Вирус «В-13» - Михеев Михаил Петрович - Страница 22

Книга вторая

В ЗАСТЕНКАХ КЛИНИКИ

На конференции

Международная конференция, посвященная лечению авитаминозов, шла своим чередом. На третий день с большим интересом был выслушан доклад сотрудницы советского Института витаминов Татьяны Майковой.

Таня читала свой доклад на русском языке. В этот же день вечерние газеты поместили на своих страницах его краткое изложение.

«Советский представитель, -писали газеты, – доктор Майкова сообщила, что в России, в Институте витаминов заканчиваются экспериментальные работы по синтезу комплексного препарата витаминов группы »В«, в высшей степени благотворно действующего на нервную систему. Препарат сложен и очень дорог в изготовлении, однако Советское правительство, учитывая его большое лечебное действие, после перехода к массовому изготовлению, намерено отпускать препарат любой стране».

Это была уже политика, -пресса зашевелилась.

О конференции заговорили. Репортеры и журналисты стремились наверстать упущенное.

Среди солидных известных ученых, приехавших со всех концов Европы, Таня Майкова была самой молодой, и вначале журналисты не обратили на нее особого внимания. Зато теперь, после ее доклада, когда оказалось, что эта красивая девушка является научным сотрудником советского Института витаминов и даже уполномочена выступить на конференции с докладом, фоторепортеры и газетные корреспонденты стали осаждать Таню. Ее без конца фотографировали, засыпали самыми неожиданными вопросами.

Ее, например, спрашивали, пьет ли она у себя на родине водку, какие носит туфли, кто ее родные, и задавали много других вопросов…

Владелец фабрики женского трикотажа явился к ней в номер с чековой книжкой и умолял Таню назвать сумму, за которую она согласилась бы сфотографироваться для рекламы его изделий. Он упрашивал так настойчиво, что Тане пришлось обратиться за помощью к Байдарову.

Тот внушительно предложил трикотажному дельцу свои услуги, и назойливый фабрикант покинул номер.

Таня стала прятаться от репортеров. Те начали ловить ее у подъезда гостиницы, в такси, в ресторане. Телефон в ее номере звонил не переставая. Если она не отвечала, к ней стучались в двери. Если она не открывала – пытались заглянуть в замочную скважину. Наконец, она обнаружила одного особо настойчивого фоторепортера у себя в ванной комнате.

– Товарищи! Ну это невозможно, – чуть не плача жаловалась она Байдарову и Березкину, закрывшись у них в номере. – больше не могу! Есть у вас пирамидон?

Друзья отодвинули в сторону пленки, снимки, блокнот и усадили расстроенную Таню в кресло.

Березкин стал искать порошки от головной боли , – Нет, – сокрушенно сказал Сережа. – Нет пирамидона. Но я сейчас принесу. Посидите, Таня.

– Вы куда?

– Внизу, в подъезде есть аптечный киоск.

– Сережа, не надо, не ходите. – Таня устало улыбнулась и потерла пальцами виски.

Это движение заставило Березкина немедленно выскочить в коридор. Не дожидаясь лифта, он мигом пролетел по лестнице все четыре этажа и, ворвавшись в аптечный киоск, перепугал кокетливую продавщицу.

Оставив у нее сдачу, он вернулся в номер и поспешил к графину с водой. Но стаканом уже завладел Байдаров.

Принимая у Березкина пирамидон, Таня ласково пожала ему пальцы. Он смущенно вспыхнул и покосился на Байдарова.

– Спасибо, мои хорошие, – сказала Таня. – не представляю, как бы я себя чувствовала здесь без вас. И когда только мы отсюда уедем?

– Теперь уже скоро, – ответил Байдаров. – Каких-нибудь два-три дня осталось.

– Ох, скорее бы. До того здесь все надоело. А особенно репортеры. Вы бы только знали, сколько раз меня сегодня фотографировали, сколько раз заставляли улыбаться.

– Сочувствую, Танечка, -согласился Байдаров… – Слава, в моем представлении, всегда напоминала горчицу: в небольших дозах приятно, но когда ее много- щиплет во рту. Нужно сказать, что популярность у вас здесь необычайная. Она затмила даже внимание к министру, – Байдаров взял со стула пачку газет, – его фотография помещена после вашей и размером в два раза меньше.

– Вы все шутите, Яша, – улыбнулась Таня. – Но уберите, пожалуйста, газеты. – на них смотреть не могу. Не знаю, куда бы скрыться от иностранных журналистов.

На столике за ее спиной резко зазвонил телефон. Таня вздрогнула. Байдаров снял трубку.

– Меня здесь нет, – шепнула девушка.

Байдаров согласно кивнул, но в трубку сказал «Да, здесь» и подал ее Тане.

– Яша! – укоризненно протянула она.

– Это из нашего консульства. С вами консул желает поговорить.

Друзья отошли в сторону и занялись своими делами.

Вначале Таня долго слушала и только повторяла утвердительно: «Да… да… да»: Потом она вдруг спросила: «А репортеры там есть?» Как видно, консула озадачил ее вопрос, и Тане пришлось повторить его… «Хорошо, я сама поеду туда», – заявила она, выслушав ответ. Консул, очевидно, не соглашался. Таня настаивала. «Я же не одна буду, – вдруг прибавила она. – Ну, конечно, они тоже поедут, – она улыбнулась Байдарову. – Они согласны, продолжала Таня. – Да, да, согласны».

Она повесила трубку и с виноватым видом повернулась к друзьям.

– Ну? – пробасил Байдаров. – Признавайтесь, в какую поездку втравили вы нас с Сережей.

– Товарищи, – сказала Таня умоляюще, – поедемте со мной в Зиттин, консул сказал, что это недалеко, около трехсот километров.

– Что там случилось? Зачем ехать?

– Видите ли, в консульство поступил запрос из Зиттинской рабочей больницы. Там у них появился больной с редкой формой авитаминоза. Они надеются на наш препарат, просят нашего совета. Консул предложил привезти больного сюда, но больной в тяжелом состоянии. – согласилась приехать в Зиттин. Консул сказал, что там всего две газеты и репортеров в десять раз меньше. Но меня одну он не отпускает.

Байдаров вздохнул и потянулся за папиросами.

– Яша, консул дает нам свою машину. У него есть старый Кадиллак, машина спокойная, и мы хорошо доедем.

…В то время, когда Байдаров и Березкин усаживались в Кадиллак, а консул говорил Тане: «…вы там поосторожнее, Зиттин город портовый…», в Зиттине фрейлейн Морге сказала доктору Крейде: .

– Майкова приедет к нам через несколько часов. Принимать ее будете вы, в больнице. Ей пока незачем знать о нашей клинике.

– Понимаю.

– У вас все готово?

– Конечно.

– Больной есть?

– Да, фрейлейн Морге. Вчера только поступил.

– Так вот, доктор Крейде. Вы знаете, как отцу нужен препарат профессора Русакова. Мы должны достать рецепт его у этой Майковой во что бы то ни стало…

Плохие предчувствия

До Зиттина доехали за пять часов.

Таня вела машину сама, завоевав это право после жестокого спора с Байдаровым. который говорил, что не может позволить ей, женщине, вести машину.

– Все эти триста километров, Танечка…

– Двести восемьдесят, Яша.

– Все двести восемьдесят километров меня будет мучить совесть, что вы работаете, а я сижу сложа руки…

– Да какая же это работа, – возражала Таня, – сидеть в кабине и держать рулевое колесо. Вести машину по такой дороге одно удовольствие. Может быть, вы боитесь, что я плохо управляю машиной?..

Наконец, Байдаров уступил. Демонстративно насупившись, он предоставил Березкину место рядом с Таней, а сам расположился на заднем сидении вместительного Кадиллака.

– Хорошо, – заявил он, – в таком случае, чтобы не чувствовать, как меня мучает совесть, я буду спать. Прошу не беспокоить меня разными эмоциями по поводу занимательных дорожных пейзажей.

– А если попадется что-нибудь интересное?

– Все равно. Хоть сады самой Семирамиды, – заявил он, надвигая шляпу на глаза. – Но если хоть одну березку увидите, разбудите.

Берез по дороге не попалось ни одной, – и Байдаров добросовестно продремал до самого Зиттина. Он даже не вылез из машины, когда Таня остановилась у закрытого шлагбаума и вышла вместе с Березкиным, чтобы выпить лимонаду в дорожном киоске.