Летающие кочевники - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 14

Да Пальха вынул из кармана несколько монет, протянул Жоакину.

— Что же было дальше?

— О, благодарю, сеньор. А дальше… Дальше я ничего не понял. Открылись ворота фазенды, выскочили здоровые парни, стали хватать дьяволов и пинками загонять в ворота. Ну, а потом кто-то стукнул меня по затылку… Пришел в себя — спеленат как младенец. Сквозь ветки вижу звезды. Джип лезет напролом в самую чащу. Едем долго. Наконец, остановка, два парня молча вытаскивают меня из машины, швыряют на землю. Сами садятся в джип. Кричу, умоляю развязать меня. Ни слова в ответ. Каррамба! И джип ныряет в темноту…

— Незавидное положение, — хладнокровно заметила Софи. — Что же было потом?

— Мне удалось перетереть веревки о корень. Ночь провел на дереве. Когда рассвело, выломал толстый сук и пошел через гилею. Святая мадонна! У меня не было даже мачете. Одни орехи и плоды бакури поддерживали мои силы. Видит бог, сеньор, никто, кроме Жоакина Мауро, не вырвался бы из этой лесной ловушки. И я шел, чтобы спасти себя и помочь этому Машадо. Такому же бедняге, как я сам. И вот я здесь. Жоакин опустился в кресло.

— Ты честный и мужественный парень, — Антуан крепко пожал смуглую сухую руку метиса.

— Конечно, я был прав, — добавил он по-французски. — Фазенда в гилее — база ваших загадочных дикарей. Не удивлюсь, если внутри этой гамбарры окажется вполне современный двигатель. Но кому понадобилась подобная мистификация? Не знаю, не знаю. Эта часть бассейна Амазонки — белое пятно. Автомобильные дороги?.. Просто невероятно! А может быть, все же это база космических пришельцев? Нет, чушь!

— Мы должны выручить Машадо, — вмешалась Софи.

— Во всяком случае, надо отыскать таинственную фазенду… Но без проводника ничего не выйдет. А Жоакин едва ли согласится еще раз встретиться с нечистой силой.

— Попробуйте все-таки уговорить его…

Да Пальха тронул за плечо задремавшего метиса.

— Скажи, друг, не мог бы ты, хоть приблизительно, показать на карте путь к фазенде?

Жоакин разлепил веки.

— Зачем, сеньор? Я пойду с вами. Мои глаза вернее всякой карты.

Дорога — настоящая автомобильная дорога — вонзалась в лесную чащу, как нож в брусок масла.

— Тут должен быть правый поворот, — уверенно сказал Жоакин, и шофер крутнул баранку.

Джип обогнул гигантскую сумаумейру и остановился на краю зеленой поляны, гладкой, как футбольное поле. Подъехал и затормозил второй джип.

— Здесь, — сказал Жоакин. — Видите, под большими деревьями — забор фазенды.

У джипов остались два водителя и Жоакин.

Да Пальха, Антуан и Софи огляделись по сторонам и зашагали по направлению к фазенде. Пришлось сделать не менее двухсот шагов, прежде чем они приблизились к цели.

Их удивила прочность и высота забора. Справа от могучих ворот в забор была вправлена узкая белая дверь без всяких признаков ручки. Смотровое окошечко. Возле — кнопка электрического звонка.

Да Пальха покачал головой:

— Очень странная фазенда. Никаких плантаций вокруг… Кто здесь хозяева?

— Однако, нас не встречают, — Софи прищурилась, решительно протянула указательный палец и надавила кнопку звонка.

За воротами было тихо. Софи позвонила еще раз, потом еще и забарабанила кулаком в обитую металлом дверь. Наконец, послышался скрип тяжелых шагов по гравию и чей-то грубый голос спросил по-португальски:

— Что надо?

— Мы участники гидрологической экспедиции и хотели бы повидаться с хозяином, — ответил да Пальха.

— А зачем он вам понадобился? — спросил тот же голос, с трудом выговаривая португальские слова.

— Вы удивительно любезны, — не выдержала Софи. — Откройте хотя бы эту дверь и посмотрите, кто здесь.

— А я вас вижу, — по-французски ответил человек за воротами. — Итак, что вам надо?

— Немедленно доложите вашему хозяину, что группа ученых хочет его видеть! — резко сказал да Пальха.

Окрик неожиданно подействовал.

— Ладно… Но вам, сеньоры, придется подождать.

Послышались удаляющиеся шаги. За воротами стало тихо.

— Здесь не слишком гостеприимны, — усмехнулся Антуан. — Если б они еще знали, зачем мы тут…

— Помолчи, — прошипела Софи. — У этих стен наверняка есть и глаза и уши.

Прошло несколько минут. Наконец дверь распахнулась. Здоровенный привратник в легкой белой рубашке и шортах цвета хаки попытался изобразить на лице улыбку:

— Сеньор Брусвеен просит пожаловать к нему. Он особенно рад видеть вас, сеньора…

Привратник посторонился, пропуская путешественников. Едва Антуан, шедший последним, переступил порог, дверь захлопнулась со звуком, напоминающим пистолетный выстрел. "Вот мы и в мышеловке", — невольно подумал археолог.

Человек, увидевший зулусский крааль у подножия Эйфелевой башни, несомненно стал бы протирать глаза, правильно предположив, что такое может только присниться. Нечто подобное почувствовали участники экспедиции, очутившись на обширном дворе фазенды сеньора Брусвеена.

Асфальт. Столбы с паутиной электрических проводов. Огромный гараж из его распахнутых ворот выглядывало сверкающее защитной краской рыло «доджа». В глубине двора — странные постройки из бетона, напоминающие доты, в центре — опоясанный верандой двухэтажный дом. Бетон, стекло. Квадратная башня десятиметровой высоты.

И все это в глубине экваториального леса, вдали от обжитых районов бассейна Амазонки.

Софи щелкнула языком:

— Чудеса! Ты не находишь, что мы совершили прыжок в одну из самых цивилизованных стран Европы?

— Чудеса только начинаются… — пробормотал Антуан, внимательно оглядываясь по сторонам.

На веранде их встретил сам фазендейро. Седой тучнеющий человек с высоким, но узким, словно стиснутым в висках лбом и почти прозрачными глазами.

— Харальд Брусвеен, — представился он. — Бесконечно рад встретиться с вами, господа. — Его французский язык был безукоризненным.

Путешественники в свою очередь отрекомендовались. Брусвеен церемонно склонился над рукой Софи. Его коротко подстриженные усы и густые брови были совсем белыми.

— Прошу, — Брусвеен распахнул двери, ведущие с веранды в просторный холл. — Здесь ванны. Освежитесь с дороги, а я отдам некоторые распоряжения. Живу отшельником, — продолжал он, разводя руками, — и, по правде сказать, не уверен, что смогу достойно принять таких неожиданных и приятных гостей.

— Не беспокойтесь, мсье Брусвеен, — сказал Антуан. — Мы только хотели спросить вас кое о чем. Это займет не часы, а минуты.

— Часы радости короче безразличных минут. В гилее не принято отвергать гостеприимство. Вы, господа, обидите старика, если откажетесь разделить скромную трапезу.

В манерах Брусвеена было что-то старомодное, милое… Кроме того, непринужденный разговор за столом мог пролить больше света на таинственную историю. Да Пальха переглянулся с Антуаном и решил принять приглашение.

Через полчаса, после прохладного душа, гости сидели за большим полированным столом, заставленным бутылками и множеством ароматных закусок.

Подняв первый бокал за встречу и знакомство, хозяин объявил, что уже более четверти века не был в Европе. Он — добровольный затворник и давно при шел к выводу, что человек остается человеком лишь тогда, когда находит способ уйти от политики.

— Я не выписываю газет и редко слушаю радио… — продолжал Брусвеен. — Получаю только специальные журналы. Что же касается предмета моих исследований — экваториальной флоры, то стоит выйти за порог дома — и гилея одаривает своими чудесами.

— Вы ботаник, мсье Брусвеен? — поинтересовался Антуан.

— Да, мсье, так же, как и мой отец, профессор Пер Антон Брусвеен. Мадемуазель, я рекомендую вам это вино. "Шато Марго" 1940 года. Виноделы считают этот год превосходным…

— Для французских виноделов этот год был черным, — заметил Антуан.

— Именно тогда я навсегда распрощался с Европой, — быстро сказал Брусвеен. — Кровь, насилие, кипение политических страстей — это не для меня. Я укрылся в гилее, как в монастыре, и не пожалел.