В ожидании - Голсуорси Джон - Страница 48

– Давно я не тренировался! – выдохнул тот и сел в автомобиль.

Эдриен заглянул в окно шофёрской кабины:

– Вокзал Виктория. Гоните вовсю!

Рука Хилери сжала его локоть:

– Помнишь, как мы взбирались в тумане на Кармартен Вэн сразу после войны? Это была наша последняя прогулка с тобой, старина.

Эдриен вытащил часы:

– Боюсь, не поспеем. Ужасное движение.

Они сидели молча и подскакивали при каждом судорожном рывке такси вперёд.

Вдруг Эдриен заговорил:

– Однажды во Франции я проезжал мимо maison dгalienes[10], как их там называют. Никогда не забуду. Огромное здание вдоль железной дороги, по всей длине фасада решётка, и к ней прижался какой-то бедняга: руки подняты, ноги раздвинуты, вцепился в прутья, как орангутанг. Что такое смерть в сравнении с этим? Снизу – мягкая чистая земля, сверху – небо. Теперь я бы даже предпочёл, чтобы Ферза нашли в реке.

– Это ещё не исключено, так что наша попытка довольно безнадёжна.

– Осталось три минуты. Опоздаем, – пробормотал Эдриен.

Однако в последний момент шофёр, верный национальному характеру, развил противоестественную скорость. Машины, преграждавшие дорогу, словно растаяли перед такси, которое одним броском подкатило к вокзалу.

– Справься в первом классе. Я – в третий: священнику скорее скажут, бросил на бегу Хилери.

– Нет, – возразил Эдриен, – если он уехал, то в первом. Спроси там. В случае сомнений главная примета – глаза.

Эдриен увидел, как брат просунул худое лицо в окошечко и сейчас же отдёрнул голову.

– Он взял билет! – крикнул Хилери. – На этот поезд. До Петуэрта. Быстрей!

Братья ринулись вперёд, но не успели достигнуть турникета, как состав тронулся. Эдриен рванулся вдогонку, но Хилери поймал его за руку:

– Брось, старина, всё равно не поспеем. Он только заметит нас, и всё будет испорчено.

Понурясь, они побрели к выходу.

– Потрясающая догадка, старина! – сказал Хилери. – Когда этот поезд прибывает туда?

– В двенадцать двадцать три.

– Тогда можно поспеть машиной. Деньги у тебя есть?

Эдриен пошарил в карманах и уныло ответил:

– Восемь шиллингов шесть пенсов.

– У меня тоже всего одиннадцать. Дело дрянь! Стой, придумал: берём такси и едем к юной Флёр. Если её автомобиль на месте, она нам не откажет. Отвезёт нас или Майкл или она сама. Нам нельзя связывать себя машиной, когда приедем.

Эдриен, слегка ошарашенный верностью своей догадки, только кивнул.

На Саут-сквер Майкла не оказалось, но Флёр была дома. Эдриен, который знал её гораздо хуже, чем Хилери, был поражён той быстротой, с какой она оценила ситуацию и вывела машину. Через десять минут они уже были в пути. Флёр сидела за рулём.

– Поедем через Доркинг и Пулборо, – объявила она, обернувшись к братьям. – За Доркингом можно дать скорость. А что вы будете делать, если найдёте его, дядя Хилери?

Этот простой, но неизбежный вопрос заставил братьев переглянуться. Флёр, казалось, затылком почувствовала их растерянность. Резко затормозив перед подвергавшейся опасности собакой, она повернула голову и посоветовала:

– Вы бы всё-таки обдумали это, прежде чем двинемся.

Эдриен перевёл взгляд с её энергичного личика – подлинного воплощения спокойной, жёсткой, уверенной в себе молодости – на длинное проницательное лицо Хилери, умудрённое многим пережитым и всё-таки не ставшее жёстким, и промолчал: пусть отвечает брат.

– Едем, – отрезал Хилери. – Обстоятельства подскажут.

– Когда будем проезжать мимо почты, остановите, пожалуйста, – попросил Эдриен. – Хочу послать телеграмму Динни.

Флёр кивнула:

– На Кингз-род есть почта. Мне тоже где-нибудь придётся заправляться.

Автомобиль нырнул в поток машин.

– Что сообщить в телеграмме? – спросил Эдриен. – Писать насчёт Петуэрта?

Хилери покачал головой:

– Телеграфируй просто: напали на верный след.

Когда они отправили телеграмму, поезду оставалось два часа ходу.

– До Пулборо пятьдесят миль, да за ним ещё пять, – прикинула Флёр. Не знаю, хватит ли горючего. Ну, рискнём, а в Доркинге увидим.

С этого момента она целиком отдалась езде и была потеряна как собеседница, несмотря на то что автомобиль, как известно, представляет собой небольшой закрытый салон.

Братья молчали, не сводя глаз с часов и спидометра.

– Не часто мне случается совершать загородные прогулки, – мягко заметил Хилери. – О чём задумался, старина?

– Решительно не понимаю, что мы будем делать.

– Если бы при моей работе я обо всём думал заранее, я не протянул бы и месяца. В трущобном приходе ты, как в джунглях, окружён дикими кошками и приобретаешь что-то вроде инстинкта, на который и остаётся полагаться.

– У меня нет твоей практики: я живу среди мертвецов, – ответил Эдриен.

– Наша племянница хорошо ведёт машину, – вполголоса сказал Хилери. Взгляни на её затылок: воплощённая жизнеспособность!

Затылок – круглый и коротко подстриженный – держался на белой шее изумительно прямо и убедительно доказывал, что тело пребывает под острым и точным контролем мозга.

Следующие несколько миль прошли в полном молчании.

– Бокс-Хилл, – бросил Хилери. – Здесь со мной случилось происшествие, о котором я тебе никогда не рассказывал, хотя не могу его забыть. Оно подтверждение того, что мы все удивительно близки от грани безумия. – Он понизил голос и продолжал: – Помнишь весёлого священника Даркотта, нашего общего знакомого? Я ведь не сразу попал в Хэрроу – сначала учился в Бикере. Он там преподавал. Как-то в воскресенье он пригласил меня прогуляться на Бокс-Хилл. Возвращались поездом. В вагоне никого, кроме нас, не было, и мы немножко повздорили. Вдруг на него нашло какое-то бешенство, глаза стали голодными и дикими. Я, конечно, ничего не понял и страшно перепугался. Затем, так же внезапно, он овладел собой. Все это как гром среди ясного неба! Тут и подавленные желания, и краткий приступ безумия… Словом, ужас! Между прочим, очень хороший парень. Да, Эдриен, в нас всех живут какие-то силы!..

– Демонические. И как только они вырвутся… Бедный Ферз!

Голос Флёр донёсся до них:

– Мотор чихает. Пора заправляться, дядя Хилери. Здесь есть колонка.

– Чудно!

Машина остановилась у заправочной станции.

– До Доркинга всегда тащишься медленно, – сказала, потягиваясь, Флёр. – Зато теперь нажмём. Осталось всего тридцать две мили, а времени ещё целый час. Ну, подумали?

– Нет. Мы избегали этого, как чумы, – ответил Хилери.

Глаза Флёр, сверкнув яркими белками, бросили на него один из тех быстрых проницательных взглядов, которые лучше всего убеждали окружающих в её уме.

– Вы намерены увезти его обратно? На вашем месте я этого бы не делала.

И, достав сумочку, она подкрасила губы и попудрила свой короткий прямой носик.

Эдриен следил за ней с почти благоговейным любопытством: ему не часто приходилось сталкиваться с современной молодёжью. На него произвели впечатление не лаконичные фразы Флёр, а заключённый в них глубокий подтекст. Грубо говоря, вот что она хотела сказать: "Пусть он идёт навстречу своей судьбе. Вы бессильны". Права ли она? Может быть, он и Хилери просто потворствуют свойственной им, как и всем людям, страсти вмешиваться не в свои дела и заносят святотатственную руку на самое Природу. И всё-таки ради Дианы они должны узнать, что делает Ферз, что он задумал сделать. Ради самого Ферза они должны позаботиться, чтобы он не попал в дурные руки. Хилери чуть заметно улыбается. У него есть дети, думал Эдриен. Он знает молодёжь или, по крайней мере, понимает, как далеко она может зайти в своей ясной и безжалостной философии.

Флёр вела машину по нескончаемой улице Доркинга, пробиваясь сквозь суетливый поток автомобилей и пешеходов.

– Теперь уж ясно: вы его поймаете, если только действительно хотите поймать, – бросила она через плечо и дала полный газ. Следующие четверть часа они летели мимо пожелтевших рощ, полей и покрытых дроком пастбищ, где разгуливали гуси и старые клячи, мимо деревенских домиков, огородов и прочих атрибутов сельской жизни, все ещё не желающей уйти в прошлое. А затем машина начала скрежетать и подскакивать, хотя до этого шла очень плавно.

10

Сумасшедший дом (франц.).