Флэшмен - Фрейзер Джордж Макдональд - Страница 44

— Вот и прекрасно, — промолвил я, и, не теряя времени даром нырнул под одеяло и подкатился к ней. Из-за холода она была полуодета, но прикосновение к этому молодому телу так воспламенило меня, что через мгновение я уже лежал на ней и целовал в губы. Она вздрогнула, потом взвизгнула, и прежде чем я успел понять что происходит, начала брыкаться, бить меня и пищать, как испуганная мышь.

— Как вы смеете! — визжала она. — О! Как вы смеете! Убирайтесь прочь! Убирайтесь прочь сию секунду!

Взбрыкивая, она здорово залепила мне в глаз.

— Что за черт! — говорю я. — Что не так?

— Ах, вы скотина! — шипит она, поскольку до нее до шло, что лучше не повышать голос. — Вы, грязная скотина! Немедленно убирайтесь из моей палатки! Немедленно, слышите вы?

Я не видел ничего, что могло бы вызвать такие обвинения, о чем и заявил.

— Что я такого сделал? Только старался проявить дружеские чувства к вам. Почему же вы устроили такую бучу?

— Ах, негодяй! Вы…. Вы…

— Ну, хватит, — говорю я. — Вы хотите сказать, что задеты в лучших своих чувствах. Но почему-то когда я тискал вас тем вечером, вы не были так принципиальны.

— Тискали меня? — говорит она с такой интонацией, будто я произнес нецензурное выражение.

— Ну да, тискал. Вот так, — я потянулся к ней и, нащупав стремительным движением одну из грудей, сжал ее. К моему удивлению, она никак не отреагировала.

— Ах, это! — говорит. — Что вы за извращенное создание! Вы же знаете, что это пустяк: все джентльмены делают так в знак симпатии. Но вы, чудовище, попытались истолковать мою дружбу как… О! О! Я умру со стыда!

Не услышь я это собственными ушами, ни за что бы не поверил. Видит Бог, я знал о несовершенстве системы образования для английских девочек, но такое было просто невероятным.

— Хорошо, — говорю я. — Если вам пришлось иметь знакомство с джентльменами, привычными поступать так в знак симпатии, то это видимо, были чертовски развеселые джентльмены.

— Вы… вы подлый тип, — не сдавалась она. — Это же все равно что рукопожатие!

— Боже милостивый! Откуда же ты такая взялась?

При этих словах она закрыла лицо руками и расплакалась.

— Миссис Паркер, — говорю я. — Прошу простить меня. Я сделал ошибку, и очень сожалею о ней. — Чем быстрее я унесу ноги, тем лучше, не то она поднимет на весь лагерь крик, что ее насилуют. Я должен был сказать это ей. Даже сейчас, не догадываясь в каком ложном положении она очутилась из-за своей неосведомленности, Бетти казалась скорее разгневанной, чем испуганной, и выражала свое недовольство мной не громче, чем шепотом. Что ж, ей нужно было заботиться о своей репутации.

— Я должен идти, — говорю я, начиная протискиваться к выходу. — Но обязан сказать вам, что в приличном обществе джентльмену не считается допустимым тискать леди за грудь, чтобы вам не говорили. А еще менее допустимым считается когда леди позволяют джентльменам делать это, поскольку у джентльменов может создаться неверное впечатление. Еще раз прошу извинить меня. Доброй ночи.

Она еще раз приглушенно всхлипнула, и мгновением позже я оказался на снегу. Мне в жизни не приходилось слышать ничего подобного, но откуда мне было знать тогда, как непредсказуемы бывают юные девушки, и какие странные предрассудки могут гнездиться в их головах. Так или иначе, здесь мне уже ничего не светило, и пораздумав, я решил, что придется попридержать свой энтузиазм до возвращения в Индию. Только пока я устраивался на ночлег среди своих улан, эта мысль меня совершенно не согревала.

Оглядываясь назад, я нахожу это приключение довольно занятным, но тогда, лежа в снегу и вспоминая, на какие ухищрения пришлось мне пойти, чтобы убрать с дороги капитана Паркера, у меня так и чесались руки свернуть шейку прелестной миссис Бетти.

Это была беспокойная, тяжелая ночь, почти без сна, поскольку, как будто мало было одного холода, наши ниггеры завывали так, что могли разбудить и покойника. Поутру немало этих бедолаг нашли мертвыми, так как для защиты от мороза у них не было ничего кроме жалких лохмотьев. С рассветом перед нами предстала картина, подобная ледяному аду: повсюду окоченевшие тела, а у живых каждое движение сопровождается хрустом замерзшей одежды. Я увидел Макензи, рыдающего над телом маленькой туземной девочки. Он держал ее за руки, и, заметив меня, воскликнул:

— Что же нам делать? Эти люди обречены на смерть, даже те, кого не убьют те волки, что на другой стороне холма. Но что мы можем сделать?

— Действительно, что? — говорю я. — Оставьте их, мы им все равно не поможем.

Думается, он слишком близко к сердцу принимал судьбу этих ниггеров. А ведь был не человек, а настоящий кремень.

— Если бы я только мог взять ее с собой, — говорит он, кладя тельце обратно в снег.

— Вы не сможете взять всех, — отвечаю я. — Приди в себя, парень, нужно что-нибудь перекусить.

Он внял разумному совету, и нам повезло перехватить по куску горячей баранины в палатке у Эльфи.

Вновь выстроить колонну к маршу оказалось невероятно трудной задачей: половина сипаев замерзла настолько, что не могла держать мушкет, а вторая половина дезертировала ночью, слиняв обратно в Кабул. Мы тычками побудили их строиться, благодаря чему все слегка согрелись, а обозные не нуждались в такой стимуляции. Напротив, в страхе, что их оставят, они всей массой ринулись вперед, приведя тем самым в полное замешательство авангард Энкетила. В этот момент целая туча конных гази выскочила из-за отрога горы и врезалась в толпу, круша без разбора солдат и штатских, и была такова с двумя орудиями авангарда прежде, чем мы успели предпринять что-либо. Энкетил, впрочем, бросился в погоню с горсткой кавалерии, и завязалась схватка. Орудия вернуть ему не удалось, но их заклепали, а тем временем 44-й пехотный стоял на месте и ничего не предпринимал. Леди Сэйл ругала пехотинцев трусами и висельниками — эту старую швабру стоило бы поставить командующим вместо Эльфи — но я лично не осуждаю 44-й. Я стоял дальше в колонне, и не спешил вмешиваться, пока Энкетил не повернул назад, тогда я с уланами на рысях пошел ему на встречу (все по Тому Хьюзу, не правда ли?). Какой прок нам был от этих пушек?

Мы проковыляли по дороге с милю или две. Афганцы висели у нас на флангах, и то тут то там, выбрав слабое место в колонне, обрушивались на нее, вырезая людей, хватая припасы, и отскакивали назад. Шелтон орал, чтобы все сохраняли место в строю, не бросаясь в преследование, и я не упустил возможности выразить свое недоумение, что же мы за солдаты, если не деремся с врагом, видя его перед собой?

— Терпение, старина Флэш, — говорит Лоуренс, стоявший рядом с Шелтоном. — Нельзя позволять им выманить нас в горы и перерезать, их слишком много.

— Проклятье! — выругался я, играя саблей. — Неужели мы позволим им издеваться над нами? Послушайте, Лоуренс, да я очистил бы эти горы с двумя десятками французишек или пожилых леди!

— Браво! — вскричала леди Сэйл, хлопая в ладоши. — Вы слышали, джентльмены?

У паланкина Эльфи собралась кучка штабных с Шелтоном в центре, и им не по нраву было выслушивать поддевки дракона в юбке. Шелтон вспыхнул и приказал мне занять место в строю и исполнять свои обязанности.

— Слушаюсь, сэр, — отвечаю я, изображая недовольство. Тут вступил Эльфи.

— Ну-ну, Флэшмен, — говорит он. — Бригадир прав. Нам нужно поддерживать порядок.

И это говорится посреди колонны, представляющей собой мешанину войск, нестроевых и животных, не имеющей даже подобия управления, с растянутым обозом. Подъехавший ко мне Макензи сказал, что мой отряд и его джезайлиты обязаны плотнее патрулировать фланги колонны, находя слабые места и отгонять афганцев, то есть, по выражению американцев, «вести стадо». Можете себе представить, как я воспринял это предложение, но на словах горячо согласился с Маком, тем более отдавая себе отчет, что таких уязвимых мест у колонны более чем достаточно, и всегда есть возможность оказаться подальше от точки удара. Это оказалось несложно, так как афганцы как раз выбирали те места, где нас не было, поскольку в тот момент их интересовало не столько убивать солдат, сколько вырезать безоружных ниггеров и уводить вьючных животных. За это утро они смогли неплохо потренироваться в этом, раз за разом наскакивая на нас, перерезая глотки и уносясь прочь. Я устроился весьма неплохо, отдавая громким голосом команды моим уланам и носясь вдоль колонны, но по преимуществу держась центральной ее части.