Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия - Страница 46

– Уверена, что все не так плохо, как тебе кажется. Дело это неприятное, любой чувствовал бы себя не в своей та­релке. Ты хорошая мать, Джада, и мы это докажем.

– Но… меня волнует этот анализ на наркотики. – От дрожи в пальцах Джада едва не выронила трубку.

– Что за анализ? Ты о чем? – переспросила Энджи и надолго замолчала, выслушав историю с пакетом.

– Я дала маху, да? – не выдержала Джада.

– Пока не знаю. Очень может быть, это я дала маху. Вот что, Джада: попозже вечерком я кое с кем проконсуль­тируюсь и тогда смогу ответить конкретнее. Давай встретимся завтра утром, перед работой.

– Перед работой у меня прогулка. Не хотелось бы про­пускать, Мишель и так из дому не выходит. Помнится, ты обещала присоединиться. Почему бы не начать завтра?

– Ладно, – после недолгих раздумий согласилась Энджи. – Итак, до завтра. В котором часу? Без четверти шесть? Боже, – простонала она, – я не встану!..

ГЛАВА 28

Вечером Энджи пыталась разыскать маму, но это ей не удалось. Не зная, к кому еще можно обратиться, она риск­нула набрать номер Майкла Раиса, специалиста по бракоразводным процессам. Он снял трубку после первого же звонка, и Энджи, тысячу раз извинившись, рассказала о неудачной встрече Джады Джексон с соцработником.

– Что это еще за тест на наркотики, Майкл? Это стан­дартная процедура?

– Нет, нужен серьезный повод. Плохи дела у твоей клиентки, Энджи. Ее муж и Джордж Крескин пошли ва-банк. Я бы сказал, ситуация патовая. Она не обязана согла­шаться на анализ, но ей это запишут в минус. Скажи-ка, а почему она, собственно, отказалась? Унизительно, конеч­но, но…

– Пока не знаю. В шесть утра я с ней встречаюсь и обя­зательно выясню.

– Ничего себе! – хмыкнул коллега. – Ни сна, ни от­дыха? Хочешь совет? Не юридический?

Без «неюридических» советов Энджи обошлась бы, но ей понравилась тактичность Майкла, который предоста­вил ей возможность отказаться.

– Слушаю.

– Эта работа запросто может накрыть тебя с головой. Нужно научиться быть преданной делу, но слегка отстра­ненной. Держать, так сказать, дистанцию. Сам знаю, это звучит противоречиво, и тем не менее по-другому нельзя. Такие клиенты, как в нашем Центре, могут разбить тебе сердце и разрушить личную жизнь.

– Насчет этого не волнуйся. У меня ее нет.

Когда на следующее утро у нее над ухом зазвенел бу­дильник, Энджи решила, что никакая сила не вытащит ее из постели. За окном царила непроглядная тьма. И все же она поднялась, натянула отцовский свитер, его же трени­ровочные штаны с начесом и две пары носков под крос­совки.

Упакованная, как полярник, она семенила по улице Вязов и размышляла над вчерашним разговором с Майк­лом. Он хотел как лучше и, наверное, счел ее неблагодар­ной стервой, но ведь это правда. Нет у нее никакой личной жизни, даже позвонить некому, потому что вместе с мужем она потеряла и единственную близкую подругу. А сооб­щать о своей катастрофе приятелям по колледжу и юриди­ческой школе у нее не было ни малейшего желания. Боль­шинство из них и так наверняка уже в курсе – плохие но­вости быстро разносятся.

Энджи вдруг поняла, что на холод в такую рань ее вы­гнало желание приобщиться к тому теплу, которое она ощутила между Джадой и Мишель. Хороший друг и ей бы не помешал… Возможно, эта прогулка и не самая лучшая идея, ну да ладно. Утренний моцион в любом случае пой­дет на пользу.

С Джадой и Мишель она встретилась где-то посередине улицы Вязов, недалеко от их домов, и все трое, следуя привычному маршруту, двинулись туда, откуда она при­шла.

– Мы можем встречаться у твоего дома, – предложила Джада.

– Точно, – согласилась Мишель. – Джада всегда меня вытаскивает, чтобы я не лентяйничала. А теперь, если хочешь, мы будем заходить за тобой.

Энджи даже теплее стало от дружелюбия подруг. «Да ты совсем растаяла, девочка, – сказала она себе. – Так не го­дится. Следи за собой, пока не начала скулить, выпраши­вать подачки, а на прощание лизать руки».

Когда Джада, явный лидер в компании, задала темп, Энджи решила приступить к делу.

– Расскажи-ка поподробнее о вчерашней встрече. Джада тяжело вздохнула:

– Это было что-то! Я бы подумала, что миссис Элрой ненавидит все человечество, если бы к Клинтону она не относилась с явной симпатией.

– Стерва! – выпалила Мишель. – Другого слова для таких не придумали.

Джада в деталях описала интервью, пока они шагали вверх по крутому холму. Энджи задыхалась, но старалась не отставать.

– Я этим занимаюсь, не волнуйся, – сказала она Джаде. – Думаю, нам удастся пригласить другого инспек­тора. А можно узнать… э-э-э… почему ты отказалась сдать анализ?

Джада и Мишель переглянулись, и Мишель, не от­крывшая рта после замечания о «стерве», заговорила пер­вой:

– Это я во всем виновата! Видишь ли, я сейчас тоже нервничаю, и доктор прописал мне таблетки от стресса.

– Ну? И что в этом плохого?

Мишель бросила быстрый взгляд на подругу. Та пожа­ла плечами:

– Энджи – мой адвокат. Я обязана делиться с ней всем. В рот больше не возьму эти таблетки!

Теперь уже и Энджи занервничала. О чем речь? Неужто проблемы с наркотиками? Боже милостивый! Взяться за­щищать клиентку и обнаружить, что все обвинения против нее – чистая правда?

– Джада так переживала… вот я и предложила ей эти таблетки, – неловко пробормотала Мишель. – А потом она испугалась, что анализ что-нибудь не то покажет. Мы ведь их состава не знаем.

– А название? Не «экстази» часом?

– Ксанакс, – без тени улыбки ответила Мишель.

– Тьфу ты! – Энджи облегченно вздохнула. – Боль­шое дело! В таком состоянии кто угодно прибегнет к успо­каивающим, хотя лучше все же сходить к врачу за рецеп­том. А мне не дашь? – пошутила она, взглянув на Мишель.

Та бледно улыбнулась.

– Я чувствовала себя такой виноватой! Думала, что все испортила своими дурацкими таблетками. По-твоему, мы зря так испугались?

– Всем известно, что половине американских женщин ксанакс или валиум прописывает врач, а второй половине одалживают подруги без всякого рецепта. Так что рано па­дать духом. Я постараюсь вызвать другого инспектора соцслужб. Первый визит это, конечно, не отменит, но, наде­юсь, добавит положительных моментов.

Джада улыбнулась – впервые за утро.

– Спасибо! Надо же, ты такая молоденькая, а все по­нимаешь. Тебе бы не с нашими проблемами возиться, а на свидания бегать, жизни радоваться.

Энджи расхохоталась, запрокинув голову.

– О да! Кому и радоваться жизни, как не мне! Хотите послушать, девочки, о самом романтическом юбилее свадьбы в истории человечества? – И она рассказала обо всем – от ресторана до знаменательной встречи с Рэйдом и Лизой в Марблхеде. Словом, обо всем, кроме своей вели­кой маленькой тайны. О ее беременности пока не знала ни одна живая душа.

– Не могу поверить! – выдохнула Мишель.

– А я так запросто, – фыркнула Джада.

У обеих нашлись «ласковые» слова и в адрес Рэйда, и в адрес предательницы Лизы. Шагая в ногу с подругами и слушая их прочувствованные речи, Энджи вдруг поняла, что ей… хорошо. Просто хорошо с ними. Ей очень нрави­лись обе, хотя Мишель казалась немножко отстраненной, и Энджи была благодарна им за то, что ее приняли в ком­панию.

В конце проулка, уже повернув назад, Джада вдруг ос­тановилась.

– А как же столб, Мишель? Не похлопаешь?

Энджи недоуменна взглянула на Мишель, а та сгорби­лась и замотала головой.

– Да что с тобой такое, подруга? – Энджи округлила глаза. – Ты всегда хлопала этот дурацкий столб! Пережива­ешь из-за банка? Или из-за репортеров? Достали тебя, да?

Энджи вся обратилась в слух, но рот решила держать на замке.

– В доме все не так, в семье все не так… – В больших синих глазах Мишель стояли слезы. – Наверное, я сама во всем виновата. Что, если я, как дура, верила каждому его слову, а он меня обманывал?

Щелк! Картинка в голове Энджи сложилась. Читала ведь газеты, да и отец рассказывал об обыске на другом конце улицы, а с Мишель весь этот скандал не связала. Так все-таки наркотики? Не потому ли Джада отказалась сдать анализ? Нет! На этот раз интуиция ее не подводит. Кто угодно, только не Джада. И не Мишель.