Пропавшие в Бермудии - Слаповский Алексей Иванович - Страница 67

Хотелось всего настоящего. И созданными из ничего готовыми продуктами тоже уже не удовлетворялись, хотелось, чтобы, как у Бонса, все было натуральное: сначала кто-нибудь воображелает настоящего быка, его по-настоящему забьют и из настоящего мяса приготовят настоящий бифштекс.

Боцман Пит, кстати, устроился при Бонсе, открывшем на «Санта Марии» шикарный ресторан, мясником. С утра до вечера он рубил говяжьи и свиные туши, уставая настолько, что забыл думать о том, как бы найти и выпороть Роджера. То есть он помнил и не мог не помнить, это желание в нем по законам бермудийского пространства не могло исчезнуть, но оно стало таким вялым, что Пит вспоминал о нем лишь к вечеру. Валясь без сил на постель, он бормотал, глядя на фотографию Роджера, которую всегда носил с собой, чтобы подогревать свою ненависть:

– Все-таки я тебя выпорю, щенок…

Но понимал при этом, что, доведись Роджеру оказаться рядом, линьки останутся висеть на стене – боцман, намаявшийся за день, не может даже поднять руки…

– Эх, – вздыхал Пит, засыпая, – знать бы это раньше: когда устаешь, лишаешься всяких желаний…

Даже странно, что такой взрослый мужчина так поздно пришел к этой простой мысли, не правда ли?

Хотя не очень уж она и простая: именно усталость, если подумать, правит миром. Или, возможно, позволяет править им. Поэтому-то всякое правительство всякой страны и заинтересовано в том, чтобы население уставало как можно больше. Поэтому, господа дети, когда господа взрослые оправдываются перед вами, говоря, что не хотят идти в кино или еще куда-то, потому что устали, и при этом гордятся своей усталостью – не жалейте их. Я предаю вас, господа взрослые, я открываю вашим детям тайну – усталость, мешающая жить, есть грех, позор и глупость. Умный человек до усталости себя не доводит. Хотя я вот сейчас, просидев подряд 12 часов, описывая удивительные бермудийские события, тоже, надо признаться, устал. Но это усталость приятная – единственно достойная человека. Это не ради денег усталость, не ради чего-то материального вообще. И в кино я еще пойти могу. Вот сейчас все брошу и пойду. Еще пару страниц.

Короче, завтра. А если кому не терпится, может отправляться один.

Некогда мне!

57. Непредвиденные обстоятельства

Олеги, наблюдая за бурными изменениями, восторгались:

– Я всегда говорил: финансы – это жизнь! – восклицали они хором.

Мьянти и Ольмек, у которых голова шла кругом, растерянно возразили:

– Но ведь это какое-то неравенство получается. Эксплуатация человека человеком!

– Сказки! – ответили Олеги. – Кто кого эксплуатирует, это еще вопрос! Элита общества чем занята? Придумывает, как сделать жизнь людей лучше, интереснее, насыщеннее, богаче! То есть она служит людям! Поэтому те, кто обслуживает элиту, на самом деле делают это в своих же интересах! Официант, угодивший миллионеру, повышает его настроение, у миллионера отлично работают мозги, он весело зарабатывает еще миллион и в результате дает на чай официанту в два раза больше. Или строит новый ресторан и обеспечивает работой новых официантов! Понимаете?

– Понимаем, – сказали Ольмек и Мьянти, и каждый мысленно решил заглянуть в Интернет и посмотреть там какие-нибудь статьи по общественно-экономическим проблемам. Похоже, они отстали от жизни.

Не все, однако, было гладко.

Во-первых, воображелатели среднего уровня быстро обнаружили, что хоть они и могут, экономя деньги и ваучеры, обеспечивать себя едой и простейшими предметами обихода, но им не под силу воображелать, например, автомобиль, яхту, да и приличный дом тоже – обычно им помогал архитектурный отдел ЕС, моментально отзывавшийся на их пожелания. Теперь – все за деньги.

Но тут-то они и оценили преимущество новой системы. Чтобы достичь девятого, а то и десятого уровня воображелания, позволяющего создать настоящий автомобиль, нужно тренироваться годы и десятилетия, а вот купить его можно за минуту – были бы деньги!

И появились люди, умеющие талантливо эти деньги зарабатывать.

Но откуда-то взялись и те, кто по ночам, несмотря на охрану, проникал в магазины и грабил их. Начались также нападения и на частных разбогатевших лиц. Олеги назвали это вторичной преступностью и призвали Председателей не огорчаться: неизбежные издержки не портят общей благополучной картины.

Но вскоре картина перестала казаться им благополучной: был ограблен их банк.

Олеги сгоряча не расстроились: капитал надежно застрахован, роль страховщиков взяли на себя Олег-Отец и Олег-Грубиян. Но они заявили, что их страховая компания сама еще не обеспечена капиталом: народ, забывший о пользе страхования, не спешит нести деньги.

Олеги вдруг поняли, что они оказались без средств.

Это было неприятно: никто из них не умел воображелать еду. Они обратились к Председателям с просьбой назначить им жалование, ибо они фактически работают на государство, то есть – служащие.

Ольмек и Мьянти выделили столько, сколько позволил бюджет: неплохую зарплату, столько получали чиновники ЦРУ высшего ранга. Но одну, а Олегов было десять. И все хотели есть.

– Извините, – сказали Председатели. – Этак каждый бермудянин поделится на десять или двадцать частей – и всех корми? Не можем ничего поделать!

Обескураженные и обиженные Олеги тут же подали в отставку.

Отставка была принята, и они оказались за воротами ЦРУ, забыв с досады заглянуть в бесплатную столовую, где кормились все это время.

Пришлось зайти в дешевый ресторанчик.

– Оно и к лучшему! – сказал Олег-Отец. – Пора подумать о жене и детях. Давайте выпьем шампанского в честь нового поворота жизни! – Но заглянул в меню и присвистнул:

– Однако! Шампанское – пятьсот бермуталеров? С ума сошли!

– Шампанское дорогое, «Дом Периньон»! – пояснил официант.

– А подешевле? Можно «Спуманте». Или «Советское».

– Не держим-с! Нет человека, который умел бы воображелать эти марки.

– Хотел бы я посмотреть на того, кто умеет воображелать только «Дом Периньон»! – проворчал Олег-Спортсмен. – Ладно, обойдемся без шампанского. Есть хочется. Бифштекс – восемьдесят бермуталеров? Это что, ресторан для королей и русских миллиардеров?

– Обычный ресторан, – холодно ответил официант.

– Скажешь, и цены обычные? – спросил Олег-Гуляка. – Мужики, вы понимаете, что происходит? Наших денег хватит только на манную кашу – и то не всем!

– Инфляция, – сказал официант, собирая меню. – Как я понял, обедать вы не намерены?

– Мы намерены, только у нас сто пятьдесят бермуталеров на всех! – раздраженно сказал Олег-Муж. – А ЕС уже не функционирует?

Официант не стал даже отвечать на этот вопрос. Собрав меню, он выпрямился и объявил, не скрывая презрительного отношения к неимущим посетителям:

– Прошу освободить заведение. И я официант, а не справочное бюро! До свидания!

– Ах ты, наглец! – выкрикнул Олег-Грубиян и кинул в официанта солонкой. Он ожидал, что солонка пролетит сквозь него, но она стукнулась о его грудь.

– Ты что, живой? – растерянно спросил Олег-Грубиян.

Официант, стряхивая с жилета крупинки соли, оскорбленным голосом ответил:

– А вы думали? Вы еще попробуйте найдите такую работу! Да еще и обижает кто попало… Мне полицию позвать?

Но полицию звать не стал, повернулся и пошел, высоко подняв голову, вскидывая ноги как страус.

Олеги переглянулись.

– Эй, любезный! – услышал вдруг официант.

Нехотя повернулся и увидел за столиком одного-единственного Олега.

– Там у тебя был бифштекс за восемьдесят, неси. И салат какой-нибудь. И чай.

– Всё?

– Хотел бы еще, сказал бы!

– Извините-с! – официант поклонился и побежал выполнять заказ.

Олег ждал с ощущением ясности в голове, цельности в теле и готовности к решительным действиям.

Остальные Олеги возились в нем, устраиваясь поудобнее и втихомолку переругиваясь.