Черное безмолвие (сборник) - Глазков Юрий - Страница 20

Мощный его хохот передался всей команде.

— Эй, Ящик с мыслями, но без извилин, будь добр, расскажи о нас всю правду, как на исповеди у нашего пастора с вечно сизым носом и мутными глазами, — начал традиционную шутку Вольф.

Ящик-компьютер покорно прохрипел:

— Вы — это лучший экипаж сил объединенного Космического командования: командир — капитан первого ранга Вольф, прозвище Магнит удачи; пилот подполковник ВВС Док, прозвище Летающий скальп (Док был лыс уже несколько лет); спец. № 1 — майор сухопутных сил Джим, прозвище Охотник за собственной тенью; спец. № 2 — капитан сил морской пехоты Джеб, прозвище Летающая жаба.

Все ваше стадо скопом стоит 105 тысяч долларов в год, на всех вас три жены и шесть детей. Вы ничем не больны и не можете заболеть, так как любой вирус поймают ваши чуткие приборы, а вы его сварите, зажарите, разделите поровну, сожрете, запьете виски и будете дальше пасти Землю. Вы все отличные ребята и любите своего командира, который может в любую минуту отдать вам приказ, заставить сделать все, что взбредет в его местами стриженную голову, может вас наказать, лишить зарплаты, оштрафовать, применить к вам силу вплоть до…

— Но этого он не сделает, так как он нас любит так же, как мы его, хором гаркнули глотки Дока, Джима и Джеба.

Хохот потрясал корабль, парии топали ногами, как в гарнизонном клубе, горячась при виде оголяющихся на сцене девиц. Топот был настолько силен, что двигатели корабля заработали, удерживая его в пространстве.

— Вот это да, — хохотал Док, тыча пальцем в расходомер топлива, двадцать фунтов первоклассного горючего коту под хвост. Джеб, у тебя самый большой ботинок, значит, это натворил ты, расход за твой счет или пополам с Доком, он холостяк, его не обирают, как нас наши жены.

— Ящик, сколько это стоит? — продолжал веселиться Вольф.

— Семьсот пятьдесят два доллара, сэр, и семьдесят пять центов, сострил Ящик.

— А зачем семьдесят пять центов? — не понял Вольф.

— Мне на банку пива за то, что я скостил сто долларов вам по дружбе, — теперь хохотали все, Ящик тоже в порыве своего электронного веселья.

Хохот приутих, и заговорил Джим, голос его был низкий, это всех как-то успокоило.

— Вольф, когда ты говорил о нас и космосе, ты был, по-моему, совершенно прав. Я тоже часто думал о Земле еще на полигоне, на стрельбище. Там до противного примитивно: дали цель — стреляй; попал хорошо, нет — плохо. Много зависит от случая, от того, где и когда появится цель. А здесь — совсем другое дело. Вот если отсюда из пулемета ударить — 16 часов пройдет, и вся Земля вспахана от Южного полюса до Северного — мечта да и только. Только не забывай снять палец со спускового крючка, чтобы оставить жизнь своим. Еще в академии, когда эти умники рассказывали о стратегии и тактике, я посмеивался: Земля как будто специально сделана для прицельной стрельбы из космоса: ведь она так услужливо поворачивает то тот бок, то этот. И заметь, Вольф, континенты и страны — это не солдаты, которые обучены маскироваться в поле, прятаться за камни, в рытвины, окопы, скрываться в лесу, за углом, это не солдаты, которые мастерски уползают из-под твоих пуль, нет. Земля другое — нужна только выдержка, и она сама подставит тебе нужную цель под стволы, только нажимай гашетки. Не хотите ли стрельнуть по Европе? Нет? Тогда потерпите, минут тридцать, и перед вами возникнет Азия. Или угодно Австралию, тогда еще потерпите чуть-чуть, если не трудно, конечно… Или вам по нраву больше очертания Индии, Цейлона, Мадагаскара?

— Так, парни, все за работу, Ящик уже сердится. Готовьтесь к учебной стрельбе. Джим, сегодня тебе надо попасть в ракету, ее запустят откуда-то из гор, она вынырнет из атмосферы, как рыба в прыжке из воды. Потом ты, Джеб, перехватишь ракету, которую пальнут по нас с самолета, это наша последняя новинка, с самолета выстрел… и прямо в космос — красота! Ну уж потом я не откажу себе в любезности уничтожить заброшенный давным-давно спутничек, этак почти тонн на десять, я его нарежу, как колбасу в забегаловке за углом на 20-й авеню.

Работа спорилась, это были мастера своего дела. Корабль мчался навстречу неисчерпаемому горизонту, вырвавшись из плена темноты. Горбатый, черный горизонт сначала чуть посветлел, потом стал краснеть, потом золотиться, и вот уже Солнце свечой взмыло вверх, заливая светом все вокруг и постепенно обнажая из черноты Земли горы, реки, озера, города. Рядом с Солнцем появилась маленькая точка, совсем не заметная для человеческого глаза. Но электронные глаза не подвели.

— Впереди по курсу цель, — пролаяли динамики.

— Автомат на слежение, координаты и опознавание на дисплей, — рявкнул Вольф, — Джеб, уничтожить цель.

Джеб впился глазами в дисплей… Скорость, удаление, маневры, траектория ракеты, — все рисовалось на нем причудливым узором, кружащимся в едином хороводе. Цель стремительно приближалась к красной черте границе допустимого. Джеб свел на дисплее перекрестие прицела и цель. Машина застрекотала, вычислители торопились рассчитать траекторию перехвата.

— Выстрел, — скомандовал Джеб.

От корабля потянулся узкий светящийся луч. Он бежал вперед, пронизывая черное пространство космоса, как гигантская раскаленная игла. Ее конец воткнулся в цель и вцепился в нее мертвой хваткой, не отпуская ни на мгновенье. В безмолвной тишине возникло ослепительное свечение, ракеты не стало, а луч побежал дальше, глубже, но в этом уже не было необходимости, и он погас, позвав вернуться прежнюю черноту в спокойствие космоса.

Следующая цель появилась в противоположной стороне, к ней навстречу вылетела маленькая вертлявая ракета, управляемая Джимом. Пальцы Джима чуть шевелились, а ракета, послушная им, как музыка клавишам рояля, металась из стороны в сторону, стремясь к смертельному рандеву. И оно состоялось, это смертельное рандеву. То, что было раньше ракетами, брызнуло в разные стороны острыми, рваными осколками. Джим отшатнулся от дисплея и закрыл глаза, он был доволен и немного устал. Джим подмигнул Джебу и поднял палец вверх, о'кэй, парень, значил этот жест. Оба улыбнулись.

— Эй, безработный бездельник, Док, плыви сюда, смотри, как надо делать космические сандвичи, был бы острый нож, а вилки здесь не надо… и хорош же этот космос, сам держит наживу.

Вольф, как старый, матерый волк, долго крутился вокруг старинного спутника, прежде чем всадить в него невидимый луч-убийцу. Спутник летел себе и летел, и вдруг он раздвоился, разрезанный на две части, потом этих частей стало четыре, потом восемь, шестнадцать… Вольф любил такую работу, он и дома разделывал дичь с величайшей аккуратностью. Спутник стал похож на сложенную из кубиков хрупкую фигуру, готовую рассыпаться при неосторожном к ней прикосновении.

— Вот так, — поставил точку своей работе Вольф.

Устав от своего бизнеса, команда отдыхала, лишь Док, страдающий от безделья, искал себе занятие. Он включил приемники и стал подслушивать мир.

— Эй, кэп Вольф, французы взлетели с каким-то кардиографом и что-то собрались изучать в созвездии Ориона. Не наизучались еще. Вот тебе на! Они нас вызывают, что-то у них случилось, а больше в космосе никого нет. Черт возьми, Вольф, помните, я вам докладывал о француженке Жаннет, она космонавт, должна была скоро лететь… Вольф, они зовут нас, просят подойти к ним и спасти их, у них утечка кислорода и жизни всего на полчаса, на борту трое, имен не назвали… пронеси, господи, мою Жаннет,

— Кончай трепаться, Док, что они там еще говорят? — оборвал его Вольф.

— Опять зовут, говорят, утечка растет, видно, дыра расширяется. Очень нас просят, они догадались, что мы на орбите, это они сами говорят и просят не отмалчиваться. Вольф, надо бы помочь, они рядом.

— Ты что, сдурел, Док, или тебе нужно прочитать инструкцию, вон, спроси у Ящика, что написал в ней папаша с большой звездой. Кстати, ее утвердил Президент, если твои мозги кое-что забыли. Тебе что, летать надоело, или тебе мало платят? Сиди и не рыпайся, а то я применю к тебе то, что мне разрешено в этой же инструкции. А ну, Ящик, дай-ка строчки 22-го параграфа этому болвану с мягким сердцем и хорошими ушами, тоже мне, полиглот, уже и французский выучил. Наверное, в ночных клубах Парижа, слюнтяй. Или со своей… как ее, Жаннет, что ли…