Горячие сердца - Хэган Патриция - Страница 15

– Вы думаете, янки сдержат слово? – Китти широко распахнула глаза.

Ей не меньше, чем всем остальным, хотелось мира. Если Юг потерпел поражение, пусть будет так. Восстановить разрушенное войной, думать о будущем – вот главное сейчас.

Доктор Холт отложил ложку и взглянул ей прямо в глаза:

– Хочешь знать всю правду?

Она кивнула, по спине у нее пробежал холодок.

– Джонстон подписал не просто акт о капитуляции, – отозвался он не без язвительности. – Это был мирный договор, все, на что мог надеяться любой южанин. Но нет ни малейшего шанса на то, что правительство в Вашингтоне ратифицирует его. Будь Линкольн жив, он добился бы этого. Как только стало очевидно, что мы вот-вот сдадимся, Линкольн настоял на том, чтобы полевые генералы не вмешивались в политические вопросы. Они обязаны были принять капитуляцию на самых выгодных для нас условиях, оставив при этом в ведении президента вопросы, касающиеся присоединения к Союзу, восстановления гражданских и политических прав и отмены рабства. Но теперь наш президент – Джонсон, и, увы, все мечты Линкольна о мире, все его планы погребены в могиле вместе с его телом.

Китти встала и покинула комнату, проследовав через коридор на парадное крыльцо. В небе светила полная луна. Лепестки цветков кизила уже начали опадать с ветвей, и на земле будто лежало снежное покрывало. Слабый порыв ветерка подхватил белые лепестки и вихрем закружил их по улице.

Обратив лицо к иссиня-черному небу, Китти любовалась луной, думая, что где-то далеко то же самое сияние озаряет Тревиса.

Облако, плывущее по ночному небу, набежало на луну, скрыв ее от глаз. Вот такова и наша жизнь, промелькнуло у нее в голове. Всех словно накрыло темным облаком.

По ее щекам потекли слезы, она задрожала и прошептала:

– Тревис, ты так нужен мне сейчас! Нужен больше, чем когда-либо прежде!

Дав волю тщательно сдерживаемой до сих пор мучительной тревоге, она чуть слышно повторяла в ночи:

– Тревис, ты так нужен мне… и нашему ребенку!

Глава 7

Весна сменилась летом, и жара в госпитале стала нестерпимой. Постепенно число пациентов стало уменьшаться. Офицеры медицинской службы армии северян старались выписывать солдат-конфедератов как можно скорее. Китти однажды подслушала яростный спор с ними доктора Холта из-за нескольких пациентов, которые, как он утверждал, недостаточно оправились и набрались сил после ранения, чтобы их выпустили на улицу, на что северяне возражали – они не намерены кормить из милости никого, а тем более «проклятых мятежников».

Китти понимала, что нужда в ее услугах скоро отпадет. Хотя ей ничего не платили, по крайней мере, у нее были крыша над головой и еда, которой с каждым днем становилось все больше. Куда ей идти? Кто осмелится ее приютить? Она понимала, что придется долго хранить свою беременность в тайне. Тревис скоро вернется, и они обвенчаются. Он должен вернуться. Он был ее единственной надеждой.

Где он? Единственное известие о нем терзаемая беспокойством Китти получила от одного раненого кавалериста-янки, которого долго расспрашивала.

– Ну да, леди, я служил в кавалерии, – проговорил он с усмешкой, довольный вниманием, проявленным к его персоне. – Я был среди лучших из них. Мы наступали на пятки самому старику Джеффу Дэвису, когда какой-то мятежник, который не мог смириться с тем, что война уже окончена, пустил в меня пулю.

– Вы были в Голдсборо, когда сюда вошел генерал Шерман? – Китти едва сдерживала волнение. – Вы были вместе с его кавалеристами в сражении при Бентонвилле?

Он усмехнулся: ишь, как эту бабенку охватила дрожь, так она потрясена его словами. Его буквально раздувало от желания, и он даже не пытался скрыть от нее выпуклость на простыне. Пусть видит, пусть знает. Раз она так восхищается кавалеристами, то, возможно, не откажет ему в ласках. Рядом никого нет. Что ж, лихие всадники всегда производили впечатление на юных дам.

– Да, верно, милочка, я был там. – Протянув руку, он схватил ее за запястье, и привлек к себе, понизив голос до шепота: – Клянусь Богом, более прелестного создания я не встречал.

Она выдернула руку и поспешно отступила на шаг.

– Вы меня неверно поняли, сэр, – произнесла она ровно. – Мне нужны сведения о капитане, который отправился в рейд вместе с генералом Шерманом. Его имя Тревис Колтрейн. Вы знаете его?

Улыбка исчезла с лица солдата.

– До меня доходили слухи о женщине, за которой ухаживал Колтрейн. – Он вздохнул, жалея о том, что ничего не вышло. Какой же глупец Колтрейн, если оставил ее! – Он был моим капитаном. Сейчас он вместе с остальными преследует Дэвиса. Вероятно, они уже настигли его, но точно я не знаю.

– С ним все в порядке? – не отступала она.

– С Колтрейном? – усмехнулся он. – Думаю, даже гризли не мог бы задушить этого забияку. Мне бы сразу догадаться, что вы и есть та самая дамочка, о которой говорили солдаты. Волосы, словно лучи солнца на рассвете, глаза, в которых пляшут искорки огня, фигура, способная свести с ума любого мужчину.

Китти густо покраснела и отступила еще на шаг назад.

– Прошу прощения, – произнес он со всей искренностью. – Просто вы очень красивы, мисс. Что до капитана Колтрейна, то, будь я на вашем месте, я бы не тревожился. Он здоров и полон сил, как всегда. Недаром его считают одним из лучших офицеров Союза. Он не станет просить о демобилизации, чтобы уклониться от грязной работы, только потоку, что война официально считается законченной.

– Благодарю вас, – пробормотала она, щеки ее все еще горели. – А Сэм Бачер? С ним все в порядке? Он мой добрый друг.

– Будьте уверены, он следует за Колтрейном, не отходя от него ни на шаг. Да, прелестная леди, оба целы и невредимы.

– И вы намерены присоединиться к ним, как только поправитесь? Не могли бы вы тогда сказать ему, что видели меня и что я с нетерпением жду его возвращения?

Он покачал головой, на лице выразилось огорчение.

– Как только меня выпишут отсюда, я сразу же отправлюсь домой, в Пенсильванию. Там у меня жена и пятеро детей. Хватит с меня этой чертовой войны. Больше я Колтрейна не увижу.

Он окликнул ее, когда она, шатаясь, побрела прочь, но Китти не обернулась. Итак, нет никакого способа дать знать о себе Тревису. Как написать ему, если он в пути?

Утирая со лба пот, она прошла мимо рядов кроватей. Когда-то ей приходилось переступать через раненых, лежавших на полу, но теперь госпиталь уже не был забит до отказа. Однако в воздухе по-прежнему стоял запах смерти и разлагавшейся плоти. Одного из солдат, лежавших поблизости, стошнило, и затем он потерял сознание прямо посреди собственной рвоты. Она направилась к его кровати, понимая, что раненого придется вымыть. Вокруг его лица уже жужжали мухи, и от одного этого зрелища ее саму выворачивало.

Китти уже приблизилась к его кровати, когда у нее неожиданно закружилась голова и она пошатнулась. Жара, мухи, затхлый воздух – все обрушилось сразу на нее. Шаря вслепую рукой, она не нашла ничего, на что можно было опереться, и тяжело опустилась прямо на пол.

– Китти. Китти! Дитя мое, очнись.

Она, моргнув, открыла глаза. Кто-то слегка хлопал ее по щекам. Доктор Холт склонился над ней.

– Ох, извините, – слабо воскликнула она и попыталась сесть, но тут же мягкая рука доктора Холта опустила ее голову обратно на кровать, куда он положил ее. – Мне уже лучше, честное слово. Тут такая жара, и запахи, и…

– И еще то обстоятельство, что у тебя скоро будет ребенок, – произнес он тихо.

Глаза их встретились. Она была не в силах лгать этому человеку.

– Когда он должен родиться?

– Полагаю, это случилось сразу после битвы при Бентонвилле. – Она отвернулась к стене. – Значит, его рождения следует ожидать где-нибудь ближе к Рождеству. – Она совсем не по-женски фыркнула. – Смешно, да? Незамужняя мать, ожидающая появления младенца к Рождеству. Но зачат он был вовсе не от Святого духа.