Полное собрание стихотворений - Северянин Игорь Васильевич - Страница 20

ВИНА БАЛЬКИС

ТРИОЛИ

(Вариации поэмы Мирры Лохвицкой

“На пути к Востоку”)

1

Царица южная Балькис

Грядет к престолу Соломона

Влекут, влекут его знамена

Царицу южную Балькис!

Ифрит лазурный и Ивлис,

Злой гений, враг святого трона,

Царицу южную Балькис

Влекут к престолу Соломона.

2

Лазурноокий Гиацинт

Был морем выброшен на скалы,

Когда душа любви искала.

Лазурноокий Гиацинт

Изранен щебнем. Приласкала

Балькис его, дав даже бинт.

Лазурноокий Гиацинт

Был морем выброшен на скалы.

3

Балькис забыла для него

Свой путь, свой сан, свое значенье.

Чтоб облегчить его мученья,

Она забыла для него.

А он, изведав облегченье,

Ее покинул. Для чего

Она забыла для него

Свой путь, свой сан, свое значенье?

4

Дальнейший путь ей запрещен

Ифритом, гением лазурным.

Ивлис победой восхищен:

Дальнейший путь ей запрещен.

Тогда, томясь порывом бурным,

Скорбит царица: “Соломон!

Мне путь священный запрещен

Ифритом, гением лазурным…”

5

Над Гиацинтом правит суд

Балькис, премудрая царица.

Он пойман! вот его ведут!..

Она над ним свершает суд,

Она убить его грозится…

Но грезы вдаль ее несут -

И свой оканчивает суд

Прощеньем мудрая царица.

6

Спешит лазоревый Ифрит

Направить путь ее к Сарону,

И осеняет ей корону

Крылом лазоревый Ифрит.

Он вдохновенно говорит:

– Готовься в жены Соломона!-

И вновь ликующий Ифрит

Ведет Балькис в поля Сарона.

БЛАГОДАТНАЯ ПОЭЗА

Ты набухла ребенком! ты – весенняя почка!

У меня будет вскоре златокудрая дочка.

Отчего же боишься ты познать материнство?

Плюй на все осужденья как на подлое свинство!

Возликуй беспредельно, крещена благодатью,

Будь хорошей подругой и такою же матью!

Вытравлять же ребенка – ты согласна со мною?-

Это то же, что почки уничтожить весною,

Цвет плодов поразвеять. Эта мысль неотступно

Беспокоит меня, – так не будь же преступна!

Ст. Веймарн, мыза Пустомержа.

НЕВОД ГРЕЗ

У меня, как в хате рыболова,

Сеть в избе, – попробуй, рыб поймай!

В гамаке, растянутом в столовой,

Я лежу, смотря в окно на май.

На окошке солнится лиловый

Creme des Violettes.[9] Я – мальчик-пай.

И она, любимая, в два слова

Напевает нежно: “баю-бай”…

Зеленеет, золотеет зелень,

И поет – чирикает листва…

Чей капот так мягок, так фланелев?

Kто глазами заменил слова?

Для тебя все цели обесцелив,

Я едва дышу, я жив едва.

Телом, что в моем тонуло теле,

Обескровить вены мне – права.

А теперь, пока листвеют клены,

Ласкова, улыбна и мягка,

Посиди безмолвно и влюбленно

Около меня, у гамака.

Май шалит златисто и зелено,

Дай ему ликеру два глотка,-

И фиалковой волшбой спеленат,

Падая, даст липе тумака!

Веймарн

1918

МАЙСКАЯ ПЕСЕНКА

Раскачни мой гамак, подкачни!-

Мы с тобою вдвоем, мы одни.

И какое нам дело, что там,

Где-то там не сочувствуют нам?!.

Май любезно смеется в окно…

Нам любовно с тобой и смешно:

(Ты меня целиком понимай!)

Пред поэтом заискивал май.

Понимает, должно быть, что я,

Беспредельную силу тая,

Захочу – и оперлю его,

Ну а нет – про него ничего!

В этот год мне отрадна весна

И пришедшая слава ясна,-

Будет славно воспет мною май!

Подкачай же гамак! раскачай!

Веймарн

РЕАБИЛИТАЦИЯ

Ты осудил меня за то, что я, спеша

К любимой женщине, родами утомленной,

Прервал твое турнэ, что с болью исступленной

К ней рвалась вся душа.

Еще ты осудил меня за то,

Что на пути домой я незнакомку встретил,

Что на любовь ее так нежно я ответил,

Как, может быть, никто!

Но что же я скажу тебе в ответ?-

Я снова с первою – единственной и вечной,

Как мог ты осудить меня, такой сердечный,

За то, что я – поэт?

Веймарн

ОБЕ ВЫ МНЕ ЖЕНЫ…

Обе вы мне жены, и у каждой дети -

Девочка и мальчик – оба от меня.

Девочкина мама с папой в кабинете,

А другой не знаю тысячу три дня.

Девочкина мама – тяжко ль ей, легко ли -

У меня, со мною, целиком во мне.

А другая мама где-то там на воле,

Может быть, на море, – может быть, на дне.

Но ее ребенок, маленький мой мальчик,

Матерью пристроен за три пятьдесят.

Кто же поцелует рта его коральчик?

Что же: я невинен или виноват?

Ах, я взял бы, взял бы крошку дорогого,

Миленького детку в тесный кабинет.

Девочкина мама! слово, только слово! -

Это так жестоко: ты ни “да”, ни “нет”!

Ст. Бруда

ПОЭЗА БЕЗ НАЗВАНИЯ

Князь взял тебя из дворницкой. В шелка

Одел дитя, удобное для “жмурок”…

Он для тебя-не вышел из полка,

А поиграл и бросил, как окурок.

Он роскошью тебя очаровал

И одурманил слабый ум ликером.

И возвратилась ты в родной подвал,

Не осудив любовника укором.

Пришел поэт. Он стал тебе внимать

И взял к себе в убогую мансарду,

Но у него была старуха-мать,

Язвившая за прежнюю кокарду.

И ты ушла вторично в свой вертеп,

А нищий скальд “сошел с тоски в могилу”.

Ты не могла трудом добыть свой хлеб,

Но жить в подвале стало не под силу.

И ты пошла на улицу, склонясь

Пред “роком злым”, с раскрытым прейскурантом.

И у тебя в мечте остался – князь

С душой того, кто грел тебя талантом.

NOCTURNE

Сон лелея, лиловеет запад дня.

Снова сердце для рассудка западня.

Только вспомню о тебе, – к тебе влечет.

Знаешь мысли ты мои наперечет.

И хочу, иль не хочу – к тебе без слов

Я иду… А запад грустен и лилов.

1908

ТОЛЬКО МИГ

Я гостил в твоем сердечке

Только миг.

Это было возле речки,

Где тростник.

Ты в душе моей – как дома

Навсегда!

И разрушит те хоромы

Кто? Когда?