Анжелика в Квебеке - Голон Анн - Страница 55

— Как они весело играют! — заметила Анжелика. — Тебе не хотелось бы поиграть вместе с ними?

Онорина, с интересом наблюдавшая за девочками, тем не менее ответила: «Нет».

«А ведь ей уже пора учиться читать», — подумала Анжелика.

Но она знала, что не отважится оставить Онорину на пороге школы, если та сама не изъявит желания. Онорина все время проводила одна. Одна со своей матерью. Она испытывала страх и недоверие перед обществом, будто инстинктивно чувствовала, что это общество отвергло ее с самого момента ее рождения. День, когда она станет играть с маленькими веселыми жительницами Канады, станет переломным в ее судьбе.

— Но пока что Онорина говорила: «Нет».

— А маленькие мальчики из семинарии так же весело играют, как девочки из монастыря урсулинок? — спрашивала она.

Анжелике рассказывали, что мальчики особенно любили играть с клюшками в игру, придуманную ирокезами.

Как и все мальчишки, они с удовольствием играли в снежки. Эти маленькие канадцы были шумливы и непоседливы, однако более смышленые и любознательные, чем их сверстники во Франции. Они также любили танцевать, но это опять-таки были танцы индейцев, которым они обучались у своих друзей — мальчиков из индейских племен. Но танцевать им было запрещено, так как после этого дети-индейцы начинали тосковать и пытались убежать из стен семинарии в лес к своим родным племенам.

Однажды Анжелика решила провести небольшое расследование по поводу того, что ей сообщил Виль д'Аврэй. Разговаривая как-то с метрдотелем Тиссо, она неожиданно спросила его напрямик:

— Вы ведь служили при дворе. Скажите, не узнали ли вы того, кто скрывается под именем де ла Ферте?

Он мельком взглянул на нее и утвердительно кивнул головой.

— Но ведь это так странно! — сказала Анжелика. — Что могло вынудить этого молодого человека, занимающего благодаря своей сестре столь высокое положение, бежать и скрываться…

— Причин, по которым знатный дворянин, служащий при дворе, хотел бы на какое-то время исчезнуть, предостаточно. В отношении некоторых преступлений правосудие столь же беспощадно, как и в былые времена.

Он понизил голос.

— …Его Величество был серьезно болен в прошлом году, до такой степени, что уже боялись, что он не выздоровеет. Врачи в конце концов начали подозревать, что его отравили. Нас, служащих на кухне, долго допрашивали. Нам-то ведь все было ясно: мадам де Монтеспан немного переусердствовала, подсыпая королю порошок, который должен был воспламенить его угасающую любовь к ней. Очень может быть, что герцог… де ла Ферте ей в этом помогал. Заметив, что следствие им заинтересовалось, что начали допрашивать его слуг, он, вероятно, решил, что ему лучше избежать их нездорового любопытства, и как можно скорее. Если бы король умер, его могли бы обвинить в покушении на Его королевское Величество.

— И именно из-за этой самой истории вам также пришлось покинуть королевство.

— Офицер Рта Его Величества, сам того не желая, знает слишком много. И вследствие этого попадает как бы меж двух огней: ему угрожают и те, и другие. Одни заинтересованы в том, чтобы он молчал, другие — в том, чтобы он говорил.

— А вы не боитесь, что «он» вас узнает здесь, в Квебеке? Что он может испугаться и попытаться вас убрать?

— Не более чем вы, мадам. Вы ведь не ожидали встретить «его» здесь. Но не стоит этому удивляться, удивительно, если было бы наоборот. Ведь что бы там ни говорили, мир тесен. В определенных местах вы встречаетесь всегда с определенным сортом людей. Я нахожусь на службе у господина де Пейрака и стараюсь по мере возможности не выходить за пределы замка Монтиньи, стоящего несколько в стороне от города. Проявляя разумную осторожность, я могу и не встретиться с этим господином.

— Вашими устами да мед бы пить! Что ж, я от души желаю вам этого. Но придется быть очень осмотрительным. Мы ведь заперты в этом маленьком городе, где все друг друга знают и откуда невозможно убежать.

— Но поверьте мне, мадам, в Версале приходится быть в такой же степени осмотрительным, там вас подстерегают не меньшие опасности. Размышлять и действовать надо только тогда, когда для этого есть достаточные основания. Оставьте ваши опасения — теперешняя ситуация их не заслуживает. Чуть-чуть беспечности и побольше философии — так можно все преодолеть. Держу пари, мадам, вы это и сами прекрасно знаете…

Дикие гуси улетали. Это означало, что зима приближается неминуемо.

Пока их стаи, насчитывающие более двухсот тысяч птиц, паслись у подножия мыса Бури, осень, казалось, будет длиться еще долго.

Вот уже почти два месяца, прилетев из Арктики, где они гнездились летом, большие белые гуси посещали заболоченные «пастбища», протянувшиеся вдоль побережья Бопре. Всю осень их оживленные крики раздавались в скалах.

И вот теперь, когда всем уже казалось, что хорошая, погода будет стоять вечно, они вдруг собрались улетать.

Глядя в небо, люди наблюдали, как они пролетают над городом, вытянув шеи, широко взмахивая крыльями, и в их криках слышалось веселье отваги, страстная любовь к путешествиям, которая без остановки поведет их на юг, до самых Каролинских островов.

Они покидали людей, оставляя им непогоду, реку, покрытую льдом, бесплодную, занесенную снегом землю. Многим становилось грустно, и они говорили печально:

— Гуси улетают!

Но когда они вернутся, все будут радостно восклицать:

— Гуси прилетели!

Ведь вместе с ними вернется весна.

Преодолев отвращение и страх, внушаемые ей жилищем, которое было приготовлено для Амбруазины, Анжелика решила посетить замок, находившийся за холмом. Она была движима некоторым любопытством и необходимостью сообщить де Пейраку о деле Элие Кемптона.

Подойдя к замку, Анжелика увидела, что это было действительно весьма просторное здание. Восемь окон второго этажа выходили во двор. На первом этаже Жоффрей разместил свой генеральный штаб. Здесь решались все насущные проблемы, принимались безотлагательные решения. Де Пейраку надо было срочно разместить на зиму пять кораблей своего флота, а это требовало много усилий и забот.

Часть имущества с корабля «Голдсборо» была перенесена в замок, и среди прочего — пушечное снаряжение и оружие. Поэтому здесь царила атмосфера, напоминающая скорее казарму, чем дом хозяина.

— Нет, — сказал Жоффрей, глядя на Анжелику, — тень Амбруазины не посещает меня в этих стенах…

— А чем вы занимаетесь днем? — спросила Анжелика, осознав, что она не имеет ни малейшего представления о его делах и заботах.

— Как и вы, моя дорогая, я посещаю моих друзей.

— Вашего «тайного союзника»?

— Почему бы и нет?

Она озадаченно посмотрела на него. И внезапно смутная догадка промелькнула у нее в голове. Еще чуть-чуть, и она бы догадалась, кто был этот таинственный шпион Жоффрея. Анжелика была уверена, что среди того множества людей, с которыми ей пришлось встречаться, она видела и этого человека. Но чувство было слишком неопределенным.

А Жоффрей все еще молчал.

— Вы мне не доверяете, — сказала она.

Смеясь, он покачал головой.

— Всему свое время. Не будьте так ревнивы.

Он взял ее за руку и повел через березовую рощу. Деревья стояли уже обнаженные, лишь несколько темных елей зеленели среди них. Эти небольшие островки леса отделяли различные кварталы города. Вначале на их месте были изолированные друг от друга концессии. Квебек не был окружен городской стеной, и никакая граница не отделяла город от дикой природы.

Теперь эти небольшие леса и опушки внутри города превратились в подобие парков, превращающихся по вечерам в удобное убежище для влюбленных.

По дороге Жоффрей пытался успокоить Анжелику, объясняя, что весь день он занят множеством мелких и незначительных дел, без которых не обходится жизнь в городе.

— Действительно, я ведь по-настоящему никогда и нежила в городе, — согласилась Анжелика. — Я всегда вела бродячую жизнь. Жоффрей, первый раз за всю нашу жизнь мы вместе живем в городе.