Девять миров - Семенова Мария Васильевна - Страница 27

А Локи выгнали из Асгарда, запретив возвращаться.

Скрюмир

Однажды Тор вместе с Тьяльви и Рёсквой-Резвушкой коротал дождливую осеннюю ночь на краю Утгарда у лесного костра. Они думали на другой уже день возвратиться домой и подъели почти все припасы, когда Локи, сын Лаувейи, изгнанный Ас, вышел к ним из тумана. Боги давно уже не считали коварного зачинщика распрей своим побратимом, но у промокшего и голодного Локи был до того жалкий вид, что отходчивый Бог Грозы невольно смягчился:

– Садись к огню, оскорбитель Богинь, поешь да обогрейся. Заодно и расскажешь нам, что нового слышно.

Локи не заставил себя долго упрашивать и с таким прожорством взялся за остатки еды, что даже Тор мог бы ему позавидовать, если бы чувство зависти было ведомо Метателю Молний.

– В Утгарде объявился могучий волшебник, – наконец насытившись, поведал былой обманщик Богов. – Говорят, он собрал к себе множество Великанов и сулится вести их походом на Асгард, добывать сокровища Асов и прекрасных Богинь в жёны самым отважным… Никто не знает его имени, я сам слыхал только прозвание – Утгардалоки…

Тор погладил рукоять верного молота:

– А не мог бы ты показать, где живёт этот Утгардалоки?

– Отчего же, – сказал изгнанный Ас. – Покажу!

На другое утро они двинулись в путь и шагали весь день, пока не забрались в самую глухомань. Там застала их новая ночь, такая же холодная и непогожая, как и минувшая. На счастье, уже впотьмах они вышли к какому-то заброшенному дому, на удивление просторному и с таким широким входом, что сперва он им показался проломом в стене. Обрадованные путники забрались под крышу и устроились на ночлег. Но едва они успели заснуть, как началось сильное землетрясение: застонали деревья, ходуном заходили надёжные стены, послышался отовсюду грохот и шум, как будто вокруг топтались чудовища. Напуганные путешественники попятились внутрь дома и обнаружили там, как раз посередине, небольшую пристройку. Туда они и забились, а Тор встал у входа, сжимая рукоять молота и готовясь к отпору. Шум возле дома не затихал до рассвета, но никто не пытался напасть на прятавшихся внутри.

Когда же наступил день, Тор вышел наружу и сразу увидел поблизости на поляне спящего Великана. Тот громко храпел, раскинувшись на траве, и Бог Грозы тотчас понял, что за шум они слышали в ночной темноте. А дом при солнечном свете оказался вовсе не домом – всего лишь брошенной рукавицей.

И, говорят, Тор впервые в жизни покраснел от стыда, предвидя, что ещё не раз и не два припомнят ему ту рукавицу на пирах в Асгарде, в дружеской перепалке… Поглядел он на спящего Великана и – тоже впервые в жизни – спросил себя, по силам ли ему подобный соперник.

– Стар становлюсь, видно, – сказал сам себе Тор. Опоясался Мегингьярдиром – добрым Поясом Силы – и тогда только подошёл к незнакомцу, держа молот наготове. А проснувшийся Великан протёр глаза и посмотрел на него совсем не враждебно:

– Славься, Аса-Top! Что ты делаешь в этом лесу? Уж не Утгардалоки ли ищешь?

– Истинно так, – ответствовал Тор. – А ты, случаем, не..?

– Куда мне, – захохотал молодой Турс, и с дубов посыпались жёлуди от этого хохота. – Да против Утгардалоки я сущий цыплёнок!.. Но я как раз направляюсь в ту сторону, ибо думаю вступить в его войско. Пойдём вместе, если хочешь!

– Ни разу ещё у меня не бывало в попутчиках Великанов, – сказал задумчиво Тор. – Однако отказываться не буду, пойдём, коли не шутишь! Как звать-то тебя?

– Зови меня Скрюмиром, – ответил тот.

Скрюмир означало Хвастун, но Тору вовсе не показалось, чтобы исполин бахвалился зря. Тор со спутниками едва поспевали за ним, идя через лес. На диво широк был шаг незнакомца, а ведь он ещё вызвался нести все пожитки и до вечера шагал, убрав котомку Тора в свою!

К закату дня Скрюмир подыскал место для ночлега и отказался от ужина, заявив, что ляжет сразу же спать:

– А вы развязывайте котомку и ешьте, если проголодались.

Улёгся под деревом и тотчас захрапел. Тогда Тьяльви попробовал распутать ремень, которым был затянут мешок Великана, – и не совладал. Тут уже Тор отстранил его и сам взялся за дело. Но сколько ни бился – ни единого узла не сумел ослабить, ни одного ремешка так и не развязал…

– Видишь, какие рождаются ныне в Утгарде Великаны? – сказал ему Локи. – Угости-ка его своим Мьйолльниром, Тор, пока он не наделал всем нам беды!

– Негоже нападать на спящего, – свёл густые брови Хозяин Козлов. – Мой брат Тюр пошёл на обман, думая избежать великого зла, но оно оттого лишь стало неотвратимее. Не пришлось бы и мне пожалеть, если сделаю, как ты предлагаешь!

Локи ответил:

– Подумай лучше, что будет, когда такие, как этот Скрюмир, вторгнутся в Мидгард, пойдут походом на Асгард!

– Всё равно, не поступаться же честью, – сказал Тор. – Я воин, а не убийца!

– О какой чести речь, когда борешься с Великаном? – возмутился хитрейший из Асов. – Сколько раз ты сам едва уносил ноги из-за их вероломства!

– Я воин, а не убийца, – упрямо повторил Тор.

– Стало быть, ты хочешь услышать, как твоя Сив плачет в объятиях многоголового Хримтурса? – спросил язвительный Локи. – А дочь проклинает день, когда родилась?

Опутал он Повелителя Молний своими речами, как паутиной. И наконец Тор поднялся и, вытащив молот, подошёл к спящему Скрюмиру. Тот храпел на весь лес, не чуя беды. Взвился Мьйолльнир и обрушился на голову Великана… Даже Мидгардсорму – Мировому Змею – несладко пришлось бы от такого удара, но на чистом лбу Скрюмира не осталось даже царапины.

– Не листок ли с дуба свалился?.. – зевая, спросил проснувшийся исполин. – Ну как, Тор, поужинали?..

– Поужинали, – пробормотал Хозяин Козлов, отходя прочь в великом смущении. Улеглись они четверо подальше от Турса, но, правду молвить, было им, как и в прошлую ночь, совсем не до сна. И вот в самую полночь Тор вновь поднялся и, подкравшись, с маху опустил молот Скрюмиру на самое темя. Удар мог раздробить гору, но у Великана даже волосы на темени не шелохнулись. Он лишь открыл глаза и спокойно сказал:

– То листья падали, а теперь, кажется, жёлудь!.. А что ты всё бродишь, Тор? Ложись, завтра долго идти!

Перевернулся на другой бок и вновь захрапел во всю великанскую мощь.

Перед самым рассветом Бог Грома решил попытать счастья в последний раз. Неслышно подойдя, ударил он Скрюмира в обращённый кверху висок и мог бы поклясться, что молот вошёл в тело по рукоять… каменная скала, пожалуй, разлетелась бы в мелкую пыль, а Скрюмир приподнялся и сел, сладко потягиваясь:

– Вот уже и птицы проснулись, ишь, роняют на меня сучки и травинки… Славься, Тор! Пора нам позавтракать да и двигаться дальше!

Легко развязал котомку и вынул припасы, но Тору со спутниками кусок в горло почему-то не лез.

Состязание

Ближе к полудню путешественники действительно увидели впереди крепость. Да такую, что Тору пришлось запрокинуть голову, оглядывая её.

Когда они вошли внутрь, Скрюмир сразу смешался с толпой молодых Великанов, и больше они его не видали. Воины стали спрашивать Тора, кто он да откуда родом. Он назвался, и его провели к конунгу крепости – самому Утгардалоки.

– Это ты, что ли, и есть Тор-Метатель, Торс-Колесницей, Хозяин Громов, Тор из племени Асов?.. – спросил конунг, наклонясь с хозяйского места и разглядывая пришлецов, и вид у него был разочарованный. – Я-то, наслушавшись про тебя, думал, ты и ростом повыше, и в плечах покрепче… ладно, будь гостем и не обижайся! Но надобно тебе знать, каков у нас здесь обычай: каждый должен чем-нибудь отличиться. Есть ли у вас искусство, которому бы мы удивились?

– Есть, – сказал Локи и вышел из-за широкой спины Тора, где прятался всё это время. – Я ем так быстро, что никому за мной не угнаться, ни Асу, ни Великану!

– Что ж, – сказал конунг. – Испытаем, на что ты способен.