Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Гитин Валерий Григорьевич - Страница 62

62

Бессмертие в потомстве обретают только животные. Люди обретают бессмертие только в своих свершениях, так что аргументы типа: «Зато он отец пяти сыновей» никак не состоятельны. В многодетных семьях очень редко рождается что-либо полезное цивилизации. Достаточно яркий пример тому — семья Ульяновых, где один из сыновей — террорист, а второй… лучше не поминать вовсе…

А истинные достижения той эпохи обрели бессмертие в мраморе и глине, в бронзе и слове, и творцов этого бессмертия можно легко пересчитать по пальцам. Легендарная Сафо, поэтесса, которую поклонники ее таланта называли «десятой музой». Она жила и творила на острове Лесбос, где была основана школа для девушек знатного происхождения, своего рода «институт благородных девиц», где они получали утонченное образование, совершенствуясь в музыке, поэзии, риторике и этике. Эта школа была еще и религиозной общиной со своим уставом и правилами внутреннего распорядка, предусматривающими и различные увеселения, и интимные пиршества.

Учитывая бушующую чувственность, которой была буквально насыщена окружающая жизнь, и изолированность этих девушек от внешнего мира, очень трудно было бы поверить в их сугубо духовные взаимоотношения, в особенности учитывая «розовую» сексуальную ориентацию руководительницы этого розария.

Ее поэзия насыщена страстной любовью к представительницам своего пола, муками ревности и сексуального томления.

КСТАТИ:

«Так смеется весело, так небрежноПоправляет прядь.У меня же — сердце бьется в горле.Встречусь с тобой глазами —Зрение меркнет.Ты ж, Аттида, и вспомнить не желаешьОбо мне. К Андромеде стремишься ты.Да, Аттида! Ко мне охладела ты!Андромеда Аттиде отныне мила…»

Сафо

Современники довольно зло подшучивали над Сафо, не не из-за самого по себе факта лесбийской любви, а из-за ее восприятия любви как таковой, восприятия, которое шло вразрез с существующей традицией, согласно которой сексуальное влечение ценилось гораздо выше своего объекта. Сафо же любила именно объект, и это воспринималось не иначе как отклонение от нормы, как вызывающий эпатаж.

Недаром же поэтессе было посвящено целых шесть комедий разных авторов, но с одним и тем же названием — «Сафо». Впрочем, сочинителям комедий как-то все равно, о ком или о чем писать, лишь бы вызвать смех. Тексты этих комедий не сохранились, что никак не обеднило культурное наследие Древней Греции, а вот поэзия Сафо — как и следовало ожидать:

«…Эрос вновь меня мучит истомчивый — горько-сладкий, необоримый змей…»

Еще один литературный гений того времени — Анакреон (ок. 570—478 гг. до н.э.).

В его творчестве доминируют темы чувственных наслаждений на отчетливо выраженном фоне неизбежной старости, болезней и смерти.

Анакреон стал основоположником своеобразного направления в поэзии, названном анакреонтическим. Это направление успешно развивалось в эпоху поздней античности, Возрождения и Просвещения. В России анакреонтическая поэзия была представлена М. Ломоносовым, Г. Державиным, К. Батюшковым и А. Пушкиным.

Осознание неизбежности смерти не мешало Анакреону жадно вкушать все мыслимые и немыслимые радости жизни.

В те времена еще не было сифилиса и тем более СПИДа, так что, как говорится, все, что не во вред, то — на здоровье…

Но Анакреон был не просто поэтом, а поэтом греческим, и это, несомненно, придало и его поэзии, и его жизни как таковой тот оттенок, который был столь характерен для данного места и данного времени…

Конечно, возлюбленных мужского пола в жизни Анакреона было значительно меньше, чем женщин, однако их тоже невозможно сосчитать по пальцам, причем не только рук, но и ног. Вот, например, стихотворение, посвященное юному красавцу Вафиллу:

Ляжем здесь, Вафилл, под тенью,Под густыми деревами,Посмотри, как с нежных ветокЛистья свесились кудрями.Ключ журчит и убеждаетНасладиться мягким ложем.Как такой приют прохладныйМиновать с тобой мы можем?

Между прочим, восторженные почитатели поэзии Анакреона воздвигли бронзовую статую Вафилла в храме Геры в Самосе.

А из-за прелестного мальчугана Смердиса Анакреон вступил в опасное соперничество с тираном Поликратом. Поэт старался привлечь к себе благосклонность мальчика прекрасными песнями, а тиран — дорогими подарками. В конце концов Поликрат, опасаясь проигрыша в этой гонке, приказал обезобразить мальчика. Что ж, Греция есть Греция. Случись подобная ситуация в Риме, мальчик бы остался целым и невредимым, а вот поэт пожалел бы о том, что родился на свет. Впрочем, не только в Риме и не только в столь глубокой древности…

КСТАТИ:

«Когда люди хвастаются пороками, это еще не беда; нравственное зло возникает, когда они хвастаются добродетелями».

Гилберт Кийт Честертон

Еще один поэт и еще одна ситуация, характерная для Древней Греции. Звали его Архилох. Он был признанным мастером элегии, лауреатом многих поэтических конкурсов, известным и почитаемым… И вот эта знаменитость влюбляется в младшую дочь некоего Ликамба, влюбляется до беспамятства, до идеи-фикс. Ликамб торжественно обещает отдать за него свою дочь, но спустя некоторое время отказывается от своего слова, возможно, вследствие каких-либо достаточно уважительных причин.

Но что там какие-то причины для умирающего от вожделения поэта!

Его пылкая любовь мгновенно оборачивается своей противоположностью, и он подвергает Ликамба и всех его дочерей таким уничтожающим насмешкам, что те, не выдержав такого… повесились, причем все.

Такова сила слова, к тому же поэтического.

КСТАТИ:

На вопрос о том, что в человеке одновременно положительно и отрицательно, греческий философ Анахарсис ответил: «Язык».

Понятное дело, философ имел в виду речевую, словесную функцию этой детали человеческого тела. А вот другая деталь, та попросту возводилась в ранг божества, в символ самой жизни… Дело в том, что греки (как, впрочем, и весь Древний мир) буквально молились на изображения фаллоса. Ему, символу плодородия и неиссякаемой жизненной силы, поклонялись, приносили жертвы, в его честь воздвигали величественные храмы.

Древние источники повествуют о пышных праздниках Артемиды, в которых основным компонентом были многолюдные фаллические шествия.

Во время великих афинских Дионисий все греческие колонии присылали в метрополию ритуальные фаллосы, стремясь, как водится, перещеголять друг друга величиной и мастерством отделки этих предметов религиозного культа. Плутарх, описывая праздник Диониса, отмечает, что в ритуальном шествии допускался свободный подбор символов и персонажей, однако огромный фаллос был обязательной и неизменной деталью, венчающей собою всю праздничную колонну.

Смысл такого поклонения заключался прежде всего не в возвеличивании мужского полового члена и не в навязчивой идее изготовления предметов порнографического свойства, как это, возможно, расценивают председатели домовых комитетов или чиновники из Министерства культуры, а в прославлении животворной мощи, энергии созидания и развития, нашедших свое символическое воплощение в этом гордо вскинутом столпе…