Горячие сердца - Хэган Патриция - Страница 100

Он склонился совсем близко к ее губам:

– Любили ли мы друг друга или нет, но нам было хорошо вместе, верно, Китти? Когда я увидел тебя в старом мундире армии мятежников, – усмехнулся он, – во мне пробудилось множество воспоминаний. О ночах, которые мы провели на постели из сосновых иголок, о тех долгих часах, когда мы чувствовали самую неразрывную связь, какая только возможна между мужчиной и женщиной. – Он прижался к ней сильнее, и в ней снова вспыхнула былая страсть. – О да, милая, это было чудесно, – пробормотал он.

Его губы – теплые, властные – прильнули к ее рту. Язык проник между ее губами, и она не могла сдержать дрожь наслаждения, пробежавшую по всему телу. Он стал нежно ласкать ее грудь. Китти говорила себе, что совершает ошибку, но тело ее изнывало от желания, удовлетворить которое мог только Тревис. Он проворно расстегнул пуговицы на ее рубашке и склонился к ее груди. Она гладила его мягкие темные волосы и громко застонала, когда он слегка прикусил ее упругий сосок. Он целовал ее грудь, одновременно снимая с нее брюки.

Она покорилась пылкой страсти, охватившей ее. Беспомощная, лишенная воли, она лишь стонала, пока он пытался разбудить в ее душе огонь, который никогда полностью и не угасал…

– Нам всегда было хорошо вместе, да, Китти? – Он приподнял голову, взглянув ей в глаза. – О, как ты прекрасна! Если бы ты не была такой коварной маленькой… – Он задрожал и снова прикусил ей грудь, на этот раз сильнее – она вскрикнула от боли. Разведя ей бедра коленом, он оказался поверх нее.

Она пыталась сопротивляться, но не могла. Тело снова предавало ее, как это часто случалось в прошлом. Тревис обладал над ней странной властью, перед которой она оказалась бессильна, так же как и перед непреодолимым желанием, охватившим ее существо.

Он проник в нее.

– Оставайся здесь, – прошептал Тревис, прижавшись к ее груди и не двигаясь. – Живи в моем доме и ухаживай за Джоном, как Мала, только ты будешь моей любовницей. Каждая ночь будет полна наслаждения, Китти.

– Нет! – простонала Китти, пытаясь восстановить самообладание и понимая всю безнадежность своих усилий. – Этому не бывать, Тревис! Никогда!

Он скрипнул зубами и с силой прижал ее к кровати.

– Тогда пусть это будет нашим последним свиданием! – с трудом выговорил он и, приподнявшись, крепко обхватил ее за бедра.

Снова и снова он проникал в ее тело, стараясь потушить полыхавший в чреслах огонь.

Китти чувствовала напряжение в каждой клеточке тела, она впилась ногтями в тугие, крепкие мускулы на его спине и забыла обо всем на свете. Один лишь Тревис пробуждал в ней странные, чудесные ощущения. Она прильнула к нему, громко всхлипывая от радости и изумления. Она словно погрузилась в океан безумного наслаждения и не могла подавить восторженного крика. Он тоже достиг вершины наслаждения и глухо застонал.

– Никогда ни с кем мне не было так хорошо, – произнес он тихо, повернувшись на бок и привлекая ее к себе. – У меня были женщины до тебя, но никто не сравнится с тобой, Китти.

Она лежала без движения, порыв страсти снова уступил место холодному гневу. Даже сейчас, подумала она возмущенно, он говорит о других.

– Я ненавижу тебя, Тревис, – проронила она тихо. – Если это все, что тебе нужно от меня, я бы хотела забрать своего ребенка и уйти.

Он приподнял голову, на губах его снова появилась кривая усмешка.

– Ты не получишь мальчика, Китти. Заруби это раз и навсегда на твоем прелестном носике. Можешь остаться здесь в качестве моей любовницы и заботиться о моем сыне. Был бы рад видеть тебя каждую ночь в своей постели.

– Иди к черту! – Она хотела ударить его по самодовольно ухмылявшейся физиономии, но Тревис схватил ее за запястье и сжал так, что она поморщилась от боли.

– Я говорил тебе как-то раз. Китти, чтобы ты никогда больше не поднимала на меня руку. Не вынуждай меня быть с тобой грубым. Если отказываешься принять мои условия, тебе лучше убраться отсюда.

Она в задумчивости прикусила нижнюю губу. Должен же существовать какой-то выход! Она проделала слишком далекий путь, чтобы потерпеть сейчас поражение.

– Хорошо. – Она, наконец, решила продолжать игру, пока в голове не сложится план, – Могу я выпить чашечку кофе?

– Разумеется. – Он встал с постели, оправив одежду. – Мне всегда доставляло удовольствие ублажать своих дам, в особенности тебя, Китти. Ты самая лучшая.

Она прикусила язык. Сейчас не время для ссоры. Кроме того, он изумительный любовник, хотя она все еще проклинала себя за слабость, но, увы, никогда не могла устоять перед ним.

Тревис подошел к плите, и она молча следила за тем, как он разжег огонь и затем поставил чайник. Она окинула взглядом комнату, и сердце подскочило у нее в груди, когда она заметила то, что ей нужно, – винтовку, прислоненную к стене рядом с дверью. Нет, она не станет стрелять ему в спину – никогда этого не сделает. Но она может оглушить его, ударив прикладом по голове, после чего забрать Джона и скрыться. Едва оказавшись в Новом Орлеане, она наймет телохранителей, и тогда Тревис не будет представлять для нее угрозы.

Она спокойно поднялась с кровати. Тревис стоял к ней спиной и что-то говорил насчет кофе, надеялся, что напиток окажется не слишком крепким для нее, и вспоминал варево, которое им приходилось пить во время войны.

Не издав ни звука, Китти схватила винтовку, подняв приклад кверху. Тревис ни о чем не заподозрил – был слишком занят приготовлением кофе. Она незаметно подкралась к нему сзади и, замахнувшись изо всей силы, ударила его прикладом по затылку. Колени его подкосились, и он без слов рухнул на пол.

Она не стала смотреть, насколько серьезно он ранен. Не важно. Она не позволит себе из-за этого беспокоиться. Что сделано, то сделано. Теперь уже нельзя останавливаться.

Обернувшись, она бросилась к колыбели и подхватила на руки Джона. Глаза его раскрылись от удивления, и он испуганно заплакал.

– Т-с-с, милый. – Она крепко прижала его к себе. – Все уже позади. Мама здесь, с тобой, и нас уже никто не разлучит.

У порога Китти вдруг вспомнила о винтовке. Болото таило в себе массу опасностей, так что оружие пригодится. Она поспешила обратно в дом и, ловко удерживая одной рукой Джона, забрала с собой винтовку, вышла на крыльцо и спустилась вниз по лестнице.

Болотный край уже не казался голубым. Он простирался перед ней, серый и зловещий, и она понимала, что дорога, лежавшая впереди, очень опасна. Ей придется следить за каждым своим шагом Джон все еще плакал, и она стала напевать ему песню, быстро удаляясь от дома.

Обернувшись, она заметила яркий тюрбан. На лице женщины, носившей его, отражалось крайнее изумление. Мала! Креолка окликнула Китти, но та бросилась бежать.

Осторожно прокладывая свой путь по берегу реки, Китти отыскала первый поворот. Сколько еще предстоит пройти до того места, где она должна углубиться в лес? Увы, она не имела об этом никакого представления. Хорошо бы не пропустить тропинку. Если она пройдет мимо, то придется петлять вдоль всего берега до тех пор, пока Тревис не очнется и не пустится за ней в погоню.

Справа до нее донесся чей-то рев, и она подавила вопль, сообразив, что прошла всего лишь в нескольких футах от аллигатора, лежавшего на прибрежном песке и искоса смотревшего на нее. Мерзкая тварь приоткрыла пасть, обнажив множество длинных и острых, словно бритвы, зубов. Китти чуть не стошнило, она споткнулась о прибившееся к берегу бревно, едва при этом не упав. Выпрямившись, она бросилась бежать, перескакивая через попадавшийся по дороге валежник. Вперед… быстрее… еще быстрее… Сердце в ее груди бешено колотилось, и его стук перекрывал отчаянные вопли Джона.

Тропинка! Слава Богу! Свернув с берега реки, Китти углубилась в скрытый от глаз лианами болотный мир, интуитивно сознавая, что начиная с этого места, уже не может двигаться быстро: следует остерегаться зыбучего песка, змей, хлестких ветвей деревьев и колючего терновника. Здесь царил почти полный мрак. Ни один луч солнца не проникал сквозь густую поросль над головой.