Люда Влассовская - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 39

Она все ускоряла и ускоряла темп и уже готовилась быстро-быстро завертеться в финале пляски, как вдруг произошло нечто, не ожидаемое никем из нас.

Я видела, что стоявший неподалеку Андро выдвинул правую ногу навстречу сестре, в то время когда княжна, увлеченная пляской, проносилась мимо него. Я слишком поздно заметила маневр злого мальчика, чтобы успеть предупредить танцующую, которая, ничего не подозревая, с улыбкой приближалась к нам, как вдруг все ее гибкое тело подалось вперед и, содрогнувшись, вся она с силой грохнулась на пол, далеко отбросив звенящий бубен… Все кинулись к ней подымать ее…

Мягкий ковер помешал ушибиться Тамаре, но своим падением она была смущена и уничтожена до слез.

— Дедушка Кашидзе, — произнесла она, дрожа от волнения. — Что же это… что ж это такое?

Я видела, как тряслись ее губы и как она готова была разрыдаться навзрыд.

Я вполне понимала ее волнение. Ловкость и грация девушек на Востоке ценятся гораздо выше красоты. Маленькая княжна славилась как лучшая исполнительница лезгинки в целом Гори, и вдруг ее, благодаря ее падению, могли бы счесть неуклюжей и неловкой! Мне стало бесконечно жаль Тамару и, не отдавая себе отчета в том, что я собиралась сделать, я бросилась к княжне, обняла ее и проговорила громко:

— Не беспокойтесь, милая Тамара! Вы плясали прекрасно и доставили нам всем громадное удовольствие… и не вы виноваты, что конец пляски был так неудачен. Я видела, как Андро подставил вам ногу, чтобы уронить вас.

Если бы я была в эту минуту один на один с Андро, то, наверно бы, испугалась не на шутку того выражения ненависти и гнева, каким дышало теперь все его отталкивающее лицо! Он сжал кулаки и наградил меня одним из тех взглядов, которые не забываются очень долго.

В ту же минуту старик Кашидзе выступил вперед.

— Скажи мне, Андро, зачем ты сделал это? — прерывающимся от гнева голосом спросил он внука, и так как Андро, по-видимому, не имел намерения отвечать ему, он вывел его за руку на середину зала и сказал громко, обращаясь к присмиревшей и затихшей в эту минуту молодежи: — Видите ли вы этого мальчика, мои юные друзья? Он бич и несчастье моего дома. Последняя осетинка, которая умирает с голоду со своим сыном, счастливее меня, потому что сын ее делит с ней нужду и горе и не отнимает у нее последнего спокойствия, как это делает со мной мой внук, князь Андро Кашидзе!

Потом, обратившись к мальчику, он произнес все тем же прерывающимся от волнения голосом:

— Ступай отсюда, здесь не место тебе, Андро! Ступай к слугам, они научат тебя, может быть, благонравию и приличию, достойным твоего княжеского звания.

С пылающими щеками и злобно сверкающими глазами молодой князек вышел из комнаты. Проходя мимо меня, он снова взглянул на меня взором, исполненным ненависти и непримиримой вражды.

В ту же ночь, когда молодые гости Тамары разъехались и сама княжна, нежно простившись со мной, как будто между нами не было никакой размолвки, ушла к себе, я спустилась в сад подышать ночной прохладой. Чудная, ароматная ночь повисла над Гори. Сладкий запах роз, которых росло бесчисленное множество в саду Кашидзе, стоял в воздухе пряной волной. Где-то близко-близко в кустах послышалась соловьиная трель… Я закрыла глаза, и мне живо представилась моя родная Украина с ее беленькими хатками и вишневыми садами… И там также пахло розами и звенели соловьиные трели… Знакомое, щемящее чувство тоски сковало мне душу… Неясные милые образы выплывали, казалось, из тумана и нежно обрисовывались на фоне горийской ночи…

Я уже ощущала близость милых призраков… Я видела в лунном сиянии милый облик той, которую потеряла. Моя мать улыбалась мне так живо в моем воображении, что я едва верила, что это были только грезы, а не действительность… Вот выделяется в темнеющей дали маленький призрак моего брата. Какое трогательно-грустное личико, какая кроткая беспомощность во взгляде!.. А за ними высится стройный и прекрасный силуэт, с глазами, полными тоски и грусти, моей незабвенной, милой княжны!..

Я упала на траву, не в силах будучи пережить печальный рой моих воспоминаний, и громкое рыдание, вырвавшееся из моей груди, нарушило безмолвие южной ночи.

Внезапный хохот, прозвучавший громко и резко над моим ухом, сразу отрезвил меня. Я быстро вскочила на ноги, трепещущая и перепуганная насмерть.

Предо мной был Андро. Он стоял, безобразный и торжествующий, в двух шагах от меня, скрестив на груди свои длинные, худые руки, и смеялся.

— Зачем вы здесь? Что вы делаете, Андро? — вскричала я, инстинктивно отступая от него.

— Радуюсь, — ответил он кратко и снова залился своим резким, грубым хохотом.

Так, среди ночного полумрака, едва освещенный сиянием месяца, он казался мне каким-то исчадием ада.

— Чему же вы радуетесь, Андро? — насколько можно спокойнее спросила я его.

— О, многому! — вскричал он, бешено сверкнув на меня глазами. — И тому, что вы так горько плакали сейчас, и тому, что вы боитесь меня! Вы не будете отрицать, конечно, что вы меня боитесь!.. Не правда ли?

— Почему вы так думаете, Андро? — произнесла я как можно насмешливее и веселее.

— Потому, что вы виноваты предо мной. Вы обидели меня и знаете, что князь Андро не прощает обиды никому!

— Что же сделает со мною князь Андро? — усмехнулась я. — Поразит меня своим игрушечным кинжалом в виду дедушкиного дома? Так, что ли?

— Не смейте смеяться, не смейте! — вскричал он, злобно топнув ногой. — Я ненавижу вас, потому что вы выдали меня сегодня! Зачем вы это сделали?

— Я не могла поступить иначе, Андро! — произнесла я убежденно. — Я была только справедлива.

— О, как я ненавижу вас за эту вашу справедливость! — прошипел он злобно. — Сегодня слуги хохотали надо мной, в то время как вы веселились и ужинали с гостями! Они смеялись над моим позором и унижали меня! И старая ведьма Барбале больше других! Я бы убил их всех, если б знал, что не понесу за это кары! Как бы я хотел быть горным душманом, чтобы замучить вас до полусмерти, вас и мою сестричку Тамару! Она и вы — причина всех моих несчастий!.. Она зло всей моей жизни… Слышите? Вы обе, и она, и вы, враги мои и рано или поздно я разделаюсь с обеими вами!

— Я не боюсь ваших угроз, Андро, вы видите, я смеюсь над ними! — произнесла я со спокойной улыбкой.

— Смеется хорошо тот, кто смеется последним! — в бешеном неистовстве вскричал мальчик и, прежде чем я успела ответить ему, исчез в сумраке ночи.

Я медленно побрела в дом. Войдя в мою комнату, я остановилась в изумлении на пороге.

На моей постели, зарывшись в одеяло и свернувшись калачиком, лежала княжна Тамара.

— О, как вы долго не шли, mademoiselle Люда, — вскричала девочка, — я совсем заждалась вас…

— Отчего вы не у себя, дитя? — спросила я ее серьезно.

— Потому что хотела быть у вас, mademoiselle, — засмеялась она, прыгнув мне на шею.

Но вмиг смех ее оборвался, и, виновато глядя на меня своими громадными глазами, она прошептала:

— Вы не сердитесь на меня больше? Вы простили меня, не правда ли?

— За что, моя дикарочка?

— За прабабушкино платье и родовые драгоценности! Но мне так хотелось показаться моим гостям во всей пышности и блеске рода Кашидзе! — заключила она как бы в свое оправдание.

— И вы видели, конечно, что только насмешили их! — улыбнулась я девочке.

— О да, я увидела это сразу, mademoiselle Люда, но из гордости не хотела сознаться в том и когда вы стали уговаривать меня, то наговорила вам еще так много неприятного!.. Простите ли вы меня, душечка?

— Я уже простила вас, Тамара!

— Тебя! — поправила она умоляюще. — О, говорите мне «ты», mademoiselle Люда, — нежно зазвучал ее милый голосок самыми бархатными нотками, — говорите мне «ты», если любите меня, если находите меня достойной. Помните, вы в первый же день вашего приезда сказали, что надо заслужить вашу любовь… Я так старалась сделать это, но я слишком еще глупа… — со смешной гримаской протянула она.

— Напротив! Ты уже сделала это! Я люблю тебя! Очень люблю, моя Тамара! — успокоила я девочку.