Дуэль в Кабуле - Гус Михаил Семенович - Страница 39

4

Посол Дост Мухаммеда добрался до Оренбурга в мае 1836 года, а значительно раньше в Тифлис прибыл афганец, назвавшийся Гусейн Али-ханом, и объявил, что послан в Россию к царю эмиром Кабула Дост Мухаммедом. Гусейна Али сопровождали Мирза Махмуд и индиец Кафаейтхан. Послы заявили, что им поручено предложить России военный союз для совместного похода в Индию.

В докладной записке на имя Нессельроде Главноначальствующий над Грузией и командир Отдельного Кавказского корпуса барон Розен со слов афганцев так излагал историю их путешествия.

Из Кабула они прибыли в город Мешед в Хорасане, где намеревались отдохнуть и продолжать путь дальше. Но тут Гусейн-хан, увлекаясь страстью, женился на персиянке невысокого звания, и сей брак задержал его в этом городе более года.

Только тогда посланцы отправились дальше. В Тегеране у Гусейна Али умерла жена, и он женился на ее сестре. Проведя в столице Персии три месяца, афганцы, наконец, достигли пределов России. В Персии Гусейн разбазарил подарки, которые он вез царю в Петербург. Желая скрыть растрату, он уничтожил письмо Дост Мухаммеда и написал новое, в котором наименовал себя сардаром, т. е. князем. Но фальшивку эту он сделал неискусно, вместо кабульских печатей с арабскими надписями он на письме поместил персидские.

Подделка была настолько неуклюжей и истории, рассказанные посланцами, настолько смахивали на сказку из «Тысячи и одной ночи», что в штабе Кавказского корпуса и в дипломатической канцелярии при Главноначальствующем Грузии без труда распознали обман и самозванство этих «дипломатов». В Петербург их, понятно, не пустили…

5

Мистер Эшли, глава торгового дома в Петербурге, вывозил в Англию лес, сало, а в Скандинавию и Северную Германию пшеницу. Восточными рынками и русским миткалем он не интересовался… И вдруг осенью 1835 года он отправился в Оренбург, чтобы, как говорилось в его ходатайстве о выдаче подорожной, «познакомиться с условиями торговли среднеазиатской и возможностями моего торгового дома в ней участия». В Москве мистер Эшли, осмотрев Кремль и посетив соборы, направился в трактир Палкина и за стерляжьей ухой долго беседовал с мистером Петерсоном, преподавателем английского языка в частном пансионе мадам Гризе.

В Оренбурге мистер Эшли подъехал прямо к дому Деева и был на крыльце встречен хозяином с превеликим почетом.

Свой первый визит англичанин нанес военному губернатору, а затем объехал и прочих начальствующих и именитых лиц Оренбурга.

Перовскому он вручил рекомендательные письма от знатных особ столицы и просил помощи и покровительства. Перовский принял его вежливо, обещая содействие, и лишь только гость удалился, приказал установить за ним неослабный надзор.

Значительную часть времени Эшли посвятил осмотру Менового двора, где объяснения давал ему Деев.

В Евангелической миссии Эшли был принят, как важная персона.

Эшли передал Джеймсону толстый, запечатанный сургучом пакет и отсчитал тысячу фунтов стерлингов, преимущественно мелкими купюрами.

— На просвещение язычников, Джеймсон! — многозначительно улыбнувшись, сказал Эшли.

Джеймсон спрятал деньги в стальной шкаф и достал из него канцелярские книги. Однако то не были бухгалтерские гроссбухи… На переплете одной значилось «Перовский», на другой — «Генс», далее — «Никифоров», «Карелин», «Виткевич».

Книги с морским кодом на кораблях флота его величества переплетены в свинец, дабы их можно было утопить в случае опасности захвата корабля врагом. Переплеты книг Джеймсона были пропитаны особым составом, быстро воспламеняющимся. Книги содержали особые сведения и были настолько интересны, что мистер Эшли погрузился в них с головой и читал их несколько часов не отрываясь…

А по прочтении он спросил, что известно о новой крепости на берегу Каспия. Мистер Джеймсон вынужден был признаться, что его людям еще не удалось там побывать.

Но зато Джеймсон мог похвастать тем, что залучил к себе приезжавшего в Оренбург родственника эмира бухарского — некоего Абдул Керима, расспросил его о делах бухарских…

Тут Эшли сердито прервал:

— О делах бухарских мы хорошо осведомлены через Вольфа и Бернса!

— Абдул Керим теперь наш. человек, — возразил Джеймсон и, когда в Бухаре опять появится русский эмиссар…

— Вы точно знаете, — снова прервал Джеймсона Эшли, — что новый русский эмиссар отправится в Бухару?

— Демезону не удалось установить прочные связи в Бухаре; следовательно, туда пошлют еще кого-либо…

— Ах, это только ваше предположение!.. Хорошо, так что же с этим Абдулом?

— Он взялся настроить эмира против русских эмиссаров и, если кто-либо из них объявится в Бухаре, будет ему всячески препятствовать…

Эшли одобрительно кивнул головой, но подумал, что печальный результат затеи с мнимыми афганскими послами в Тифлисе не вселяет большой веры в способность этих азиатов провести русских…

Пробыл мистер Эшли в Оренбурге всего три дня и, помимо всего упомянутого выше, занимался также и шахматами: сыграл несколько партий с переводчиком миссии, шотландцем Мак Грегором.

Одна партия была весьма примечательна. Черные, которыми играл шотландец, казалось, уже добились победы. У них было серьезное позиционное превосходство и материальный перевес. Черный король должен был вот-вот восторжествовать. И вдруг! Вдруг белая пешка прорвалась вперед, и положение на доске круто изменилось. Еще два хода, и под угрозой мата черные сдались.

— Запомните эту партию, молодой человек, — удовлетворенно сказал Эшли. — Мы с вами разыграли замечательный старинный этюд: черный король на вершине славы, и вдруг жалкая пешка наносит ему смертельный удар! Я пришлю вам этот этюд, изучите его, он может вам очень пригодиться…

Эшли уехал, а через несколько дней стало известно, что Деев снаряжает в Бухару большой караван.

6

Абдул Керим был значительно умнее и хитрее, нежели предполагали мистер Джеймсон и его сотрудники. Хаким-бек, кушбеги Бухары, избрал Абдул Керима для очень тонкой и деликатной миссии: разузнать, что же намерены делать русские? Пойдут ли войной против Хивы? Постройка крепости на Каспии предвещала близость такого похода…

А если русские двинутся на Хиву, как отнесутся к тому англичане? Как быть самой Бухаре, к которой с севера тянутся русские, а с юга Англия?

А тут еще с юга, из-за Оксуса, явился в Бухару некий Абдул Самед-хан — он бежал из Кабула от гнева Дост Мухаммеда. Не распространяясь о причине размолвки с кабульским владетелем, прибывший похвалялся, что он хорошо знаком с европейским военным искусством. Кушбеги рекомендовал Абдул Самед-хана эмиру, который и назначил его главнокомандующим своей армии. В оплату за услугу афганец начал плести интриги против кушбеги, обвиняя его в тайных сношениях с Англией. А кушбеги подозревал, что с англичанами связан сам Абдул Самед (не зря же он бежал из Кабула!) — и тогда-то и решил послать в Оренбург Абдул Керима.

Обещав Джеймсону быть ему верным слугой и подальше припрятав полученные золотые, Абдул Керим отправился на Меновой двор и принялся шататься по базару, где и был замечен людьми из Пограничной комиссии. Когда его задержали, он представился как родственник бухарского эмира и сказал, что прибыл по торговым делам.

Генсу уже было известно, что бухарец успел посетить «святых пастырей» в Евангелической миссии. Но он, конечно, не стал об этом говорить, продолжал любезно расспрашивать о здоровье эмира, кушбеги, о самочувствии самого гостя, о том, удачно ли прошло его путешествие…

Беседа протекала чинно, и чашка чая за чашкой осушалась хозяином и гостем…

— Что же ему все-таки нужно? — думал Генс. Абдул Керим, ставя пустую чашку на блюдечко, с невинным видом, как бы невзначай спросил: