Сидя в огне - Минделл Арнольд - Страница 50

Фраза «лишены сострадания» не означает, что небо и земля жестоки. Здесь природа противопоставляется культуре. Эти слова относятся к сновидению — к нашей способности к отстраненности, к контркультурному, неиерархическому поведению**.

Выражение «вся тьма вещей» относится к обычной реальности и культурным формам. Поликультурные старейшины свободы от ограничений культуры. Древние конфуцианские мудрецы почитали хорошие манеры и благопристойность. В отличие от них, даосские старейшины относились к благопристойности как к соломенному чучелу собаки, то есть видели в ней пустую форму. Будучи старейшиной, вы свободны двигаться из собственной глубины. Вы не тратите себя на произнесение бессмысленных слов и следование обычаям, зная, что все это «пустое — и потому нельзя его уничтожить».

Вместо того чтобы навязывать явлениям свою волю, подождите, пока не подует ветер, а затем следуйте ему. Таким образом, вам даже не приходится прилагать усилия для дыхания, оно происходит само собой, уподобляя вас «кузнечным мехам»; так вы следуете космическому дыханию.

Следование ветру отличает мировую работу от жестких форм, принятых в процедурах переговоров, в общественном активизме, в политике и организационном развитии. Оно отлично от общепринятых методов разрешения разногласий с их арбитражными судами, согласительными процедурами, мини-судами и посредниками. Процессуальная работа может использовать и эти методы, но она рассматривает победу и разрешение конфликта как культурные формы.

Помните описанный в пятой главе эпизод в Москве, когда делегаты с Кавказа вышли в центр круга, чтобы обсудить свои конфликты? Общепринятый этикет политических собраний — сиди спокойно, слушай вежливо, пока другие говорят, жди своей очереди выступить — был нарушен в тот момент, когда мы предложили превратить Диктатора, Террориста и Фасилитатора в роли. Возникшая игра сделала возможными новые прозрения. Метанавыки воды и ветра позволили как проявить уважение к важности коммуникативных ритуалов, так и понять, что их ценность относительна, — ведь зачастую они лишь усугубляют конфликт и препятствуют его разрешению.

Ветер и вода не побеждают. Они движутся, текут, взаимодействуют. Они добродетельно огибают коммуникативные границы, направляясь к сообществу. Будучи старейшиной, который работает с миром, вы стремитесь к жизнеспособной культуре, которая основана на природе. Для этого требуется нечто большее, чем только вежливость, политическая корректность или нейтральность.

В сорок девятой главе «Дао дэ цзина» говорится о том, что я называю «свободой от неизменности».

Свобода от неизменности

Сердце мудрого свободно от неизменности,

и вместе с тем оно то же самое, что и у всех людей.

Тот, кто добр ко мне, делает хорошее дело.

Тот, кто недобр ко мне, тоже поступает хорошо,

ведь он помогает мне стать лучше.

Я верю тому, кто искренен со мной,

тому, кто неискренен, я верю тоже,

ведь только так и можно самому быть искренним.

Мудрый живет в Поднебесной,

льстецы, чьи сердца подобны сточной канаве, также живут здесь,

и все люди имеют глаза и уши, чтобы видеть и

слышать,

но только мудрый внимает всему, как дитя*.

Метанавык отсутствия неизменности относится к способности принимать, а не оценивать людей, видеть явления через их собственное зрение. Согласно наиболее распространенному в обществе мнению, каждый должен вести себя «хорошо», то есть не обнаруживать ни малейшей склонности к конфликтности, ладить со всеми, адаптироваться и, самое главное, не отклоняться от социально приемлемых норм. Такой взгляд порождает культурную негибкость, которая подавляет многообразие и человеческую природу. Деление на хорошее и плохое принуждает нас скрывать части собственной личности. Культура вознаграждает «хороших», а «плохих» сажает в тюрьмы и психушки либо старается не замечать их.

Однако на самом деле существует отчаянная необходимость и в «хороших», и в «плохих». Когда они вместе, есть веские причины ожидать, что они помогут проявиться процессу, ищущему проявления. Ни солнечный день, ни буря не являются ни хорошими, ни плохими. Когда идет дождь, мы не злимся на непогоду. Это бесполезно — в нашей жизни все равно будут идти дожди.

Старейшина знает, что смысл понятий «хороший» и «плохой» относителен и зависит от конкретного сообщества; то, что люди называют «плохим», это лишь фантом, с которым у «хороших» возникают трудности. Для старейшины «плохие так же хороши, как и хорошие». Вам, как старейшине, нужно нечто большее, чем только сострадание к людям. Вам нужна терпимость к природе. Старайтесь принимать вещи, даже когда они кажутся направленными против вас. Замечайте, что на самом деле происходит, в том числе и невидимые процессы. Можете ли вы стать терпимыми к процессам, которые другие считают «плохими», как ярость, ревность, соревновательность, сексизм и расизм? Дайте им всплывать на поверхность. Ждите и наблюдайте. То, что начинается как ужасный конфликт, может в конечном счете оказаться, как сказал бы тибетский буддист, льдом, превращающимся в воду.

Если вы сопротивляетесь событиям, они уплотняются в насильственные формы в личном и культурном планах. Даже когда кажется, что люди отбирают у вас работу, позволяйте этому быть. Учитесь проигрывать, будьте водой, будьте ветром. Может быть, ваше время уже уходит. Открывайте новых фасилитаторов, которые лучше вас.

Большинство лидеров, фасилитаторов, терапевтов и специалистов по организационному развитию всегда считали, что мировые проблемы это не забава. Верно, конфликт сложен. В угнетении нет ничего забавного. Но от того, что вы конфликтуете с конфликтом, вы страдаете еще больше. Если вы просто присутствуете и осознаете, не оценивая людей, то процесс, который культура называет конфликтом, становится духом.

Как можно научиться оказываться в такой отстраненной позиции? Делая противоположное. К некоторым умение принимать жизнь приходит лишь в результате многих лет напряжения и борьбы с течением реки.

Многие западные культуры пропагандируют героический индивидуализм. Они вознаграждают личную власть и личную харизму. Нам нужно учиться у культур, ориентированных на сообщество и вознаграждающих людей за их способность работать в группах. В то время как группы на Западе дают индивидуумам задания, многие азиатские сообщества исходят из представления о том, что за выполнение конкретного задания несет ответственность группа в целом. Их старейшины окружены почетом и восхищением не за напыщенные речи, а за способность говорить точно и емко в самый нужный момент.

Не узурпируйте внимание группы. Это злоупотребление силой, которую получает тот, на кого смотрят и кого слушают. Если вы следуете модели, принятой в западном обществе белых, то вы, скорее всего, склонны занимать слишком много группового времени. Когда вы чувствуете себя значительным, ваше стремление к успеху может вызвать раздражение у всех, независимо от того, какие мудрые слова вы произносите. Вы таким образом напоминаете людям их угнетателей и поработителей. С другой стороны, если вами руководит чувство собственной неполноценности, то вы напоминаете группе другую из самых тягостных проблем — неспособность высказать свою позицию, когда пришла пора это сделать.

Старейшины знают, что осознанность и отстраненность текучи и переменчивы. Вам не всегда удается поддерживать осознанность и одновременно находится внутри и вне конфликта. Лишь немногие из нас способны и должны заниматься поликультурным конфликтом, находясь в одиночку посреди пламени. К тому же работать в команде более интересно и забавно, особенно если эта команда предварительно отработала свои собственные проблемы взаимоотношений. Мы поднимаем осознанность людей. И мы нуждаемся в них для того, чтобы поднималась наша собственная осознанность.

В командной работе присутствует спонтанность, органический консенсус, рассматривающий взгляды каждого как часть сообщества. Не существует воззрения, которое было бы направлено против сообщества. Такой вид консенсуса не настаивает не чем-то одном и не подавляет что-то другое. Это согласие идти какое-то время в определенном направлении, и больше ничего. Будьте открыты, но не настаивайте на том, чтобы открытыми были и другими. Вместо этого показывайте людям, как следовать процессу.