Прозрение - Драммонд Эмма - Страница 44

Наконец обед подошел к концу. Полковник Роулингс-Тернер извинился перед дамами за невозможность провести остаток дня в их обществе и по дороге к выходу сказал Алексу, что хотел бы поговорить с ним наедине. Миссис Девенпорт сообщила, что намеревается немного отдохнуть и удалилась из гостиной, оставив Алекса наедине с Джудит. Девушка была почти уверена, что ее жених выдумает какой-нибудь благовидный предлог, чтобы удалиться, но Алекс почему-то не сделал этого: с уходом миссис Девенпорт в комнате воцарилась гнетущая тишина…

Наконец Джудит не выдержала:

– С нашей последней встречи прошло пять месяцев, Алекс. Неужели тебе нечего сказать?

– Позволь и мне задать тебе один вопрос, Джудит: неужели за эти пять месяцев у тебя не было возможности сообщить мне о своем намерении навестить меня в этой глуши? – с неприязнью проговорил Алекс. Джудит показалось, что он в чем-то обвиняет ее…

– Мне и в голову не приходило, что невеста должна заранее предупреждать жениха о своем визите… Впрочем, теперь, после этой отвратительной сцены, невольной участницей которой я стала сегодня утром, я поняла, что мне следовало сделать это. Алекс напрягся.

– «Отвратительной»? Единственное, что могло действительно показаться отвратительным, это была твоя реакция. Я, конечно, человек привычный, меня твоя холодная надменность уже не удивляет, но зачем же так относиться к людям, которые не сделали тебе ничего дурного?

– Мне искренне жаль, что я показалась тебе надменной, но, полагаю, моей вины здесь нет – просто за эти пять месяцев, которые ты провел в этих диких местах, ты совершенно отвык от общества цивилизованных людей. Что поделать, в такой компании…

Джудит почувствовала, что задела Алекса за больное место, но она никак не ожидала, что ее язвительная реплика вызовет столь бурную реакцию.

– О Боже! – воскликнул Алекс. – Ты заходишь слишком далеко, Джудит! Будь любезна уяснить себе, что даже такой знатной даме, как ты, совершенно непозволительно говорить в издевательском тоне о людях, с которыми ты даже не успела толком познакомиться. Хетта – умный, смелый человек, она умеет чувствовать так глубоко, как тебе не научиться за всю твою жизнь. Ты говоришь о каком-то «цивилизованном обществе», от которого я будто бы отвык. Но если это общество делает людей такими, как ты, то оно мне не нужно!

И в этот момент Джудит с ужасом поняла, что тревожное предчувствие не обмануло ее: резкие слова, неистовый блеск в глазах – все это говорило о том, что Алекс был по-настоящему влюблен в эту девушку. Да, ее жених Александр Рассел любил маленькую голландскую крестьянку в домотканой одежде!

Неужели она проделала такой огромный путь лишь для того, чтобы узнать об этом? Джудит подумала, что даже если бы после замужества она узнала о супружеской неверности Алекса, это известие не причинило бы ей столько боли и унижения, сколько это открытие—Алекс любил бурскую девчонку…

– Что ж, Алекс, – проговорила она, – я, кажется, понимаю, почему мое замечание привело тебя в такое бешенство, но как бы то ни было, ты не властен изменить свою судьбу – ведь ты же не осмелишься ослушаться сэра Четсворта, не так ли?

– Так это он послал тебя в такую даль – следить за моим моральным обликом?

– Ты слишком высокого мнения о себе, Алекс. Я приехала в Южную Африку вовсе не ради встречи с тобой – просто тетушка Пэн попросила меня составить ей компанию в деловой поездке в Иоганнесбург. Так что, если тебе угодно, наш визит в Ландердорп– это скорее небольшое отклонение от намеченного маршрута. Было бы просто неприлично с моей стороны не нанести визит своему жениху, раз уж я оказалась в этой стране. Мы все должны соблюдать приличия.

– Вот и прекрасно, – вздохнул Алекс. – Давай будем соблюдать хотя бы видимое приличие, что бы ни стояло за ним.

– Что ты хочешь сказать?! – вспыхнула Джудит, чувствуя, что стремглав летит навстречу своей гибели и не может остановиться.

– К чему эти вопросы, Джудит? Теперь у меня не осталось ни малейших сомнений относительно твоих видов на меня.

– Это неправда! – прошептала Джудит. – Ты ничего не понял.

– Не понял?! – переспросил Алекс. – По-моему, ты вела себя предельно откровенно.

Джудит не знала что сказать. Она была готова, наступив на собственную гордость, признаться этому человеку в своих подлинных чувствах… Но разве мог он сейчас услышать ее?! Конечно нет – все мысли его были заняты той маленькой девушкой в коричневом плаще, в присутствии которой он был таким живым и веселым.

– Не будешь ли ты так любезен покинуть этот дом? Я сегодня очень устала и хотела бы отдохнуть часок.

– Конечно, конечно, – откликнулся Алекс и поспешно направился к двери. – Придется нам обоим сохранять хорошую мину. Хотя бы ради приличия… – добавил он, обернувшись на пороге.

Оставшись одна, Джудит тяжело опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Все было кончено. У нее не было сил бороться с Алексом и с другой женщиной. Маленькая пустая комната в деревянном доме, стоявшем на самом краю степи, показалась ей неуютной и даже враждебной. Ей страшно захотелось обратно в Англию. Наверное, такому человеку, как Алекс, хорошо жилось среди этих бескрайних просторов, но Джудит чувствовала, что она никогда не смогла бы жить в Африке. Эта земля пугала ее своей дикой первозданностью, неумолимой коварной силой, таившейся в водах рек, перебраться через которые можно было лишь в безопасных местах; она пугала ее и слишком яркими, слишком солнечными днями, и слишком холодными ночами.

Нет, она никогда не сможет найти свое счастье в Африке! И этим она тоже отличалась от Алекса, которому, судя по всему, было здесь хорошо и спокойно. Она никогда не сможет найти общий язык с бурами. Те немногие голландские поселенцы, с которыми ей приходилось встречаться по пути, показались Джудит угрюмыми и враждебно настроенными. Та девушка, которая сидела в фургоне рядом с Алексом, не была похожа на них: у нее были живые добрые глаза, но все равно она была буркой – необразованной крестьянкой, дочерью такого же косноязычного, недалекого, злобного фермера. Как он мог? Как он мог?

Раздумья Джудит были прерваны появлением миссис Девенпорт.

– Мне показалось, что Александр ушел, не так ли? – произнесла пожилая дама, делая вид, что не замечает слез на глазах племянницы. – Что поделаешь: служба есть служба…

Джудит молча сидела в кресле, и миссис Девенпорт продолжила:

– И все-таки зря мы его не предупредили о нашем приезде. Как ты считаешь?

Не поднимая глаз, Джудит прошептала:

– Какое это имеет значение?! Он… он любит эту девушку.

– Любит? – как ни в чем не бывало переспросила тетушка Пэн. – Что за чушь?! У бедного мальчика просто вскружилась голова.

– Нет, тетя Пэн, – вздохнула Джудит. – Алекс давно уже не «бедный мальчик» – он взрослый мужчина. И он, не задумываясь, бросился на ее защиту, когда я попыталась что-то сказать… – Джудит немного помолчала и, когда миссис Девенпорт села возле нее, добавила: – Ах, тетя Пэн, неужели ты не понимаешь, что продолжать борьбу – бессмысленно? Я так надеялась, что, увидев меня, Алекс сам догадается об истинных причинах этого путешествия, но – увы! – все его мысли заняты лишь этой голландской девчонкой. Ему попросту нет до меня никакого дела. Стоило мне нелестно отозваться о его компании, как он разразился самой настоящей филиппикой в защиту ее добродетелей, – добродетелей, которыми я, по его мнению, не обладаю.

Миссис Девенпорт тяжело вздохнула:

– Полагаю, милая моя, что тебе не следовало «нелестно отзываться» о ней…

– Не следовало?! – вспыхнула Джудит, вскакивая с кресла. – А что еще мне оставалось делать?! Никогда еще я не чувствовала себя такой униженной – да еще в присутствии полковника Роулингса-Тернера! Я думала… я думала, он…

– Ты думала, он просто решил приударить за хорошенькой крестьянкой, не так ли? – подсказала миссис Девенпорт.

Джуди подняла голову и расплакалась:

– Легко тебе сохранять спокойствие и самообладание в такой ситуации! Попробовала бы ты оказаться на моем месте, тетя Пэн! Ты и представить себе не можешь, что я испытала, когда эта крестьянская девчонка смотрела на меня сверху вниз, видя, как мало значит для Алекса наша помолвка!