Контрольный выстрел - Горшков Валерий Сергеевич - Страница 16

– Это ты или не ты? Если не ты, тогда иди лесом и не мешай людям культурно отдыхать.

Чувствовалось, что мужчина отдыхает на полную катушку. Громко залаял пес, кто-то заливисто засмеялся.

– Открывайте, а не то мы ворота разнесем! – крикнула Лика.

– Это же Лика! – взвизгнул женский голос, и селектор немедленно отключился.

– Ты действительно хочешь присоединиться к этой прочно заряженной компании? – спросил я, усмехнувшись.

Я, конечно, постарался, чтобы вопрос прозвучал как шутка, но, по-видимому, мне это не удалось, потому что Лика обняла меня и поцеловала в щеку.

– Да ладно уж, – пошел я на попятную. – Ради тебя я готов вытерпеть любую пьянь.

– Ты чудо, Володя! – прошептала она.

В этот момент калитка распахнулась, а что было потом – пером не описать, а я даже пробовать не стану.

Скажу только, что нас окружили гости и полилось рекой шампанское. Спустя минуты три у меня в руке оказался фужер водки, которую я выплеснул под ноги, и кто-то с силой хлопнул меня ладонью по плечу.

Я обернулся.

– Ты – Ликин бой-френд, как я понял, а я Ларискин жених Влад Красавчиков. Бабы пусть лижутся и обнимаются, а мы пока займемся твоей тачкой, – произнес атлетического сложения и с бычьей шеей, однако не лишенный некоторого обаяния мужчина лет тридцати пяти, с улыбкой от уха до уха и с квадратным подбородком. Ба! Да это же тот самый малый, которого на днях пытался замочить с чердака соседнего дома из снайперской винтовки мой напарник Алекс Кайро.

Парень кивнул в сторону «фронтеры» и добавил:

– Конкретная машина! Сколько отвалил?

– Служебная… У меня «порше».

Мое удивление было так велико, что я малость растерялся и не знал, как вести себя далее.

– Понял! Садись за руль – езжай за мной. Красавчиков достал из кармана дистанционный переключатель – створки металлических ворот распахнулись.

Он пятился, махая руками, взял вправо, к гаражу…

Я аккуратно встал между серебристым «мерседесом» и вишневым «шевроле».

Мы поднялись по широким ступеням на крыльцо площадью с мою квартиру.

– Давай тяпнем за знакомство! – сказал Влад, плюхнувшись в плетеное кресло возле такого же плетеного столика, на котором стоял поднос с бутылками, бокалами, вазочкой с фисташками и блюдом с фруктами. – Присаживайся! Туда… – он кивнул на приоткрытую дубовую дверь, из-за которой неслись взрывы смеха и звон бокалов, – … мы всегда успеем.

– Не получится! – Я развел руками. – Не принимаю, когда за рулем и когда мои дамы исчезают из моего поля зрения.

– Понял! Возражения принимаются…

Влад налил себе почти полный фужер водки, плеснул немного «фанты» и залпом выпил.

– С легким паром! – сказал я и улыбнулся.

– И не говори! Тружусь круглосуточно, как говорится, в поте яйца… – Он хохотнул. – Между прочим, Вольдемар… Ничего, что я так, по-свойски? Кстати, ты не француз?

– Не француз, но на Вольдемара откликаться способен.

– Наш человек! Ну так вот, Вольдемар, у меня в доме разрешается не пользоваться вилкой и ножом, пить водку из горла и трахать баб под каждым кустом. В общем, полный разгул демократии. Но только в те дни, когда я отдыхаю! У меня знаешь какое основное правило?

– Скажешь, буду знать.

Влад снова плеснул себе водки в хрустальный фужер. Выпил, не закусывая.

– Поддавай, а то протрезвеешь! Я намерен создать суперприбыльное хозяйство под названием СССР – Союз совладельцев и собственников России, и у нас уже выработан устав. Хочешь изложу?

– Давай!

– Ничего, если близко к тексту?

– Нормально…

Я уже понял, что Красавчиков придуривается.

– Пункт первый. Мы еще не решили, как надо говорить – пункт или параграф… У тебя на этот счет есть предложения?

– Я подумаю и свой вариант пришлю по факсу. Годится?

– Лучше с нарочным. Или через дупло… У меня есть любимая липа в Летнем саду. Я потом тебе покажу.

Красавчиков глянул на меня с хитроватым прищуром. Помолчал, затем сказал с расстановкой:

– Пункт первый гласит: если во время деловой встречи, перешедшей в дружеский ужин, вы оказались под столом, то по-прежнему являетесь гражданином своей страны и имеете право выбирать и быть избранным в органы власти. Но помните: все, что вы съели, может быть использовано против вас. Я с одним известным юристом консультировался – он сейчас в Париже, но скоро приедет, – так вот этот буквоед советует оборот «под столом» заменить на чисто юридический – «в глубокой жопе». Ты кого поддерживаешь?

– У тебя, пожалуй, лучше…

– Хорошо! Пункт второй. Чтобы сделать приятное хозяину, следует с порога поинтересоваться, как его зовут. Пункт третий. Если вы увидели недалеко от себя заинтересовавшее вас блюдо или емкость с горючим, а дотянуться не можете, достаточно потянуть скатерть немного на себя…

Я засмеялся.

– Мы пришли к выводу, что у нас в СССР вежливый гость не тот, кто упадет под стол, а тот, кто не заметит, как окажется под столом, то есть в глубокой жопе. Наше коронное блюдо называется «Летят утки». Собственно, само блюдо – дрянь, как ты догадываешься, но оригинален способ подачи жареных уток. Они разбрасываются вручную с дальнего конца стола. Не хочешь вступить в наш союз?

– Заманчивое предложение! Надо подумать…

– А чего тут думать? Сформулируй свое основное правило, и, если оно не идет вразрез с нашим уставом, мы тебя примем.

Мне показалось, что Красавчиков пьет – и ни в одном глазу!

Он перехватил мой взгляд, потянулся к бутылке, покачнулся и смахнул на пол хрустальный фужер – осколки брызнули во все стороны. Выходит, я ошибался.

– Ибеныть! Ларка разозлится. Давай свое правило, формулируй, я его запишу… – Он стал хлопать себя ладонями по карманам. – Ладно, давай говори! Я запомню.

– Боюсь, что у меня нет каких-либо особых правил. Но я постараюсь выработать их…

На крыльцо выпорхнула Лика.

– Ребята, вы что? Мы вас ждем-ждем… Володечка, ну как ты?

Она обняла меня, ласково потрепала по волосам.

– Девушка, не будите во мне зверя. Я ревную. – Влад поднялся и, отступив, прислонился к стене. – Ликуся, должен тебя огорчить – твой друг не нашего профсоюза. Я сильно сомневаюсь, что он побил каких-то хулиганов и вырвал тебя из их грязных лап.

Признайся, детка, ты сочинила эту историю для понта, так ведь?

– Влад, перестань! – Лика покосилась на меня, перевела взгляд на столик. – Вы что, вдвоем уже бутылку уговорили?

– Лика, твой друг – законченный трезвенник. Водку выпил я. Вольдемар – совершенно некомпанейский кадр. Я его звал в бассейн – отказался, в спортивный зал – испугался…

– Что ты несешь? – не выдержал я и смерил Красавчикова презрительным взглядом.

Под два метра ростом, он был на голову выше меня.

– Прикидываешь, убивать меня сразу или оставить пока живым? – Красавчиков похабно заржал и тут же закашлялся.

– Влад, не возникай! Что с тобой, в самом деле? Я начал потихоньку заводиться. Мысль о том, что этот мужик провоцирует меня, зная о моей принадлежности к «Церберу», пока я всерьез не воспринимал.

– Погоди, Лика, я хочу напомнить ему об элементарной порядочности…

Я шагнул к Красавчикову, но Лика повисла у меня на руке, а Влад с трудом отклеился от стены и едва не упал.

– В моем доме, Вольдемар, можно все! – Он вскинул руки. – Нельзя только стрелять и напоминать об элементарной порядочности.

– Лика, ты куда пропала?

В проеме дверей возникла стройная молодая женщина с изящными чертами лица. В легком платье с глубоким вырезом, в туфлях на высоченных каблуках, с красивой короткой прической. Это, конечно же, была та самая Эля, которую так боялся зацепить Алекс своей пулей со смещенным центром тяжести и на которую я взирал тогда с таким ревнивым вожделением.

– Володя, познакомься, это моя подруга Элеонора, или Эля, – сказала Лика. – Правда, красавица?

– Артистка ты, Элька! – продолжал чесать языком Влад. – В эпоху немого кино тебе цены бы не было, а вот звук, моя красавица, тебе не к лицу!