Зловещее проклятие - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 16

Следователь протянул ей стакан воды.

Алифанова, дрожа всем телом, глотнула несколько раз, облив кофточку, вернула стакан майору, вытерла слезы.

– Звонить вы бросились тотчас? – спросил Дубравин.

– Д-да… Я пощупала пульс…

– Ирина Викторовна, успокойтесь. Позвонив, вы сразу возвратились. Так?

– Сразу. Я бежала по лестнице… Дошла до двери – и больше ничего не помню… Будто меня кто-то по голове…

“Шишка у нее есть на темени. Довольно приличная, – подумал Дубравин. – Ударилась при падении, когда потеряла сознание? Может, да, а может, нет. Поди знай… Еще раз проконсультируюсь с доктором. Возможно, ее ударили, чтобы оглушить”

– Лейтенанта вы встретили, когда бежали звонить? – спросил майор.

– К-когда б-бежала…

Алифанова снова начала от волнения слегка заикаться.

– Спасибо, Ирина Викторовна, – неожиданно вмешался Драч. – Хватит.

Все это время он безмолвно сидел в углу дежурки, хмуро уставившись в пол.

– На сегодня хватит.

Это он повторил больше для следователя и Дубравина.

– Внизу моя машина. Вас, Ирина Викторовна, к ней проводят и отвезут, куда скажете…

Дежурная по дому выглядела не лучше Алифановой.

Ее морщинистое лицо подергивалось, в глазах блестели слезы, которые она вытирала уголком платка, приподнимая очки.

– …Значит, вы присутствовали, когда звонила Новосад?

Следователь старался смягчить голос, чтобы немного успокоить старушку.

– А как же, а как же… Я завсегда… на вахте. И разговор весь слышала.

– Когда Новосад разговаривала, кто-нибудь поблизости был?

– Никого, никого не было… Я одна.

– И после вы никуда не отлучались?

– Что вы! У нас начальство строгое. Проверяет. А как иначе? Бывает, наозоруют парни – здесь почти одни девушки живут, вот они тут и отираются, – кому ответ держать? Знамо, кому – дежурным.

– А когда звонила Алифанова, где вы были?

– Эта рыженькая? Да вон там, возле окна, на стуле сидела.

– Вы не можете вспомнить, кто за это время – между двумя звонками – заходил в дом?

– А чего ж, могу…

Старушка покосилась на безмолвного Драча и снова перевела взгляд на следователя.

– Кто… Значится, так: Оля с пятого этажа, Тамара и Вика с седьмого, еще три девушки, незнакомые мне…

Дежурная, подняв глаза на потолок, считала, загибая пальцы:

– Марина с дитем – эта на втором этаже. Крошкина…

– Минуту… Извините…

Следователь быстро записывал фамилии и имена.

– Вы что же, всех жильцов в лицо знаете? – спросил Дубравин.

– Многих, многих… За полгода примелькались…

– Понятно. Продолжайте, пожалуйста.

Старушка назвала еще с десяток имен девушек, а также лейтенанта Бойченко.

– Это все? – спросил следователь.

– Ой, нет!

Дежурная всплеснула руками.

– Память стала дырявой…

Старушка сокрушенно вздохнула.

– Мебель новую привозили Маркиным. Это у нас молодожены, со второго этажа. Наташа и муж ее – имени не знаю – и грузчики, все ребята молодые, веселые. Шутили…

– Сколько их было?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Не считала.

– Хотя бы приблизительно…

– Как будто… человек пять… Нет, точно не помню.

– Ладно… И еще: кто за то время покинул дом?

– Тут и считать нечего. Тоня с пятого. Крикунова с шестого… И еще какая-то незнакомая девушка.

– Всего трое?

– Точно, трое.

– А мужчина не выходил?

– Нет. Не было мужчин…

Старушка вышла. Следователь тоже не стал задерживаться: забот на этот вечер у него было вдоволь.

– Тэ-эк… Вот как… нас… – сказал подполковник.

Он поднялся и подошел к окну.

– Белейко работает с жильцами? – спросил он Дубравина.

– Да.

– Подключайтесь к нему. Я дам еще двух человек из отдела. Их уже вызвали. Должны быть с минуты на минуту. Нужна оперативность. После – в управление. Я буду там.

– Слушаюсь, товарищ подполковник.

– И вот что, Евгений Тарасович…

Дубравин даже вздрогнул от подобного обращения: Драч еще никого в отделе не называл по имени-отчеству.

– Вы бросьте эти интеллигентские штучки с переживаниями, – жестко сказал Драч. – В том, что случилось, прежде всего моя вина, как руководителя. Что-то недоучел, чего-то не предусмотрел. А потом уже ваша недоработка. Прокол, прямо скажем. Можно, конечно, найти оправдательные мотивы. Но от этого никому легче не будет. В том числе и нам. Погиб человек – и этим все сказано. Поэтому не будем хлюпать носом, как кисейные барышни. Трудиться и трудиться. Искать. Всего лишь. Убийца от нас не уйдет…

У начальника ОУР собрались около двенадцати ночи. Голодных и уставших оперативников ждал сюрприз: Драч приготовил чай и запасся бутербродами.

Дубравин с Белейко только переглянулись: подполковник за этот день успел удивить их дважды.

– Садитесь. Быстренько… – показал Драч на чайник. – О деле потом. Кстати, – посмотрел он на Дубравина, – как ваши дети?

Майор опешил от неожиданности: оказывается, Драчу и это известно!

– Звонил соседке, она присмотрит.

– Хорошо. Десяти минут, думаю, вам хватит.

Драч взглянул на часы и вышел из кабинета…

Первым докладывал Белейко:

– Жильцов опросили всех. Во время совершения преступления их в доме было немного – все работают в основном до пяти вечера. Из не прописанных обнаружено только четверо: родственники, притом преклонного возраста. Через окна убийца уйти не мог – проверено. В квартирах, расположенных рядом с жилищем Новосад, в это время никого не было.

– Тэ-эк… – протянул Драч.

И обратился к Дубравину:

– Что у вас?

– Я разыскал всех, кто помогал Маркиным перевозить мебель. Пятеро молодых ребят, сослуживцы Маркина. Никто из них не поднимался на четвертый этаж, никто не был знаком с Новосад. По работе характеризуются положительно, в нашей картотеке не числятся.

– Что говорят криминалисты?

– Ничего нового.

– Судмедэксперт?…

– Задушена, как и предполагалось после внешнего осмотра. И мужчиной – захватом сзади, с очень большой силой. В заключении указано, что даже повреждены шейные хрящи.

– Почему мужчиной? Крепкая женщина тоже вполне способна…

– Новосад в училище занималась спортивной гимнастикой. Очень сомнительно, чтобы она так просто сдалась. А вот следов борьбы мы не обнаружили. Мало того, она умерла, согласно выводам судмедэкспертов, почти мгновенно.

– Тогда, где же этот мужчина? Если верить дежурной, в тот период времени дом никто из мужчин не покидал.

– Не знаю, товарищ подполковник. Будем продолжать работу с жильцами, мужского пола прежде всего. Но честно признаться, сомневаюсь в положительном результате. Нет мотивов.

– Мотивов… Бывают совершенно непредсказуемые и невероятные с точки зрения здравого смысла и нормальной человеческой логики вещи. Вы бы должны это знать. Что-нибудь украдено?

– Похоже, что нет. Деньги, золотые украшения на месте. С одеждой разберусь завтра при помощи Алифановой.

– А вы не предполагаете, что Новосад замешана в похищении драгоценностей у Ольховской? И что ее сообщник или сообщница – не будем и этот вариант отбрасывать так сразу – поспешил устранить Новосад по какой-то причине?

– Я об этом думал… Видимо, Новосад знала, кому открывает дверь. Замок в квартире без защелки, а соседи в один голос твердят, что незапертой дверь она не оставляла никогда. Впрочем, как и остальные жильцы: в дом иногда заходят сомнительные личности, и не всегда в нормальном состоянии.

– Ну что же, резюмирую сказанное вами: выходит так, что убийца просто испарился с места преступления, не оставив даже следов. Конечно же, быть такого не может.

– Да… – уныло согласился Дубравин.

Из-за усталости и большого нервного напряжения он в этот момент был готов поверить даже в невозможное.

– И вот еще что: не напоминает ли вам вся эта история “почерк” некоего незнакомца, который так ловко чистит квартиры?

– Товарищ подполковник, это довольно сомнительно. Зачем ему “мокрое” дело? Не тот профиль. К тому же деньги и ценности на месте.