управляющие, приказчики, посредники. «По отношению к крестьянам вся эта масса евреев, зависевших от главного еврея-арендатора, выступала в роли панских пособников». Значительную прослойку составлял многочисленный и разветвленный еврейский клир, включавший представителей «идеологических профессий». Они непосредственно зависели и были тесно связаны с верхушкой общины.

Так сложилась еврейская структура, которая воскресла на наших глазах после 1991 года. Как пчела инстинктивно строит улей, так отстраивается еврейская община с ее новыми богатеями, скупающими газеты и журналы и поддерживающими целую армию представителей «идеологических профессий».

Антон Баумгартен пишет: если бы не рухнул Советский Союз, «Березовский сейчас бы продолжал работать над математическими моделями для социалистической экономики. Гусинский – организовывал бы производство прекрасных советских кинокартин. Чубайс преподавал бы политэкономию социализма в своем вузе. А Марк Захаров и Отто Лацис продолжали бы воспевать труд советских людей на сцене и в публицистике. Пусть сквозь зубы» На мой взгляд, трагедия 1991 года была обусловлена именно тем, что до того неработающие модели социалистической экономики создавал Березовский, Чубайс учил социализму, в который не верил, а Захаров и Лацис распространяли взгляды зреющей новой буржуазии.

Поэтому и сегодня, когда евреи находятся в зените власти, напомним об одной из задач социалистов, поставленной Карлом Марксом: «эмансипация евреев, то есть эмансипация человечества от еврейства».

КУБА – ЛЮБОВЬ МОЯ

На Монпарнассе и Найтсбридже в этом году звучат кубинские ритмы, в киношках Латинского квартала крутят «Буэна Виста», Европа пьет кубинский коктейль «эль Мохито» (Комар), в котором сливаются струя лимона и серебряный ром над стебельком мяты, на полки шикарных магазинов вернулись гаванские сигары, а вернувшиеся из отпуска шведы и канадцы показывают друг другу карибский загар. Куба вернулась в общественное сознание после нескольких лет в холоде забвения. Обнаружили ее и русские – за последний год россияне пытаются, и небезуспешно, вернуть позиции на острове Свободы, потерянные при Горбачеве и Ельцине.

Гавана стоит того, чтобы за ней ухаживали, как за принцессой. Этот сказочный город стоит, как Лисс, у входа в глубокий залив, и старинные пушки форта Трех Королей Мавров перекрывают узкий фарватер. По улицам не спеша и не часто проезжают огромные «кадиллаки» и «бьюики» тридцатых-сороковых годов, смягченные временем, похожие на прирученных динозавров – такси юрского периода. Приручены и смягчены дома колониальных плантаторов и американских мафиозов, где живут такие же люди, как мы с вами. Обжитый до полной узнаваемости, как любимый потертый свитер, непарадный и близкий, как город нашей юности, Гавана абсолютно безопасна. По ее улицам можно гулять безбоязненно в любое время дня и ночи, трезвым, пьяным или обкуренным. В вечной гражданской войне классов, идущей повсеместно на планете, Куба осталась в руках народа. Перед особняками не стоят автоматчики, нет охраны и вооруженной до зубов полиции. Над домами нет рекламы Кока-Колы и МакДоналдсов, вообще нет рекламы. Поэтому Куба – красный флажок на картах американского генштаба, белое пятно на диаграммах Международного Валютного Фонда. На Кубе не бывает драк, жители даже не ссорятся друг с другом. – не сказка, но фантазия. Это воплощенная мечта о человеческом содружестве. Как в коммунистическом обществе нашей мечты, кубинцы, дети испанских поселенцев и африканских рабов, с полным диапазоном цвета кожи и разреза глаз, – самые красивые и добрые люди планеты. Совершенная красота кубинцев и кубинок подчеркивает утопический характер кубинского социализма. Такими бронзовыми красавцами изображал людей будущего Иван Ефремов. Куба далека от заскорузлого пуританизма, здесь ключом бьет любовь – телесная, духовная, поэтическая и любая.

По улицам Гаваны ходят «крокодилом», взявшись за руки, малыши в шортиках и пионерских галстуках, хорошенькие, умытые, радостные. Цветовая кодировка – малышня в красном и синем, а молодежь старших классов носит горчичный цвет, замечательно выделяющий гладкую смуглую кожу. Мальчики в рубашках и шортах, девочки в очень коротких юбках, из-под которых торчат неумолимо стройные прекрасной формы ноги. Пушкину бы здесь жаловаться не пришлось.

Грустно подумать, что Куба могла бы стать такой же, как ее латино-американские соседи, что дети вместо пионерских кружков мыли бы машины богатых, а стройные девушки отдавались бы не по любви, а за деньги. Удивительно, как смогла устоять Гавана, когда рухнули Москва, Берлин и Варшава, когда народы поддались на сладкий обман заморских голосов. Тогда московские «демократы» потребовали прекратить помощь Кубе. Как только, мол, Россия перестанет помогать Кубе, так мы и заживем, как в сказке. Демократы делали особый упор на «коммерчески взаимовыгодные отношения». Это был эвфемизм разрыва. Представьте себе, приехали бы Чуйков и Конев в Ставку, попросили у Сталина снарядов для осажденного Сталинграда, а тот бы им ответил: «Что мы будем за это иметь?» Куба была Малой Землей, форпостом социализма далеко в тылу врага. Но России Ельцина не были нужны форпосты. Под аплодисменты Америки, Москва перекрыла краны.

Куба оказалась без горючего, советская техника – без запчастей. Американская блокада душила остров, некому было продавать сахар. В Вашингтоне считали дни, когда падет Гавана. Радио Марти, вещавшее из Майами, обещало кубинцам счастливую жизнь, стоит им капитулировать. С тех пор прошло десять лет, и в России тоже успели понять, что реальной возможности для всех «жить как в Швейцарии» нет. Такую возможность можно дать некоторым, но тогда всем прочим придется садиться на сухой паек.

Кубинцы поняли это сразу, и решили не поддаваться на уговоры американской пропаганды. Они ели жареные бананы и рис, воду и свет давали на два часа в день, остановили стройки, но не сдались. В такой ситуации элиты бедных стран обычно бросают свою бедноту на произвол судьбы, предварительно обворовав казну. На Кубе элита – «барбудос», отбившие американскую атаку на Плайя Хирон в 1962, сломившие танковые корпуса южноафриканских расистов в Анголе, не дрогнувшие перед лицом ядерной угрозы, не бросили свой народ, не перешли на сторону пиратов. Как большая семья, все кубинцы обеднели, но не потеряли свое достоинство, не разделились на имущих и неимущих. Они остались бедными, но равными, бедными, но гордыми. Куба несет свою бедность с достоинством, как Турбины. Это единственная страна за пределами Европы и Северной Америки, где дети не просят милостыню, где нет бездомных, где всем обеспечена медицинская помощь и образование. Здесь нет «новых кубинцев» на «Мерседесах», и, знаете ли, как это приятно, месяц не видеть ни одного жлоба с золотой цепью.

У нынешнего всемирного интереса к Кубе есть две причины. Одна – практическая. Кубинцы решили развивать туризм. Белые пески, кораллы, карибское великолепие природы здесь в избытке. У туризма есть положительная сторона – он приносит деньги, нужные стране, есть и негативная сторона – он легко разлагает бедное общество, порождает проституцию, попрошайничество, фарцовку. С этой стороной туризма кубинцы были хорошо знакомы в дореволюционные времена, когда миллионы богатых американцев превратили самый красивый остров мира в плавучее казино с борделем. Урок прошлого был учтен – сегодняшние туристы живут на прибрежных островах «только для туристов», где к их услугам все дары природы, неограниченная еда и выпивка. На Кубу кубинцев они едут в туристских автобусах, на экскурсию. Так была построена невидимая прозрачная стена, ограждающая кубинцев от туристов, но позволяющая туристам увидеть и полюбить эту удивительную страну.