Обесчещенные - Баррет Мария - Страница 24

Джейн вспыхнула, но доктор не обиделся на Филиппа.

– Пожалуйста, позвольте, госпожа Милз. – Он положил руки на оконные рычаги, готовясь нажать. – Господи! Эта штука весьма неподатлива, дорогая… – Поезд неожиданно тронулся, и он, потеряв равновесие, свалился на Джейн. – О Боже! Госпожа Милз, Боже мой! С вами все в порядке, дорогая госпожа?

Джейн удалось удержаться на ногах, только крепко обхватив спину отчаянно извиняющегося доктора Ядава.

– Да, я в порядке. Эй, поезд пошел, не так ли? – И она начала хохотать.

– Да, сюда, пожалуйста, взгляните! – Доктор отодвинулся, и Джейн высунула голову в окно. Она увидела состав, забитый людскими телами, висящими на поручнях, сидящими на крыше, высовывающимися из окон, и все махали руками, улыбались и кричали.

– Бог мой! Это так… – Джейн обернула к мужу лицо, уже запорошенное песком, – Филипп! Пойди, посмотри! Я никогда ничего подобного не видела!

Но Филипп слишком устал. Уткнувшись в газету, он не обращал на жену внимания. Джейн, вздохнув, опять высунулась и принялась махать рукой. Она продолжала делать это на протяжении нескольких километров, пока не успокоилась и не уселась на место. Лицо ее было в пыли и саже.

– О Боже, Дженни! – Филипп не сдержал раздраженного восклицания, но попытался скрыть неудовольствие улыбкой. – На! – Он подал ей свой платок, она плюнула на него и обтерла лицо. От нее не скрылось, что доктор Ядав подавил улыбку.

– Доктор Ядав, тут есть где умыться?

– Да, конечно. Пожалуйста, госпожа Милз, зовите меня просто Боди, это мое имя.

– Спасибо, Боди! – Джейн бросила взгляд на мужа, уткнувшегося в газету. Впервые за все время знакомства Джейн ощутила в себе легкое раздражение на Филиппа. Она решила забыть это. – А вы можете звать меня Джейн, – ответила она Боди и услышала яростный шелест страниц «Таймса», означавший неодобрение.

Стояло роскошное утро, когда жара прерывается благоухающим прохладным ветерком, который приводит в трепет тут и там листья на деревьях, а лучи солнца пляшут в струях фонтанов, посылая радуги в небо. Запах жасмина наполнял воздух, а лепестки роз устилали траву. Это было богатое утро, сотканное из золота и запахов.

Джейн проснулась рано. Она подняла полог москитной сетки и, встав с постели, босиком прошла к окну и распахнула ставни из сандалового дерева. Стоя на свету, она оглядела белую мраморную веранду, фонтаны, струи которых упирались в голубое небо. Потом протерла глаза, накинула халат и вышла наружу. Джейн восторженно улыбалась – никогда она не видела ничего столь прекрасного.

– Доброе утро, Джейн. – Филипп пил чай, сидя на плетенном из тростника диванчике. На нем были бриджи и рубашка. Он встал, подошел к жене и легко поцеловал и щеку. – Ты хорошо спала?

– Да, благодарю тебя.

Филипп предложил отдельные спальни. Джейн была разочарована, но он сказал, что должен много работать, а если учесть невыносимую жару, его трудности со сном и то, что он храпит, то спать лучше раздельно, просто спать, конечно. В конце концов, он ее убедил, но она была разочарована до сих пор.

– Ты ездил верхом? – спросила Джейн, глядя на его костюм.

– Нет еще. Я еду с магараджей через несколько минут. Он хочет, чтобы я опробовал одного-двух из его новых пони. – Филипп посмотрел на часы. – Хочешь чаю? Я распоряжусь, пока еще есть время.

– Нет, думаю, я сначала оденусь. Ты езжай. – Джейн расправила рубашку на плечах мужа. – Вернешься к завтраку?

– Да, надеюсь. Около часа.

– Хорошо, тогда и увидимся.

Филипп вернулся к тростниковому столику и допил чай. Он вытащил несколько кусков сахара из сахарницы и завернул в салфетку.

– Это не для меня.

– Надеюсь, что нет, – рассмеялась Джейн.

Он поправил волосы и, попрощавшись, спустился с веранды на солнцепек.

– Хорошего утра! – пожелала Джейн вдогонку.

Она отметила, как ему идут брюки для верховой езды, подчеркивающие при ходьбе его тугие мышцы. Когда Филипп исчез из вида, Джейн вернулась в спальню. Приятно было видеть его снова в форме, именно такого Филиппа она знала и за такого выходила замуж.

Рамеш Рай пил кофе на веранде дворца в обществе магараджи.

Они обсуждали двух пони, купленных в Аргентине для игры в поло. Вдали в саду он заметил майора Милза, направляющегося к веранде. Рамеш встал и позвал Викрама, который ушел переодеться.

– Майор здесь, Вики!

Магараджа вышел, застегивая пуговицы на спортивной куртке.

– Спасибо, Рами. Ты уверен, что не хочешь к нам присоединиться?

– Нет, благодарю, я должен кое-что сделать для деда. – Рами подавил досаду, он бы предпочел лошадей.

– Филипп! – Молодой магараджа двинулся навстречу Милзу.

Они пожали друг другу руки, и Викрам повернулся к Рами.

– Филипп, это мой старый приятель, Рами Рай. Наши семьи связаны с другом много лет. Майор Филипп Милз это Рамеш Рай.

Филипп кивнул, но, поскольку Рами шагнул ему навстречу, он был вынужден протянуть руку.

– Рад познакомиться, – сказал он без особого пыла.

– Взаимно, майор.

Вики улыбнулся своей обычной широкой улыбкой.

– Я и Рами учились в одном колледже в Оксфорде, Филипп.

Филипп кивнул. Рамеш Рай был ему ни капельки не интересен.

– Действительно? – Он глядел поверх головы Рами.

– Конечно, оценки у Рами были гораздо лучше, чем у меня, но что касается женщин и спиртного… – Вики рассмеялся и хлопнул Рамеша по спине. – Идем, Филипп, у нас скачки?

– Да, конечно.

Рами вторично протянул руку, но, поскольку магараджа уже отвернулся, Филипп сделал вид, что не замечает ее. Что-то заставляло его задирать нос перед индийцами высшей касты.

– Увидимся позже, Рами?

– Да. Удачной поездки!

Магараджа пересек веранду, и Рами смотрел, как они уходят, стуча сапогами по мрамору. Он хотел сунуть руки в карманы пиджака, но вспомнил, что на нем курта – длинная индийская рубаха, которую носят навыпуск чуридар – свободных штанов. Он улыбнулся и покачал головой. Родившийся в Индии всегда индиец, несмотря на долгую жизнь в Англии. И Рами стал спускаться по лестнице в сад, чтобы найти госпожу Милз.

Разборка вещей заняла намного меньше времени, чем Джейн предполагала. Она не привыкла к помощи и целый час ходила хвостом за служанкой, пытаясь поучаствовать в делах, но поняла, что только мешает. Она жестами указывала, что куда положить, но потом решила оставить девушку одну, надела соломенную шляпу и темные очки, сунула в карман юбки разговорник и отправилась погулять в сад. Она не знала, как иначе убить время.

Часом позже Джейн сняла шляпу, поскольку голова вспотела и чесалась. Бросив ее на землю, она вытащила разговорник и занялась им, вертя в руке увядшую розу.

– Тля, – сказала она главному мали и двум садовникам. Она указала на коричневые пятна на листьях и крошечную, почти невидимую мушку, затем стала рыться в разговорнике, тщетно пытаясь найти нужное слово.

– Плохо! – объявила она, качая головой и грозя пальцем. – Очень плохо!

Главный мали кивнул и улыбнулся.

– Боже милостивый, – пробормотала Джейн. Она судорожно листала разговорник.

– Вы… должны… обрабатывать… ее, – сказала она медленно, тщательно выговаривая слова, но все три лица ничего не выразили.

От бессилия Джейн была на грани слез, почти час длилась эта беседа на солнцепеке, и она уже жалела, что вообще открыла рот. Последний раз, заглянув в книгу, она вытерла мокрое лицо, краем юбки, обнажив при этом колени. Она покраснела, когда под взглядами трех мужчин до нее дошло, что она делает.

– О Боже, – пробормотала она, – три грубияна садовника – это то, чего мне только не хватало.

– Привет.

Она мгновенно подняла голову.

– Госпожа Милз? Привет! Вы здесь!

Она обернулась, пораженная английской речью.

– Ох! Да, это я…

– Вас что-то озаботило?

Джейн уставилась на человека перед нею. Он был одет по-местному, в темно-серую шелковую курту и белые хлопковые брюки. Он улыбался.