Невеста из USA - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 54

Надо же, как он переживал за меня… Что значит друг, подумал я с неожиданной теплотой.

Хоть и сукин сын…

– Тебя не переговоришь… – буркнул Плат, раскладывая перед собой на столе какие-то бумаги. – Начнем… Должен вам сказать, что сегодня я получил просто сногсшибательную информацию.

– «Контора»?… – предположил я, настораживаясь.

– Да. Чекисты нам здорово помогли. Судите сами… – Серега взял один лист и начал комментировать написанное: – Во-первых, Дженнифер жила в России с детства и даже окончила здесь два класса. Потом папашу невесты Рыжего перевели на работу в Японию.

– Отсюда ее знание русского языка и восточных единоборств, – сказал я возбужденно.

– Несомненно. Но и это еще не все. Ее отец в тысяча девятьсот восьмидесятом году возглавлял американское консульство… в нашем городе!

В кабинете воцарилась мертвая тишина. Плат наслаждался произведенным эффектом от своего сообщения, а мы с Марком усиленно ворочали мозгами, потому как одновременно почувствовали, что наконец забрезжил маленький лучик света в нашем темном царстве.

У меня так вообще мысли понеслись вскачь. Версии, одна фантастичней другой, начали возникать перед моим внутренним взором как цветные узоры в калейдоскопе.

– Мало того, – снова заговорил Плат, выдержав длинную победную паузу, – оказывается, мамаша Дженнифер страдала бесплодием.

– Не понял… – Я вытаращился на Плата как баран на новые ворота. – А как же Джен?

– Загадка. В Америке она родить не могла, хотя и долго лечилась, а в России – с пребольшим удовольствием. Рожала она в нашем городском роддоме… год, дата и время рождения… вот копия свидетельства о рождении, здесь все написано… Роддом номер пять, на улице Серова. – Серега перевел взгляд на подробный план города, висевший на стене.

С этим планом вышла еще та история. Наши карты не выдерживали никакой критики и для работы были малопригодны. Даже ментовский план города оказался туфтовым. Сплошной примитив и много неточностей.

Однажды я был в гостях у одного известного в городе человека, академика, который объездил полмира. Собственно говоря, «в гостях» – это сильно сказано. Просто мы с Марком устанавливали у него сигнализацию, и он пригласил нас на чашку чая. Это было на заре нашей охранно-сыскной деятельности.

У него-то я и увидел этот план, выполненный, судя по всему, картографами Пентагона. Как оказалось, академик купил его в Англии. На плане были изображены не только улицы, переулки, площади и дома города, но даже сараи и маленькие рощицы. Все было выполнено настолько детально, что у меня дыхание перехватило.

Конечно же, план я выцыганил. Без зазрения совести.

Нужно сказать, что академик был рад так легко отделаться от работяг (а мы выступали именно в таких ролях). Он ожидал, что мы потребуем сверх установленной платы за монтаж сигнализации еще и хороший магарыч.

Естественно, надписи на плане были выполнены по-английски, но нас это обстоятельство не смущало, так как город мы знали достаточно хорошо. Но не настолько детально, как было нарисовано на плане. И часто такие мелкие детали нас здорово выручали.

– Дженнифер – единственная дочь? – спросил я не без задней мысли.

– Да. Это во-вторых. Есть сведения, что ее мать продолжала лечиться от бесплодия и в Японии, и в Америке, когда отец Дженнифер пошел на повышение, и его отозвали для работы в самом госдепартаменте.

– Я всегда говорил, что Россия – родина слонов и голубой птицы счастья, – пробурчал я, стараясь унять все сильнее проявляющееся возбуждение. – У нас все возможно. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, а бесплодных американок облагодетельствовать потомством. Вот такой мы уникальный народ. Некоторые ученые доказывают, что наши предки-славяне – атланты. Между прочим, недавно возле Луганска отыскали пирамиды, которые древнее египетских.

– Ты думаешь?… – Плат уловил мою главную мысль и теперь глядел на меня, остро прищурившись, словно через оптический прицел снайперской винтовки.

– А что тут думать? – вмешался Марк, у которого глаза горели как у мартовского кота. – Козе понятно.

– Не знаю, как там твоей козе, – парировал Серега, – а я пока ни в чем не уверен. Нужно копать.

– Нужно, – откликнулся я с энтузиазмом.

– И как можно глубже, – сказал Плат.

– Только не зарываться, – предупредил я с многозначительным видом.

– Верно, – согласился со мной Плат. – Курамшин со своей бандой – это дело серьезное. Кстати, я проверил милицейские сводки и узнал, что те парни, которых с твоей помощью и не без подмоги Дженнифер повязали в «Руке удачи», – люди Курамшина. Их в тот же вечер отпустили. Про изъятые у них стволы в сводке не было сказано ни слова.

– Вот так, – сказал я не без горечи. – Попадись в руки ментов я с незарегистрированным пистолетом, мне припаяли бы года три. А для людей «Альянса» – все как с гуся вода. Где правду искать!? Плат, тебе нужно покопаться в его прошлом, а также настоящем. Думаю, у твоих бывших коллег материалов на Курамшина хватает. А как к ним подобраться, не мне тебя учить.

– Я так понимаю, ты берешь на себя роддом…

– Понятное дело… Все, что касается женщин, я принимаю близко к сердцу. Конечно, меня мог бы заменить и Марк, но обычно у него на переднем плане постель, а потом работа, что сказывается на качестве полученной информации.

– Почему? – возмутился Маркузик.

– Потому, что буренку надо доить тогда, когда она с вожделением жует охапку свежей травы, а не тогда, когда набила живот прелой соломой и желает только отправить свои естественные надобности.

– Чья бы корова мычала… – снисходительно ухмыльнулся Марк, на удивление, совершенно не обидевшись на мой выпад.

Я тоже осклабился. Мне было понятно, почему Маркузик столь спокойно отнесся к наезду на свою сиятельную персону. Он считал, что ему нет равных ни в искусстве кобеляжа, ни в постельных игрищах.

– Мне нужна охрана, – сказал я, поднимаясь. – Я не хочу в этом деле замараться по самое некуда. А оно, как всем нам понятно, пахнет керосином.

– Охрана уже ждет.

– Бойцы Рыжего?… – спросил я не без задней мысли.

– Нет. Наши парни. Возьми тех, на кого глаз положишь.

– Отлично… – Я довольно ухмыльнулся. – Спасибо, шеф.

Своих парней я хорошо знал, а потому мог им полностью доверять. А бойцы Крапивина хоть и произвели на меня неплохое впечатление, но все же в критической ситуации я бы не доверил им защищать свою спину; уж лучше сам.

Неизвестный напарник хуже врага. Никогда не знаешь, что он может учудить в следующее мгновение.

У каждого человека свой характер, и раскрывается он чаще всего только в экстремальных ситуациях. Мне доводилось быть свидетелем, как козырный, хорошо подготовленный пацан, косая сажень в плечах, бравирующий своей храбростью перед началом сражения, в бою оказался не просто трусом, спасающим свою жизнь (что, в общем, где-то можно понять), но еще и паникером.

А сие уже, как говорится, совсем другая статья.

Паникеров нужно стрелять на месте, не дожидаясь трибунала, потому что это форменная зараза, моментальная болезнь, которая за считанные минуты может победу превратить в поражение и, как следствие, нагромоздит кучу трупов твоих товарищей.

– Я послал двух бойцов Рыжего присматривать за твоим сокамерником, – сказал Плат. – Он вскоре может нам понадобиться… как свидетель.

– Верное решение. Николай – это крюк в горле Курамшина. Он попытается его достать, это точно.

– Не так это просто. Ты звякни парню, предупреди, что он под нашей охраной. Пусть не дрейфит.

– Легко сказать – пусть не дрейфит… – Я вспомнил подвал, и у меня мороз загулял между лопаток; а ведь я мог остаться в этой клоаке навсегда. – У него еще шок не прошел. Думаю, что парня не мешало бы показать психиатру.

– Это уже не наша забота, – отрезал Плат. – Мы не благотворительная организация.

– Понял. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Резонно. И все-таки жаль парнишку. Судя по всему, он неплохой человек.