Лесные Всадники - Ромашов Андрей Павлович - Страница 14

14

Старик наклонился к Илонке, длинная борода его закрыла лицо девушки, и она проснулась.

– Я пришел сказать тебе, дочь мудрого Кардаша, волю нашего народа. Утром, перед большим костром племени, ты назовешь имя мужа. Он будет вождем угров.

– Я назову Оскора.

– Оскора нет. Мы долго ждали послов к Большому шаману. Они не пришли. Кто знает, куда завели их лесные тропы! Нам нужен вождь, как пастух нашим пестрым овцам, как жеребец табуну. Ты дочь мудрого вождя, Илонка! Пробудившись, женщины слушали, жалели Илонку, но молчали. После смерти вождя брат Кардаша стал их мужем, хозяином большой юрты.

Старик долго говорил Илонке о славных предках рода черных орлов, о законах племени, о горе родного народа. Началось утро, через маленькое окно к очагу потянулся холодный свет, а он все говорил…

Угры встречали солнце у большого костра племени. Молчаливые и уставшие, они глядели с надеждой на маленького шамана. Он сыпал в костер, на живой огонь, из серебряной чаши сухие листья типчаковой травы и черные коренья. Крепкий запах степи расползался по круглой поляне и тревожил людей.

Воины окружили костер. Маленький шаман взмахнул широким ножом – и белый конь, подбирая ноги, повалился на землю. Мужчины племени не бросились к жертвенному коню пить сладкую кровь, женщины не побежали делить сладкое мясо. Маленький шаман напился горячей крови и стал кружиться вокруг огня. Он просил степных богов простить гордый народ угров и принять жертву.

Плечом к плечу, опираясь на костяные луки, стояли вокруг костра хмурые воины и ждали конца священной пляски шамана. Они ждали, что скажут им великие боги типчаковой степи.

Шаман Урбек упал на колени перед костром, вытащил из переметной сумы кожаный пояс Шавершола с бронзовыми подвесками и шапку Оскора. Подняв над головой подарки неба, он кружился с ними и выл:

– О-о, о-о, о-о, послы не вернутся в племя… О-о, о-о, о-о, послы погибли в лесу. Великие боги шлют нам весть…

Осталась одна дорога – в булгарские степи, дорога позора. По ней трудно идти гордому и смелому народу. Ниже склонили головы воины, заплакали женщины, причитая:

Солнце уходит с неба,Утром приходит снова…Луна тает, как звезды,И ночью рождается снова…Человек уходит к предкамИ не приходит на землю…

Горит большой костер племени, мечет желтый огонь на застывших от горя воинов красные липучие искры, плачут женщины и сыплют песок на черные волосы, плачут дети. А от восточных ворот бегут к костру сторожевые воины, размахивая луками.

– Послы вернулись. Послы! – кричат они.

Весело горели родовые костры, ржали и били копытами запряженные кони. Племя всадников не пойдет дорогой позора, угры найдут новую родину.

Молодой вождь, певец и воин, поведет их. Но почему Илонка не свертывает красные родовые ковры, не собирает в кожаные мешки серебро, почему не высохли у нее слезы? Она ищет Оскора. Ночью певец ушел из племени, оставив у каменного очага медный подвесок – знак рода дзуров, быстрых, как ветер, степных козлов. Никто не узнает тайну Оскора, только старейшина черных орлов будет качать головой и рассказывать внукам о мудрой любви к родному народу. Внуки вырастут и расскажут своим внукам – и певец не умрет в памяти живущих…

Скатилось с синего неба горячее солнце, расползлись по родной земле запахи ночи. Сторожевые воины открыли ворота, привстал Шавершол в высоколуком седле, поглядел на город старого Кардаша и махнул рукой. Заскрипели степные телеги на высоких колесах, потянулись роды один за другим от могил предков в Страну Зеленых гор.

Опустел город угров, только пять старых воинов остались у родовых костров. Они носили живой огонь к сухим стенам деревянных юрт.

Ненасытный огонь долго лизал сучковатые стены и, набрав силу, вспыхнул пятью большими кострами. Посреди кругового огня стояла черная войлочная юрта маленького шамана. Старый Урбек стоял у дверей суровый и неподвижный, как деревянный идол, проклиная ленивых богов и упрямых людей. Он не думал о смерти, он думал о мести рабу Калмезу.

Когда рухнула первая крыша, рассыпая горячие искры, воины вскочили в седла и погнали коней за уходящими в ночь родами.

Красный свет поднимался к черному небу, освещая им путь.

ЭПИЛОГ

У Ласло праздник, чум его полон соседей. На почетном месте сидит Оскор, певец братьев, рядом с ним – важный Сопр. Манси прижались друг к другу, моргают покрасневшими веками и слушают, как звенят железные струны лебедя. Гость начинает петь.

Я начну рассказ, не песнюПочему я бросил племяИ зачем ушел из рода?Я не маленький теленок,Убегающий от стада.Разве птица бросит стаю,Западет в траву густую,Если коршуна увидит?Мой народ не знал покоя…Набегали с юга волны,Уносили не валежник,Не песок и не кореньяУгры воинов теряли,Племя Всадников слабело…Урбек помнил трав дыханье,Типчаковый сладкий запах,Звал народ в родные степи…Но старейшины боялисьУходить тропой позора,Отдавать народ свободныйВ рабство булгарским шаманам…Мы вернулись с мудрым словом,Принесли спасенье людям.Нас не встретил старый Кардаш,Вождь ушел в страну счастливых.Дочь вождя меня встречала,Чернокосая Илонка…Я певец – таким родился,Я подслушиваю песниУ реки быстробегущей,У тоскующей березы.Я ловлю напевы ветра,Песни птиц я собираю,Понимаю шепот листьев…Крепче камня наш обычай,Вековечнее железа:Муж Илонки – вождь народа.Мне вести родное племяНезнакомыми путями,Поднимать в пути уставших,Стариков бросать в дороге.Разве я мудрее старых,Разве я сильнее друга?Я Шавершолу оставилЧернокосую Илонку,Сна нежнее, тоньше ивы.У меня остался лебедь.У меня осталась песня,У народа – вождь и воин…

Оскор кончил петь. Братья тянули худые шеи к нему, их грязные лица блестели от пота и слез. По крыше чума стучал частый дождь и глушил печальную песню лебедя.

Оскор ударил по стонущим струнам рукой воина. Струны зазвенели песню победы; он запел о гордом и смелом народе, идущем звериными тропами в Страну Зеленых гор. Встают на пути лесных всадников мертвые леса и глухие болота. Ночью ест людей мелкий гнус, днем мучает жажда. Но они упрямо идут навстречу солнцу, теплу и свободной земле. Впереди, раздвигая плечами лес, шагает Шавершол…