Анжелика и дьяволица - Голон Серж - Страница 50

Вернувшись в форт, она застала Амбруазину де Модрибур сидящей перед подносом с завтраком, который подали по приказу Анжелики. На лице герцогини лежала тень. Быть может, она жалела о своих признаниях? Словно застыв в неестественной позе, она уже несколько часов неподвижно глядела перед собой. Порой она машинально подносила ко рту маленький кусочек хлеба и медленно его жевала, погруженная в раздумья. Анжелика сказала Амбруазине, что не хочет оставлять ее одну в домике на окраине, где они жили вместе с королевскими невестами, и предлагает ей поселиться у тетушки Анны, весьма ученой старой девы, которая зимой дает уроки местным детям. К ее скромному жилищу была пристроена удобная комната с отдельным входом, которая зимой служила классом для занятий, а летом не использовалась. Госпожа де Модрибур может туда переселиться уже сегодня.

– Тетушка Анна очень скромна и любезна. Она вас ни в чем не стеснит. А если вы почувствуете себя одинокой, вам будет с кем переброситься парой слов. Она, безусловно, гораздо больше образована по части математики и теологии, чем я, – со смехом заключила Анжелика.

– О! Вы просто ангел, – прошептала Амбруазина. – Чем я могу доказать вам мою признательность?!

– Тем, что как следует отдохнете, – Анжелика легко дотронулась до лба бедной женщины, – и не будете думать о том, о чем вам больно вспоминать.

Но герцогиня де Модрибур еще не оправилась от потрясения. Должно было пройти несколько дней, чтобы она пришла в себя и разумно воспринимала окружающих.

Анжелика оставила ее, не преминув еще раз посоветовать ей отдохнуть. Остаток дня она провела с Абигель, весело болтая и перенося с реки корзины с чистым бельем. Расправившись со стиркой, Абигель собиралась еще как следует надраить мебель у себя в доме.

Анжелика не осмелилась сказать ей, что считает эти планы чересчур смелыми. По собственному опыту она знала, что такая жажда деятельности обуревает женщин в последние дни беременности. Так и Абигель старалась успеть привести в порядок свое жилище, чтобы спокойно посвятить себя главному – рождению ребенка.

К концу дня туман немного рассеялся, и показалось солнце.

– Видите, я была права, белье до завтра высохнет.

– Как все-таки жаль, что нам не смог помочь Марсиаль, – посетовала Абигель. – Он такой сильный и предупредительный.

– А где он?

– Он охраняет вход в залив вместе с вашим Кантором и другими молодыми людьми. По-моему, по поручению господина де Пейрака.

Беспокойство об Абигель и о Канторе немного отодвинуло заботы Анжелики о герцогине де Модрибур.

– Почему Кантор мне ничего не сказал и исчез, не предупредив? Мне так хотелось, чтобы он все эти дни был рядом со мной. И что за поручение дал ему Жоффрей? Неужели он ищет корабль с оранжевым флажком? Конечно, кому, как не этим юношам, которые вдоль и поперек избороздили здешние просторы, знать все тайные уголки на островах. Но вдруг им будет угрожать опасность? Ах! Негодный мальчишка! Скорей бы он возвращался…

К счастью, Амбруазине де Модрибур стало лучше. Правда из-за слабости она не могла присутствовать на ужине, на который их пригласил Колен. Анжелика отослала ему записку с извинениями, тоже предпочитая провести вечер у себя дома и отдохнуть после тяжелого дня и бурной ночи. Она намеревалась лечь пораньше, ведь скоро ее силы понадобятся Абигель.

– Как здесь хорошо, – сказала Амбруазина, оглядываясь вокруг. – От каждой вещи, к которой вы прикасаетесь, исходит удивительное умиротворение. Целый день я провела в этой комнате и успела все как следует рассмотреть. Это меня так успокоило. Мне намного лучше.

– Я рада за вас.

– Такое впечатление, что там, где живете вы, даже колдовство теряет силу. Вы словно ставите преграду на пути зла. Анжелика наполняла древесным углем глиняную печь, чтобы приготовить себе и гостье немного турецкого кофе и, услышав слова Амбруазины, с интересом взглянула на нее.

– Что вы хотите этим сказать?

– Разве вы не чувствуете, что над нами нависла опасность? – герцогиня пристально смотрела на Анжелику своими расширенными глазами. – Не знаю, как лучше выразить мою, мысль, но, мне кажется, что опасность угрожает именно вам.

Анжелика подула на уголья, чтобы разжечь пламя, и поставила на печь марокканский кофейник. Теперь она понимала, что ее завораживало и немного смущало в герцогине де Модрибур: подобно египетским жрицам, Амбруазина обладала даром прорицательницы, который никак не вязался с ее положением знатной дамы – «благодетельницы». Но ведь и Анжелику всю ее беспокойную жизнь преследовала репутация колдуньи, которая одним взглядом своих зеленых глаз способна навлечь беду. Анжелика действительно знала за собой эту особенность: быстро находить общий язык с детьми, животными и дикарями, то есть с существами, близкими природе, но никогда не использовала этот свой талант во зло.

– Вы говорите, как Пиксарет, – сказала Анжелика.

– Огромный индеец, который называл вас своей пленницей?

– Да… Он тогда сказал: «Тебе угрожает опасность…» И буквально сбежал.

– Вот видите, – встревожилась Амбруазина. – Мои предчувствия верны. И еще я все время думаю, откуда исходит эта опасность… и не заключается ли она в вас самой…

– Во мне?

– Да! Не поймите превратно то, что я вам сейчас скажу, но я хорошо изучила людей, особенно женщин, видела много разных характеров, простых и сложных… Вы – одна из самых удивительных и привлекательных женщин, которых я когда-либо встречала, и поэтому мне хочется предостеречь вас от некоторых ошибок. Вы столь необыкновенны, что подходите к миру со своей меркой, считаете, что ваша порядочность, возвышенные чувства всегда найдут отклик в людских сердцах… Поэтому вас легко обмануть… вам не хватает осторожности.

– Осторожности, – задумчиво повторила Анжелика, внимательно слушая герцогиню.

– Да… если хотите, ваше особое видение мира и людей заставляет вас забывать об опасных последствиях ваших поступков… и это меня очень беспокоит. Возьмем, к примеру, этого… Пиксарета. Он вошел в вашу спальню так, словно имел на это право, как хозяин… Он склонился над кроватью, где вы могли в тот момент лежать, будто привык вас созерцать на ложе, и даже положил вам на плечо свою грязную бесстыдную руку. Я видела улыбку на его раскрашенной физиономии. Никогда в жизни мне не было так страшно. Я подумала, что передо мной сам дьявол. Мои девушки кричали вместе со мной, как безумные.

– Я вам говорила, что к поведению дикарей нужно привыкнуть, – Анжелика еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, представив себе эту сцену.

– Но вы же могли быть в постели вместе с вашим супругом! – герцогиня была явно шокирована.

– Обычно мы принимаем все меры предосторожности и накануне запираем дверь на засов, прекрасно зная, чего можно ожидать от дикарей, которые часто бродят по побережью. Но если вдруг мы бы забыли закрыться изнутри, то, думаю, посмеялись бы все вместе. В сущности, дикари стыдливы и целомудренны, но они не испытывают особого стеснения перед проявлением естественных жизненных потребностей.

– Вы к ним чересчур снисходительны. Вы и в самом деле так привязаны к этому мужчине?

– К какому мужчине? – Анжелика решительно не понимала, к чему столь настойчиво клонит Амбруазина.

– К этому… Пиксарету! Знаете, в Квебеке говорят, что вы делите ложе с дикарями.

– В Квебеке! Ничего удивительного! Они желают моей смерти. Чего они только не говорят! Например, что я – Дьяволица. А топ всему задает один фанатик – отец д'Оржеваль, который видит в нас слуг дьявола, ступивших на здешнюю землю, чтобы совратить ее жителей.

– Я слышала об отце д'Оржевале, – задумчиво сказала Амбруазина.

– Мы бессильны против его преследований. Он находится во власти предвзятой идеи, и для достижения своих целей не останавливается ни перед чем, даже перед самыми гнусными сплетнями.

– Вы могли бы по крайней мере не давать для них повода. Именно это я и хотела вам сказать, упрекая вас – при всей моей любви к вам – в пренебрежении мнением света. Для белой женщины должно быть непереносимо слыть любовницей дикарей. Теперь, когда я вас узнала, мне особенно больно было бы это слышать. Не понимаю, как ваш муж переносит все эти россказни о вас?! Может быть, он чересчур покладист?