Ее собственные правила - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 39

– Ах, мама! – Кэт бросилась к ней и крепко прижала к себе. – Я так тебя люблю, мама, я так хочу, чтобы ты успокоилась. И чтобы в твою жизнь наконец вошло счастье.

21

Вот уже почти час Патси Кентон внимательно слушала рассказ Мередит. Наконец тихо, задумчиво сказала:

– Итак, ты полагаешь, что родилась в Англии и совсем маленькой попала в Австралию…

Мередит кивнула.

– Именно так. Мне было лет шесть.

– И что, ты отправилась в Австралию одна? Это невозможно. С тобой наверняка ехали родители.

– Я абсолютно уверена, что была одна, Патси. Я убеждена, что моя мать к тому времени умерла.

– А отец?

– Я его не помню.

– Но почему ты поехала одна? Это ужасно странно. Кто тебя отправил?

– Не знаю. – Мередит пожала плечами. – Не имею ни малейшего понятия.

– В этом твоем повторяющемся сне много детей… Может быть, тебя отправили вместе с другими детьми? Знаешь, во время войны многих детей эвакуировали в безопасные районы.

– Может быть. Но почему? Мне было шесть лет в 1957 году, война давно кончилась. Почему нас вывозили из Англии?

Патси покачала головой.

– Ума не приложу, дорогая. Я очень хочу тебе помочь, но пока даже не представляю как. Теряюсь в догадках.

Подруги сидели в ресторане гостиницы «Кларидж». Мередит вздохнула, отпила из бокала и спокойно продолжила:

– Вчера ночью в самолете я не могла уснуть. Только ненадолго задремала, а так все время напрягала мозг, пытаясь вспомнить что-нибудь из детства.

– Тебе удалось?

– До некоторой степени. Во-первых, мое имя. В сиднейском приюте меня звали Мари Андерсон. Мерл Стреттон изменила мое имя на Мередит. Ну и конечно, после удочерения я взяла фамилию новых родителей. Но я хочу сказать, что на самом деле меня звали не Мари, а Мэри. Мэри Сандерсон.

– Так-так. А как же это могло произойти, почему возникла путаница? – Тут Патси сообразила. – Господи, эта чертова бюрократия! Спаси нас от нее, Господи! Твое имя элементарно перепутал какой-то идиот в приюте.

– Скорее всего. Одно из моих воспоминаний прошлой ночью навело меня на эту мысль. Очень строгая воспитательница в приюте внушает, будто мое имя не Мэри, а Мари. Я ее убеждаю, что меня зовут Мэриголд, но она не верит. Она фыркает и говорит, что это не имя, а название цветка.[12]

– Господи, какие отвратительные, жестокие люди работают в подобных заведениях. Как можно такое допускать! – Патси тяжело вздохнула и с сочувствием поглядела на Мередит. – Итак, твое имя – Мэриголд. Очевидно, при записи фамилии тоже произошла путаница, и Сандерсон превратилась в Андерсон.

– Да, – подтвердила Мередит. – И эта самая путаница объясняет эпизод с бирками в моем ночном кошмаре.

– Точно, – закивала Патси. – Дорогая, ты просто гений!

Они замолчали. Мередит грустно посмотрела на Патси.

– Мою мать звали Кэти, это я тоже вспомнила. И еще я знаю, что она умерла, поэтому я никогда ее не увижу. Но раз я все это вспомнила, после стольких-то лет, я должна кое-что сделать. Ради самой себя. Я хочу побывать на ее могиле. Положить цветы, постоять, посмотреть. Уверена, мне это поможет. Возможно, я почувствую себя лучше и моя психогенная усталость пройдет.

– Конечно же, тебе станет лучше, Мередит. Я прекрасно тебя понимаю – ты придешь на могилу матери, и тебя это до некоторой степени примирит с тем, что произошло.

– По крайней мере, я теперь знаю, что она действительно существовала, а не была плодом моего воображения. Где же она может быть похоронена? Я помню ее имя, но не помню, где мы жили.

– В Йоркшире, – уверенно заявила Пат-си. – Вне всякого сомнения. Именно этим объясняется твое странное волнение в аббатстве Фонтейнс. Я еще тогда подумала: все это неспроста. Ты здорово нервничала, когда рассказывала мне о посещении руин. Наверное, тебя туда водили ребенком.

– Скорее всего. Но у меня такое ощущение, что выросла я в другом месте. За городом… В город меня возили на автобусе. Город был большой, шумный, вокруг сновало множество людей. А в центре была огромная площадь с черными статуями. Моя мать ездила в город на рынок. А над рынком куполом возвышалась стеклянная крыша.

– И множество рядов с прилавками. Так?

– Да…

Патси обрадованно закивала.

– Прилавки с овощами, фруктами, мясом, рыбой, пирожками, хлебом, одеждой, мебелью, стеклом и фарфором. Продавцы зазывают прохожих зайти и посмотреть, пощупать товар руками. И на все лады расхваливают свой товар. Ты это помнишь?

– Да-да, Патси! Мы ходили по рядам и слушали. Они так забавно зазывали покупателей!

– Все ясно. Рынок в Лидсе. Знаменитый рынок на центральной городской площади. И черные статуи нимф с факелами в руках. А еще там стоит статуя Эдуарда – Черного Принца на лошади. В натуральную величину. Как, вспоминаешь?

– Кажется, да. Значит, я родом из Лидса… Но как же я найду, где похоронена моя мать? Кто сейчас помнит о Кэти Сандерсон, которая жила там тридцать восемь лет назад?

– Мы начнем с Сомерсет-хаус. Это старое название, а теперь он называется Дом святой Екатерины. В нем находится отдел регистрации рождений, смертей и браков по всей Великобритании. Там содержится вся необходимая информация.

– Где это?

– Здесь, в Лондоне, в Кингсу. Довольно близко отсюда.

– Я поеду туда сегодня же.

– Разумеется, Мередит. И я поеду с тобой.

Через час подруги подходили к стеклянным дверям Дома святой Екатерины. Они очутились в большом помещении с рядами стеллажей, на которых стояли бесчисленные папки.

– Похоже на библиотеку, – заметила Мередит.

Они подошли к охраннику, который проверил их сумки, и Патси спросила:

– Где у вас отдел регистрации смертей? Охранник направил их к справочному бюро в дальнем конце зала. Там за стойкой стояли пять служащих, в чьи обязанности входило помогать посетителям. Патси и Мередит обратились к молодой женщине и повторили свой вопрос.

Та протянула Патси брошюру.

– Здесь вы прочтете, как пользоваться картотекой. Это достаточно просто. Сведения об умерших содержатся в черных папках и стоят вон там, слева. Записи о рождениях – в красных папках, справа. Они рассортированы по годам. На каждый год – четыре папки, по кварталам. В каждой папке – три раздела по алфавиту: «А – И», «К – Р», «С – Я».

Патси поблагодарила, и они с Мередит прошли в картотеку. Подошли к стеллажам с черными папками, отыскали нужный год. Мередит нашла папку за январь, февраль, март 1957 года «С – Я», сняла ее с полки и подошла к столу.

– Чтобы не терять зря время, посмотри следующую папку, за апрель, май, июнь.

– Правильно, – согласилась Патси и отправилась за нужной папкой.

Мередит водила пальцем по списку Сандерсонов, умерших в первом квартале 1957 года. Кэтрин Сандерсон среди них не было. Взглянув на Патси, Мередит тихо сказала:

– У меня ничего. А у тебя?

– Подожди немного, я еще не закончила.

Мередит поставила папку на место и вынула следующую – за июль, август, сентябрь. И снова ничего не нашла. Патси листала уже вторую папку, но безрезультатно.

– Мы с тобой просмотрели целый год, – констатировала Патси. – Ты абсолютно уверена, что твоя мать умерла в 1957 году?

– Да, я убеждена в этом.

– Но как же так, Мередит? Ты говоришь, что почти ничего не помнишь. Почему ты так уверена, что она умерла?

– Я не уверена. Но я знаю, что оказалась в сиднейском приюте шести лет от роду.

– Откуда ты это знаешь?

– От Мерл Стреттон. Она однажды сказала, что я с шести лет в приюте, уже целых два года, а меня так ничему и не научили.

– Ну, хорошо. Ты попала в приют в 1957 году, когда тебе было шесть лет. Но это еще не значит, что твоя мать умерла в том же году. Может, это случилось в 56-м, когда тебе было пять лет.

– Не знаю. Я знаю только, что мне было шесть лет… Давай-ка посмотрим 1956 год.

12

Marigold – ноготки (англ.).