Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 1 - Афанасьев Александр Николаевич - Страница 77

77

Иван Сученко и Белый Полянин

№139[641]

Начинается сказка от сивки, от бурки, от вещей каурки. На море, на океане, на острове на Буяне стоит бык печеный, возле него лук толченый; и шли три мо?лодца, зашли да позавтракали, а дальше идут — похваляются, сами собой забавляются: были мы, братцы, у такого-то места, наедались пуще, чем деревенская баба теста! Это присказка, сказка будет впереди.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь на гладком месте, словно на скатерти, сроду не имел у себя детей. Пришел до него нищий. Царь его пытает: «Не знаешь ли ты, что? мне такое сделать, чтоб были у меня дети?» Он ему отвечает: «Собери-ка ты мальчиков да девочек — семилеток, чтоб девочки напряли, а мальчики выплели за одну ночь невод; тем неводом вели изловить в море леща златоперого и дай его царице съесть».

Вот поймали леща златоперого, отдали в кухню изжарить; поварка[642] вычистила, вымыла леща, кишки собаке бросила, помои отдала трем кобылам выпить, сама оглодала косточки, а рыбу царица скушала. Вот разом родили: царица сына, и поварка сына, и собака сына, а три кобылы ожеребились тремя жеребятами. Царь дал им всем имена: Царенко Иван, Поваренко Иван и Сученко Иван.

Растут они, добрые молодцы, не по дням, не по часам, а по минутам, выросли большие, и посылает Иван Сученко Ивана-царевича до царя: «Поди попроси, чтоб позволил нам царь оседлать тех трех коней, что кобыли принесли, да поехать по городу погулять-покататься». Царь позволил; они поседлали коней, выехали за город и начали меж собой говорить: «Чем нам у батюшки у царя жить, лучше в чужие земли поедем!» Вот они взяли купили железа, сделали себе по булаве — каждая булава в девять пудов, и погнали коней.

Немного погодя говорит Иван Сученко: «Как нам, братцы, будет путь держать, когда нет у нас ни старшего, ни младшего? Надо так сделать, чтоб был у нас старший брат». Царенко говорит, что меня отец старшим поставил, а Сученко — свое, что надо силу попробовать — по стрелке бросить. Кидают стрелки один за другим; сначала Царенко Иван, за Царенком Поваренко, за Поваренком Сученко. Едут не далеко, не близко — аж лежит Царенкова стрелка, немного подальше того упала Поваренкова стрелка, а Сученковой нигде не видать! Едут всё вперед да вперед — и заехали за тридевять земель в тридесятое царство, в иншее государство — аж там лежит Сученкова стрелка.

Тут и порешили: Царенко будет меньшой брат, Поваренко — подстарший, а Сученко — самый наистарший, и пустились опять в путь-дорогу. Смотрят — перед ними степь расстилается, на той степи палатка разбита, у палатки конь стоит, ярую пшеницу ест, медовой сытой запивает. Посылает Иван Сученко Ивана-царевича: «Пойди узнай: кто в палатке?» Вот Царенко приходит в палатку, а там на кровати Белый Полянин лежит. И ударил его Белый Полянин мизинцем по? лбу — Царенко упал; он взял его да под кровать и бросил. Посылает Сученко Ивана Поваренка; Белый Полянин и этого ударил мизинцем по? лбу и бросил под кровать. Сученко ждал, ждал, не дождался; прибегает туда сам, как ударит Белого Полянина раз — он и глаза под лоб! После вынес его из палатки, свежий ветерок пахнул, Белый Полянин ожил и просит: «Не убивай меня! Прими за самого меньшого брата!» Иван Сученко его помиловал.

Вот все четыре брата поседлали своих коней и поехали пущами да рощами; долго ли, коротко ли ехали — стоит перед ними дом в два этажа под золотой крышею. Зашли в этот дом — везде чисто, везде убрано, напитков, наедков вдоволь запасено, а живых людей нет никого; подумали-подумали и положили пока здесь проживать — дни коротать. Утром три брата на охоту поехали, а Ивана-царевича дома оставили за хозяйством смотреть. Он наварил, нажарил к обеду всякой всячины, сел на лавке да трубку покуривает. Вдруг едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета[643] на семь саженей лита, и просит милостыни. Царенко дает ему целый хлеб; дед не за хлеб, за него берется, крючком да в ступу, толк-толк, снял у него со спины полосу до самых плечей, взял половою[644] натер да по?д пол бросил... Вернулись братья с охоты, спрашивают Царенка: «Никого у тебя не было?» — «Я никого не видал; разве вы кого?» — «Нет, и мы не видали!»

На другой день дома остался Иван Поваренко, а те на охоту поехали. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку — аж едет дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Поваренко дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу, толк-толк, снял кожу до самых плечей, половою натер да под пол бросил... Вернулись братья с охоты и спрашивают: «Никого у тебя не было?» — «Нет, никого! А вы разве видели?» — «Нет, и мы не видали!»

На третий день дома остался Белый Полянин. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку — аж едет дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Белый Полянин дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу, толк-толк, снял кожу до самых плечей, половою натер да под пол бросил... Приехали братья с охоты: «Ты никого не видал?» — «Нет, никого; а вы?» — «И мы тож!»

На четвертый день остался дома Иван Сученко. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку — аж опять едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Сученко дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу — ступа и разбилась. Иван Сученко ухватил деда за? голову, притащил до вербового пня, расколол пень надвое да всадил дедову бороду в расщелину, а сам — в горницу. Вот едут его братья, меж собой разговаривают. Что, братцы, вам ничего не случилось? — спрашивает Царенко. — А у меня так рубаха совсем к телу присохла!» — «Ну, и нам досталось! До спины доторкнуться нельзя. Проклятый дед! Верно, он и Сученку содрал». Приехали домой: «А что, Сученко Иван, никого у тебя не было?» — «Был один нахаба[645], так я ему по-своему задал!» — «Что ж ты ему сделал?» — «Пень расколол да бороду всадил». — «Пойдем посмотрим!» Пришли на деда смотреть, а его и след простыл! Как попал он в тиски, начал биться, рваться и таки выворотил весь пень с корнем и унес с собой на тот свет; а с того света он приходил до своего дома под золотою крышею.

Братья пошли по его следам, шли-шли — стоит гора: в той горе ляда[646]; взяли ее отворили, привязали до каната камень и опустили в нору; как достали камнем дно, вытянули его назад и привязали до каната Ивана Сученка. Говорит Сученко: «Через три дня как встряхну канат — сейчас меня вытягайте!» Вот опустили его на тот свет. Он вспомнил про царевен, что? покрали на тот свет три змия: «Пойду их шукать!»[647]

Шел-шел — стоит двухэтажный дом; вышла оттуда девка. «Чего, русский человек, коло нашего двора ходишь?» — «А ты что за спрос? Дай-ка мне наперед воды — глаза промыть, накорми меня, напой, да тогда и спрашивай». Она принесла ему воды, накормила, напоила и повела к царевне. «Здравствуй, прекрасная царевна!» — «Здравствуй, добрый молодец! Чего сюда зашел?» — «За тобою; хочу с твоим мужем воевать». — «Ох, не отымешь ты меня! Мой муж дюже сильный, с шестью головами!» — «Я и с одною, да буду воевать, как мне бог поможет!» Царевна его за двери спрятала — аж летит змий. «Фу, русска кость воня?!» — «Ты, душечка, на Руси летал, русской кости напахал!»[648] — говорит царевна, подает ему ужинать, а сама тяжело вздохнула. «Чего, голубка, так тяжело вздыхаешь?» — «Как мне не вздыхать! Четвертый год за тобою, не видела ни отца, ни матери. Ну что, если бы кто-нибудь из моих родных да сюда пришел, что б ты ему сделал?» — «Что сделал? Пил да гулял бы с ним». На те речи выходит из-за дверей Иван Сученко. «А Сученко! Здравствуй; зачем пришел: биться или мириться?» — «Давай биться! Дми[649] точок!»[650] Змий дунул — у него стал чугунный точок с серебряными пругами, а Сученко дунул — у него серебряный с золотыми пругами. Ударил он змия раз и убил до смерти, в пепел перепалил, на ветер перепустил; царевна дала ему кольцо, он взял и пошел дальше.

вернуться

990

Записано на Украине и доставлено Афанасьеву М. А. Максимовичем. Вероятно, перевод с украинского. AT 301. Имена-прозвища главных персонажей характерны для украинских сказок о змееборстве на мосту. Сказкам типа AT 300 А — соответствует также вступительный эпизод чудесного рождения Ивана Сученко, Ивана Поваренко и Ивана Царенко (ср. тексты № 138, 137). Такие вступительные эпизоды есть и в некоторых других восточнославянских сказках типа «Три царства» (например, Добровольский, I, № 6, с. 410—416; Романов, III, № 12, с. 88—92; VI, № 36а, с. 340—347; № 37, с. 347—354). Эпизод встречи, поединка и братание Ивана Сученко с Белым Полянином напоминает встречу, поединок и братание Еруслана Лазаревича с Ивашкой Белой Поляницей в сказках типа «Еруслан Лазаревич» (СУС — 650 В*) = АА* 650 II). Подобный же эпизод есть в сказке «Иван-царевич и Белый Полянин» (см. текст № 161), отчасти относящейся к сюжетному типу 301. В отличие от текстов № 128—132, в которых отсутствуют характерные для сказок о трех подземных царствах эпизоды столкновения героев с демоническим бородатым старичком (он калечит варящих обед спутников силача, но терпит поражение в схватке с ним; тот по следам старичка спускается под землю, убивает его), в данном и следующем (№ 140) текстах эти эпизоды получают подробную яркую разработку. Чаще всего в сказках о подземных царствах героя выносит на белый свет не чудесный конь, а огромная птица (ср. тексты № 128, 132). Своеобразные подробности есть в эпизодах службы Ивана Сученко у золотаря и расправы с Белым Полянином, мнимым спасителем царевен. Присказкой «от сивки, от бурки, от вещей каурки...» начинается целый ряд русских и белорусских волшебных сказок разных типов (ср. текст № 295): варианты присказки приведены в статье Н. В. Новикова «К художественной специфике восточнославянской волшебной сказки». В сб.: Отражение межэтнических процессов в устной прозе (М., 1979, с. 27—28).

вернуться

503

Стряпуха.

вернуться

504

Ковета — помост в избах, заменяющий кровати.

вернуться

505

Мякина (Ред.).

вернуться

506

Наглый, неприятный гость.

вернуться

507

Поперечная дверь.

вернуться

508

Искать.

вернуться

509

Т. е. русского духу набрался; пахну?ть — веять и за?пах сравни со словами: дунуть и дух.

вернуться

510

Дми — дуй, выдувай (Ред.).

вернуться

511

Ток, видное место.