Анжелика и ее любовь - Голон Анн - Страница 15

«Может быть, это душа утопленника? Ведь в этих местах, должно быть, потонуло множество кораблей… Но почему меня оставили здесь взаперти, одну?»

Сильный удар волны в борт отбросил ее от переборки, она попыталась за что-нибудь ухватиться, но не сумела и, не устояв на ногах, снова упала на диван. Он был покрыт огромной шкурой с белым густым мехом. Анжелика машинально погрузила в него заледеневшие руки. Говорят, на севере водятся медведи, белые как снег. Наверное, это покрывало сделано из шкуры такого медведя…

«Куда же нас везут?»

Над ее головой плясала странная конструкция: две рамки и в них фонарь. Их вид вызывал у Анжелики раздражение, потому что находящийся в центре стеклянный сосуд с маслом и фитилем, несмотря на качку, оставался неподвижным, а она совершенно не понимала почему.

Сам фонарь был сделан из золота и выглядел очень необычно. Никогда, ни во Франции, ни в землях ислама, Анжелика не видела ничего подобного: нечто, напоминающее формой то ли шар, то ли чашу с выкованным из золота затейливым ажурным орнаментом, сквозь который просачивался желтый свет горящего фитиля.

К счастью, буря как будто не усиливалась. Временами Анжелика слышала перекликающиеся голоса. Она никак не могла определить, откуда они доносятся. Один голос был глухой, другой — низкий и сильный, и иногда можно было разобрать отдельные слова. Раздавались отрывистые команды:

— Отдать все паруса! Поднять фок и бизань.., руль на борт!

Это был голос капитана Язона — должно быть, он повторял своим громким голосом тихие приказы Рескатора.

Решив, что они за переборкой, в салоне, Анжелика снова принялась барабанить в ведущую туда дверь. Но почти тотчас сообразила, что они находятся над ней, на капитанском мостике.

Стало быть, схватка с бурей потребовала усилий обоих капитанов. Наверное, сейчас вся команда поднята по тревоге. Но тогда зачем Рескатор велел ей явиться сюда для свидания — галантного или нет? Ведь посылая за нею, он наверняка предвидел, что будет сам управлять кораблем и не сможет покинуть мостик.

«Надеюсь, Абигель и Северина присмотрят за Онориной!.. А мэтр Габриэль сказал, что придет и устроит скандал, если я не вернусь через час», — успокаивала она себя.

Однако она здесь уже намного больше часа. Время идет, но никто не явился к ней на выручку. Выбившись из сил, она в конце концов легла на диван, завернулась в мех белого медведя и, разомлев в тепле, уснула. Сон ее был беспокоен, она часто просыпалась, смутно видела заливающую оконные стекла воду, и ей снилось, будто поглощенная пучиной, она находится в каком-то подводном дворце; а неясный говор двух голосов, командующих сражением с бурей, сливался в ее сознании с мыслью о печальных призраках, блуждающих среди льдов в мрачном краю, где начинается преддверие ада.

Когда Анжелика проснулась, свет фонаря показался ей более тусклым, чем прежде. За окном занимался день. Она села на своем ложе и подумала: «Что я здесь делаю? Ведь это недопустимо!..»

Никто к ней так и не пришел.

Голова у нее болела, волосы распустились. Анжелика нашла чепчик, который сняла перед тем как лечь. Ни за что на свете она не хотела бы предстать перед Рескатором в таком виде — растрепанной и расслабленной после сна. Может быть, именно этого он и добивался? Его уловки непредсказуемы, его ловушки и тайные замыслы трудно разгадать — особенно если они направлены против нее.

Анжелика поспешно встала, чтобы привести себя в порядок и, как истая женщина, невольно огляделась в поисках зеркала.

Зеркало в каюте было — оно висело на переборке. Настоящее сокровище в баснословно дорогой массивной золотой оправе, оно сияло каким-то дьявольским блеском, и Анжелика порадовалась, что не заметила его ночью.

В том состоянии духа, в котором она тогда пребывала, необычное зеркальце повергло бы ее в ужас. В этом круглом, бездонном, уставившемся на нее глазу ей наверняка почудилось бы что-то злотворное и колдовское. Оправа зеркала представляла собой золотую гирлянду из солнц, переплетенных с радугами.

Склонившись к своему отражению, Анжелика увидела в зеркале странное, не имеющее определенного возраста существо с зелеными глазами, бледными губами и светлыми волосами — точь-в-точь сирена, которая никогда не стареет, сохраняя вечную молодость.

Она поспешила уничтожить этот образ — заплела свои русалочьи, похожие на призрачный лунный свет волосы в косы и, туго закрутив их сзади, тщательно спрятала под чепец. Затем покусала губы, чтобы сделать их хоть немного ярче, и постаралась согнать с лица выражение растерянности. Но, несмотря на все усилия, образ в зеркале по-прежнему не внушал ей доверия. Это зеркальце было какое-то необыкновенное, непохожее на другие… Его красновато-золотой отлив накладывал на отраженное в нем лицо мягкие тени, окружал его таинственным ореолом. И даже в своем скромном чепчике благонравной ларошельской мещанки Анжелика имела волнующий, смущающий сердце вид языческого идола.

«Неужели я и впрямь так выгляжу, или же это зеркало волшебное?»

Она все еще держала его в руке, когда одна из дверей отворилась.

Анжелика тотчас спрятала зеркальце в складках юбки, ругая себя за то, что непринужденным жестом не повесила его на место. В конце концов, женщина всегда имеет право посмотреться в зеркало!

Глава 5

Открылась та из дверей, что вела в салон. Придерживая рукой откинутую портьеру, на пороге стоял Рескатор.

Анжелика надменно выпрямилась и окинула его ледяным взглядом.

— Могу ли я спросить вас, сударь, почему вы удерживали меня здесь всю ночь?

Он прервал ее речь, сделав ей знак приблизиться:

— Войдите сюда.

Его голос звучал еще глуше, чем обычно, и он два раза кашлянул. Анжелика нашла, что он выглядит усталым. В его внешности явно произошло какое-то изменение, сделавшее его менее… «менее похожим на андалузского мавра», как сказал бы господин Маниго. Он перестал походить также и на испанца. Теперь Анжелика не сомневалась, что по происхождению он француз. Впрочем, это не делало его менее загадочным. На его маске поблескивали капельки воды, но сам он уже успел переодеться в сухое.

Войдя в салон, Анжелика увидела мокрые, брошенные как попало куртку, короткие штаны и сапоги — доспехи, в которых Рескатор вел схватку с бурей.

Ей тут же вспомнилось: когда она впервые пришла сюда, чтобы попросить его о помощи, он снял с нее мокрый плащ и швырнул его в угол, заметив при этом, что она намочила его ковры.

— Вы испортите свои прекрасные ковры, — сказала она.

— Невелика важность…

Он зевнул, потягиваясь.

— Ох, как должно быть, несносно для мужчины вечно иметь рядом с собой хозяйку. И как это люди женятся?

Он скорее рухнул, чем сел в кресло, стоящее около стола с привинченными к палубе ножками. От сильной качки несколько предметов упало со стола на пол. Анжелика хотела было подобрать их, но вовремя спохватилась. Предыдущая реплика Рескатора ясно давала понять, что сейчас он не расположен к любезному обхождению и любой ее жест превратит в повод для того, чтобы ее унизить.

Он даже не предложил ей сесть. Вытянув свои длинные ноги в высоких сапогах, он, казалось, о чем-то размышлял.

— Какая великолепная битва, — сказал он наконец. — Море, льды и посреди — наша маленькая скорлупка. К счастью, буря так и не разразилась — не иначе как по Божьей милости.

— Не разразилась? — повторила за ним Анжелика. — Однако море, по-моему, очень бушевало.

— Волновалось, не более того. Но все равно, надо было постоянно быть начеку.

— Где мы находимся?

Пропустив этот вопрос мимо ушей, он протянул к Анжелике руку.

— Дайте-ка мне зеркальце, которое вы там прячете. Я был уверен, что оно придется вам по вкусу. Он повертел его в руках.

— Еще одно свидетельство того, что сокровища инков — не вымысел. Порой я задаюсь вопросом: может быть, сказка о городе Новумбага — вовсе не сказка, а быль? Великий индейский город с хрустальными башенками, со стенами, сплошь покрытыми листовым золотом, инкрустированным драгоценными камнями…