Королев: факты и мифы - Голованов Ярослав - Страница 81

81

Да, все так. Все справедливо. Холодные расчеты могут быть безупречны, футурологические выкладки обоснованы, но непостижимость истинного таланта и заключается в том, что все расчеты и выкладки применимы к нему с оговорками, что ценности формальной логики для него относительны, и мысль его движется в неком недоступном нам неевклидовом пространстве таким образом, что искривленный путь ее между двумя истинами оказывается короче многократно выверенной прямой.

Вопреки всему, Королев делал стратосферный ракетоплан.

Валентин Петрович Глушко

Крылатая ракета 212 С.П. Королева, испытания которой проводились уже после ареста ее конструктора.

1934-1939 гг.

24

Для достижения успеха надо ставить цели несколько выше, чем, те, которые в настоящее время могут

Макс Планк

Стратосфера. Пароль романтики тридцатых годов. Всегда рвались туда сорвиголовы, историки откопали: еще при Бонапарте монгольфьер забрался на 7400 метров! Но сегодня у всех на устах имя профессора Огюста Пиккара. Вместе со своим ассистентом Кипфером, который и спроектировал чудо-аэростат, они поднялись 27 мая 1931 года на высоту 15 781 метр. И с этого момента как прорвало: во всех странах строят стратостаты, лезут все выше и выше. Затем Пиккар бьет свой рекорд – 15 871 метр. Потом с другим своим ассистентом – бельгийским физиком Максом Козинсом – он поднялся уже на 16 300 метров. Вскоре тот же Козинc, американцы Кепнер и Стивенс сообщают, что они собираются достичь 17-километровой отметки. Из далекой Новой Зеландии приходит неожиданное сообщение: достигли высоты 18 600 метров.

Мы отставать не хотим, тем более еще живы традиции: в Кунцеве под Москвой был расквартирован «последний из могикан», – 4-й Воздухоплавательный дивизион, а в Ленинграде взялся за строительство аэростата Павел Федосеенко – человек легендарный, энергия которого преград не знала. Он был как раз живым носителем традиций. В гражданскую войну Федосеенко командовал 9-м воздухоотрядом в армии Блюхера и прославился своими дерзкими полетами на аэростате, когда, зависнув над полем боя, корректировал огонь красной артиллерии и действия пехоты. Вернувшись с фронта с орденом боевого Красного Знамени, учился в Ленинградской военно-воздухоплавательной школе и все время летал. Несмотря на бурный прогресс авиации, он не изменял своей первой любви – аэростатам, а Академию имени Жуковского окончил с дипломом инженера-конструктора по дирижаблестроению. И вот теперь, опираясь на мощь ленинградского Осоавиахима, Павел Федорович начал строить невиданный стратостат. День и ночь сидел на заводе имени Сталина, где делали гондолу, но как ни торопил всех страстными своими речами о покорении заоблачных высот, кунцевский дивизион опередил ленинградцев: 30 сентября 1933 года стратостат «СССР-1» достиг высоты 19 километров. Командир 4-го дивизиона Георгий Прокофьев, инженер-резинщик с московского завода «Каучук» Константин Годунов (он руководил пропиткой шелковой ткани, специально сделанной на Богородско-Глуховской мануфактуре) и пилот Эрнст Бирнбаум побили рекорды Огюста Пиккара! Циолковский прислал телеграмму из Калуги: «От радости захлопал в ладоши. Ура „СССР“».

Вскоре там же, в Кунцеве, стартовал и ленинградский стратостат «Осоавиахим-1». Кроме неутомимого Федосеенко, в его экипаж входили один из проектировщиков стратостата Андрей Васенко и молодой физик, комсомолец, ученик академика Иоффе Илья Усыскин. Они поднялись на 22 километра, но на спуске гондола оторвалась, и стратонавты погибли. Вся страна была в трауре. Им устроили национальные похороны, Сталин, Молотов и Ворошилов несли урны с прахом погибших по Красной площади...

Стратонавты исследовали природу высших слоев атмосферы, уточняли границы температурных горизонтов, проверяли проходимость радиоволн. Они были разведчиками. Но главную силу стратосферной армии составляли авиаторы. Летом 1932 года журнал «Самолет» писал в редакционной статье, что «по-видимому уже в текущем году мы услышим о первых полетах самолетов в стратосфере». Королев просто клокотал, когда читал в этой передовой, что ракетные двигатели пока еще переживают детские болезни, и вообще двигатель этот «во всем комплексе вопросов, связанных со „штурмом стратосферы“, не занимает ни очередного, ни первого места». Сергей Павлович никак не хотел примириться с тем, что журнал действительно отражал мнение большинства авиационных инженеров: надо создавать высотный мотор, надо придумать какой-то эффективный наддув, вытащить из архивов старые проекты самолетных паровых турбин, короче, как-то надо исхитриться.

В Италии объявили конкурс на конструкцию стратосферного самолета, а министерство авиации в Риме создало даже отдел высотных полетов, которому и поручено было «исхитряться». В Монтечелло, неподалеку от столицы, организовали специальную школу высотников, куда отобрали тридцать лучших летчиков Италии, и сам Муссолини ездил теперь на аэродром, чтобы пожать руки своим «орлятам», которые забрались уже на двенадцатикилометровую высоту. Геринг жгуче ему завидовал, а Сталин впервые подумал о том, что летчики могут стать еще одним символом прогресса, а символы эти будут скоро очень нужны ему, и летчиков надо приблизить...

Годдард в Америке – один из пионеров ракетной техники – тоже попал под влияние этой всемирной технической моды и начал конструировать некий заведомо порочный двигатель, работающий на сжатом газе.

Француз Булэ объявил о своем самолете, который должен подняться на шестнадцать с половиной километров, а отважный Вилли Пост в Оклахоме не стал дожидаться французского чудо-самолета и, облачившись в специальный костюм, за три месяца передвинул планку рекордной высоты с 12 192 метров до 15 240.

И тут тоже, как и со стратостатами, мы стремимся не отстать. В ЦАГИ строят «высотную лабораторию». В ЦИАМе45 инженер Дмитриевский конструирует какой-то хитрый незадыхающийся в стратосфере двигатель. И хотя летчик Ковалевский – обладатель мирового рекорда подъема на высоту без кислородного прибора (8126 метров) говорил, что выше залезать опасно, нашлись горячие головы, которые забрались в барокамере на высоты до 10-14 километров, хотя это и «вело, – как они писали, – к потере сознания и судороге, охватывающей все тело».

Нельзя сказать, что ракеты совсем игнорировались исследователями стратосферы. Нет. О них регулярно писали, говорили на разных совещаниях, но Королева не оставляло ощущение, что всерьез к ним, ракетчикам, не относятся, уповают на волшебные превращения поршневого мотора, хотя шансов дождаться этих превращений у стратосферщиков было ничуть не больше, чем у алхимиков, мечтавших создать золото из ртути. И винил Королев в этом самих ракетчиков, которые, по его мнению, не умели вести умную пропагандистскую работу. Конечно, Перельман – отличный популяризатор, ракетная техника многим ему обязана, но «Межпланетные путешествия» Перельмана были хороши 5-10 лет назад, а сегодня они скорее отпугивают, чем привлекают. Два письма46 Королева к Перельману разделяет почти четыре года, но просьба Королева все та же: «Хотелось бы только, чтобы Вы в своей дальнейшей работе, как знающий ракетное дело специалист и автор ряда прекрасных книжек, больше уделили бы внимания не межпланетным вопросам, а самому ракетному двигателю, стратосферной ракете и т.п., т.к. все это ближе, понятнее и более необходимо нам сейчас.

вернуться

45

ЦИАМ – Центральный институт авиационного моторостроения.

вернуться

46

Первое письмо целиком приведено в главе 17.