И нет у него тайн - Сомов Кирилл Григорьевич - Страница 7

Проснулся Винс от холода. Руки закоченели, а ноги и вовсе превратились в ледышки.

Поначалу мальчик даже не понял, где он находится. Он лежал с закрытыми глазами, свернувшись в плотный комок, словно ежик. Вокруг слышался неясный шум, словно у его дома собралась большая толпа и все что-то говорят, говорят, а слов не разобрать — все сливается и снова усыпляет...

Но мальчишка вспомнил, что вокруг только море и не может быть никаких людей, откуда им здесь взяться. Винс вскочил, едва не опрокинув лодку, поглядел вокруг. Увы, и вправду — волны, волны, волны... Солнце еще не поднялось, хоть небо уже посерело и на востоке занялась красная зарница.

Винс стал растирать лодыжки и ступни, разгоняя кровь. Затем, измученный жаждой, взял разложенные на скамье штаны, свернул их — очень аккуратно — лег на дно лодки и стал выжимать их себе в рот, медленно, чтобы не утерять ни капли живительной влаги.

Пресная роса показалась Винсу чудесным сладким эликсиром, но было ее до обидного мало. Досуха выжав штаны, мальчик надел их и поглядел туда, где была сложена его вчерашняя добыча. Пора было позавтракать.

Каково же было его удивление, когда он понял, что лодка пуста! В ней не осталось ни одной рыбешки! Куда же она подевалась, улетела, что-ли? Винс обыскал каждую щелочку, ощупал каждую досточку — нет ли где щели.

Лишь когда Винс услыхал громкий резкий крик у себя над головой, когда увидел, как высоко в небе парит альбатрос, мальчик понял, что завтрак он проспал. Наглая птица утащила рыбу у него из-под носа.

— Чтоб ты свалилась оттуда, зараза! — в сердцах крикнул птице Винс и едва не заплакал.

Что же делать? Теперь, когда еды не было, голод прорезался во сто крат сильнее. Винс перегнулся через борт и пошарил в воде руками. Вдруг повезет и он ухватит кого-то за хвост? О том, что его самого могут ухватить, мальчик как-то не подумал.

Через какое-то время его пальцы наткнулись на нечто холодное, мохнатое и противное. Винс сжал это нечто и забросил в лодку. О доски ударился и расплылся коричневато-зеленый ком, похожий на спутанные волосы.

Поморщившись, Винс осторожно тронул комок ногой. Тот не шевельнулся. Набравшись смелости, Винс подобрался чуть поближе и потрогал добычу рукой. А поскольку пальцы остались на месте и их не откусили, то мальчик занялся уловом всерьез.

Похоже на обычную траву. Винс не знал, что так выглядят морские водоросли, но рассудил, что не помешает отведать их на вкус. Оторвал кусочек, сунул в рот и пожевал. Горько, невкусно, противно. Но только поначалу. С трудом удержавшись, чтобы не выплюнуть, Винс прожевал этот кусок до конца и проглотил. Похоже на сильно пересоленную грушу. Сьев еще немного, Винс задумался. Нет, на морской траве он долго не протянет, надо придумать что-то более существенное.

И опять ему на помощь пришли собственные штаны. Винс стянул их, завязал узлом штанины и вновь перегнулся через борт. Словно сеть, он протащил штаны туда-обратно у борта лодки, потом еще и еще. Резко поднял и заглянул внутрь. Там трепыхалась крошечная креветка, с полмизинца величиной. Винс поглядел на незнакомое насекомое, похожее на речного рака, и отправил его в рот. Ничего, тоже вполне сьедобно.

И все же... И все же хотелось рыбы. Только рыбалка могла принести избавление от голода.

А для рыбалки необходимо что? Правильно! Крючок и нитка. Винс наморщил лоб, оглядывая свое «жилище» С ниткой было полегче, ее можно добыть из рубахи. А вот крючок... Вот балда! Винс стукнул себя по лбу. Да вся эта лодка полна гвоздей! Только надо найти подходящий. И Винс упал на четвереньки, ощупывая доски. Как назло, все гвозди были вбиты на совесть, по самую шляпку, вытащить без клещей не удалось ни один. Но Винс не отчаивался и все-же разыскал один расшатаный и наполовину вылезший гвоздь, где-то далеко под скамьей.

Согнувшись в три погибели, закусив губу, Винс вытаскивал упрямый гвоздь, рискуя сорвать себе ногти.

Есть! Получилось! В руке мальчика лежал красивый кованый стержень. Винс согнул его, потом выдернул из рубахи три нитки, скрутил их в одну. Привязав к ней свой гвоздь, мальчик задумался о наживке. Вряд ли найдется глупая рыбешка, что клюнет на пустую железку.

И мальчик прикрутил на крюк обрывок водоросли.

Забросив «удочку» в воду, Винс замер. Он крепко держал в руке обрывок нити и ждал.

То ли рыба была не голодной, то ли ее разогнали акулы, но на крючок никто не реагировал. Винс зевнул...

А солнце уже поднялось и разогнало утреннюю туманную дымку. Земли по-прежнему не было видно.

Вдруг... Нитка, которую Винс благоразумно привязал за палец, задергалась, натянулась, задрожала. Мальчик втрепенулся и быстро выдернул ее из воды. На гвозде, с проколотой челюстью, болталась трехцетная рыба величиной с локоть. У нее была большая зубастая пасть, даже побольше, чем вся голова. Такой палец в рот не клади, откусит по плечо!

Винс шмякнул ее головой о дно лодки, чтобы чудище не набросилось на него. И принялся за запоздавший завтрак.

У этой рыбины был какой-то неприятный затхлый запах и столь же противный вкус. Уж не ядовитая ли она? Винс забеспокоился, но он был слишком голоден, чтобы всерьез думать о безопасности.

Через каких-то полчаса в голове мальчика помутилось, руки задрожали, а ноги стали непослушными. Рот наполнился кислой слюной, в животе закрутило... И Винс провалился в тяжелое черное беспамятство...

Глава восьмая

Весь день носилась лодка по бескрайним морским просторам. Волны перебрасывали ее с гребня на гребень, швыряли, закидывали пенными хлопьями.

Но мальчик ничего этого не видел. Его тело сражалось с ядом, прилагая все усилия, чтобы сохранить хоть признаки жизни. Мальчишку трясло в страшных судорогах, пятки колотили о дно, затылок расшибся в кровь. Но к счастью, рассудок был затуманен, иначе Винс наверняка бы его лишился.

А еще неудачный завтрак помешал мальчику увидеть, как его лодка все-таки разыскала землю! Волны высотой в три человеческих роста, поднявшиеся у берега, швырнули ее о прибрежные валуны и разнесли в щепки. Тщедушное детское тельце подлетело в воздух и с силой шмякнулось о песок. Боль пронзила мальчишку, но прибой бехжалостно протащил его вперед, сдирая мокрую одежду, а заодно и кожу.

Волны отхлынули так же внезапно, как накатились, оставив окровавленного мальчика на песке, под жаркими лучами солнца...

Винс не шевельнулся, он все еще пребывал во власти дурмана. Избитое, истерзанное тело быстро подсыхало, кровь спекалась и застывала коричневой коркой.

Вскоре невдалеке послышался громкий собачий лай, топот лошадей. Раздался залихватский свист. Кто-то громко и весело рассмеялся, потом крикнул неразборчиво.

К мальчику, лежащему на песке, почти бесшумно подбежали два поджарых пса и принялись бодро слизывать вкусную соленую корочку с его тела.

Снова раздался свист, но собаки увлеклись и уже не обращали внимания на зов.

Кто-то произнес тонким голосом, в котором звучала сталь приказа:

— Станислав, глянь, что там разыскали Бойко с Вучем?

Всадник по имени Станислав подъехал поближе к увлекшимся животным и стеганул по их хребтам плетью. Собаки завизжали и отскочили прочь, обиженно зализывая шерсть.

— Ну, что там? — нетерпеливо спрашивал господин, благоразумно остававшийся в стороне.

— Здесь какой-то мальчишка, пан Стефан! — кринул Станислав, рассматривая голое тело, полузасыпанное песком.

Пан Стефан, мальчик чуть постарше нашего Винса, разодетый в малиновый жупан с лазоревыми отворотами и бархатный берет с белым пером, тронул повод и подвел коня на десяток шагов вперед. Он поглядел на мальчика и спросил, покусывая губу:

— Как думаешь, он живой?

Станислав, рослый пожилой мужчина с обвислыми седоватыми усами, отвечал почти равнодушно: