Звездный удар - Гир Уильям Майкл - Страница 77

— Знаешь, с таких, как ты, лепят скульптуры.

— Вставай, мы опаздываем. Тренировки начнутся через пять минут. — Она облачилась в костюм.

— А завтрак? — заорал Мэрфи.

Она изогнула бровь, опустила подбородок и сказала, поддразнивая:

— Разве ты только что не позавтракал? Неужели все американцы такие нытики?

Мэрфи пошевелил губами и кинул на нее сердитый взгляд.

— Поторопись. Пойдем. Сегодня будет много полетов. Всякий раз, когда падает гравитация, меня тошнит. На голодный желудок будет легче.

Они вышли из комнаты и направились к орудийному отсеку. Николай Маленков махнул им рукой и похотливо подмигнул. Они с Мэйсоном уже облачились в скафандры.

Скафандры Ахимса не придавали фигуре громоздкость, как земные. Одевшись в такой скафандр, Мэрфи не стал похожим на Нейла Армстронга, ступающего на трап “Игла”. Скафандр состоял из тоненькой сетчатой золотистой пленки, а шлем представлял собой проволочную окружность в виде нимба, которая крепилась к энергетическому блоку, расположенному на затылке. Этот блок вырабатывал некое энергетическое поле, которое удерживало воздух. Второй блок, внешне напоминавший губку, прикреплялся к воротнику, он преобразовывал углекислый газ в кислород.

Катя надела свой скафандр и присоединилась к маленькой группе, а Мэрфи стал ощупывать мягкую сеть, надетую сверху космического костюма Ахимса.

— Где же вы затерялись прошлой ночью? — сухо приветствовал их Мэйсон.

Глаза Маленкова дрогнули.

— Забудь об этом, товарищ американец. Твой друг находился в надежных руках КГБ. Я могу поручиться за товарища Катю, она преданный член партии. Несомненно, Мэрфи стало плохо прошлой ночью, и она его откачивала.

Мэйсон прыснул.

— Неизвестно, кто кого откачивал.

Мэрфи прикусил губу, бросив на Катю минутный взгляд. Она появилась неожиданно, откидывая назад волосы и устанавливая “шлем” над своей головой.

— Долг, товарищ Мэйсон, — нравоучительно заметила Катя, — можно понимать по-разному. Если нам повезет и мы вернемся домой, товарищ Мэрфи будет отличным пополнением сил разведки, которая стоит на службе мировой революции.

— Это правда? — спросил Мэйсон, а Маленков расхохотался. — Тебе прищемили кончик хвоста?

Катя парировала:

— Возможно, хватило бы и кончика, но у меня сложилось впечатление, что товарищ Мэрфи не пожалел бы и всего хвоста. Он явно неплохо попользовался им.

— У кого-то он есть, а у кого-то его нет, — весело вмешался Мэрфи. — Я выполняю свой долг, укрепляя отношения между Востоком и Западом. — Он взял Катю за руку и притянул к себе, на лице его появилась самодовольная ухмылка. — О господи! Это все равно что пожертвовать собой на поле боя!

— Да, уж это жертва! Я готов пожертвовать собой с одной из цэрэушниц, которые… О, мать моя! — Голос Маленкова осел, в глазах появилась тревога. В комнату вошел Мика Габания. Он увидел Мэрфи и Катю и замер. Он смотрел на них в упор, губы его зашевелились. Сжатые кулаки уперлись в бока, толстые мышцы на руках и груди взбугрились. Круто развернувшись, он бросился прочь, чуть не сбив с ног двух израильтян.

Сердце Мэрфи готово было выпрыгнуть из груди. Чтобы скрыть замешательство, он принял независимый вид.

— Будут неприятности, — промычал Николай.

Мэйсон был занят своим ремнем с болтающимся на нем боевым ножом; он застегнул ремень на худых бедрах и только теперь заметил повисшее в воздухе напряжение.

— Что произошло? У Габания какие-то проблемы?

Голос Кати был спокоен и деловит:

— Я встречалась с ним до того, как Мэрфи решил проявить инициативу. Мэрфи — весельчак, который любит поразвлечься, а Мика Габания… он поглощен политикой и карьерой. Но когда нашим жизням угрожает одна и та же опасность, такие вещи теряют всякий смысл.

Мэрфи громко лязгнул зубами.

— А кроме того, Катя не его собственность. — Потом он подмигнул ей и усмехнулся. — Я, как Авраам Линкольн, прочитал ей Декларацию независимости.

— А я освободила Мэрфи от капиталистической тирании. Мы квиты, не так ли?

Голос Сэма Даниэлса ворвался в дверной проем:

— Ладно, ребята, пошевеливайтесь! Вселенная не будет ждать разгильдяев! Поднимите свои задницы! Шевелитесь!

— Обаятельнейший человек, — заметил Мэрфи. — Жалко, что я раньше не надавал ему пинков.

— Он был бы отличным сержантом в Советской Армии, — согласился Маленков. — Тот же серебряный голосок, та же, мягко говоря, ограниченность.

Мэрфи бросился к выходу, на ходу выхватив из чехла ружье. Во всех учениях, в которые не вовлекались роботы Пашти, ружья стреляли световыми импульсами, а компьютеры отмечали все попадания и промахи. Мэрфи завернулся в пояс, набитый полными обоймами, и схватил Катю за руку.

В этот день им предстояло разработать тактику захвата прыжковых кораблей Пашти, самых быстрых и маневренных.

Во время захвата корабля Мэрфи и Маленков ухитрились стать “мертвецами”, Пашти отразили их штурм на том участке, где Фил Круз позабыл поставить пикет. В результате они оттянули наступление ночи.

— Думаю, нам лучше сражаться с командирами-женщинами, — сказал Маленков, громко рыгнув, наклоняясь над столом и обхватывая обеими руками фляжку с пивом. Он подмигнул пилоту-цэрэушнице, сидевшей на другом конце комнаты. — После моего возвращения в матушку Россию, после изгнания капиталистической гидры из космоса я прикажу Ставке присоединить к каждой дивизии по женскому батальону. Он будет противоположностью штрафному. Тот, кто заслужил награду, будет удостоен чести сражаться бок о бок с женщинами.

— Вот дерьмо! — пробормотал Мэрфи. — Кто тебе сказал, что Пашти — капиталисты?

Катя хихикнула и наклонилась к Мэрфи.

— Если и нет, товарищ Мэрфи, ТАСС уговорит “Правду”, “Известия” и “Время” исправить этот факт. Иначе зачем нам воевать среди звезд?

Мэйсон покручивал свой боевой нож между пальцами. Иногда нож падал острым концом в стол, но поверхность стола, сделанная из материала Ахимса, даже не поцарапалась.

— Уверен, что они даже не знают, что мы здесь. Уверен, что мои письма не доходят до Памелы. Мы как будто растворились в воздухе. Никаких заявлений, никаких слухов. Вашингтон и Москва никому ничего не сказали. Я знаю этих ублюдков. — Мэйсон поднял глаза. — Они все держат в секрете. Запомните это.

— Ты опять за свое? — спросил Мэрфи, рот его скривился.

— Ладно. — Мэйсон поднял свой нож, глядя на блестящую сталь. — Надо было сразу же покончить со всем этим, когда только все началось.

— Капитан Сэм отвечает за нас, — мягко проворчал Мэрфи. — Он привез нас сюда, он и вывезет.

— Но звезды, товарищ? — Николай выпил пива. — Виктору Стукалову удалось сохранить нам жизнь в Афганистане, но разве афганцев можно сравнить с Пашти? Мы все поймем на Тахааке.

Мэрфи хлопнул по столу и криво усмехнулся:

— Афганцы, черт побери! Кто вас просил с ними связываться, парень? Иисусе! Ваши парни молчали, как стадо баранов! Как будто вы первые на Земле воевали с афганцами! Парень, этот народ воюет ради удовольствия! Еще вы туда не пришли, а в каждой деревне уже работала своя маленькая оружейная мастерская, в которой они мастерили копии с ружей, оставленных им тупоголовыми британцами, когда им поджарили задницы. Теперь вы оставили им свои автоматы Калашникова. И мы подарили им кучу ракет “стингер”. А сколько вертолетов ваши парни там потеряли? Господи ты боже мой, какое еще дерьмо они начали изготавливать в своих занюханных деревушках?

— Может, вам стоило посадить там марионеток, контролирующих вооружение? Платить им по-королевски, но и не думать о том, как выиграть у них войну, — Мэйсон улыбался, в глазах его плясали искорки смеха.

Николай поднялся и взял из автомата еще пива.

— Не волнуйся. Я там был и могу заверить тебя, что это вовсе не национально-освободительная борьба. Когда уйдут русские, с которыми можно перестреливаться, они будут убивать друг друга.

Катя провела рукой по плечам Мэрфи, а Мэйсон потянулся к своему магнитофону.