Вечный огонь страстей - Хесс Нора - Страница 5

Пожилая женщина и молодая девушка вошли в зал, заполненный знатными гостями из Филадельфии. Сердце Джулианы готово было выскочить из груди, когда она пробиралась между людьми в ярких нарядах и украшениях. Как и в Трентоне, мужчины вились около нее, как мошкара вьется в свете лампы. С безрассудной отрешенностью она беззастенчиво флиртовала с любым, кто приглашал ее танцевать. Позже она поняла, что бессознательно поставила себе цель найти во что бы то ни стало себе жениха. Казалось это единственной возможностью вырваться из заточения, в котором она жила.

К концу вечера к ней обратился застенчивый Том Рэслер.

– Я знаю, что… что я слишком тороплив, – заикался он от смущения. Его лицо стало пунцовым от того, что он осмелился просить такую прелестную девушку стать его женой. – Но это… Я боюсь, что кто-нибудь другой опередит меня.

Джулиана скромно посмотрела на него из-под ресниц и произнесла:

– Я очень польщена, Том, что вы просите моей руки, мне можно подумать? Я скажу свой ответ завтра.

Он схватил ее руки в свои, нервно сжал их и быстро спросил:

– Можно я зайду к вам в два часа дня?

Джулиана дала согласие и вскоре они с тетей Эми уехали домой.

Несмотря на предупреждение тетушки о том, что его родители не примут Джулиану как невесту и что Том болезненный молодой человек, через три недели состоялась их свадьба: Джулианы и Тома Рэслера. В городе это событие стало вторым по значимости после бала у губернатора. Ее брат Джон был рад за младшую сестру, особенно тому, что ей больше не придется жить с ними. Айва излучала удовольствие, что наконец-то окончательно избавится от ответственности за свою золовку. Джулиана же думала об обещанном Айвой приданом, полагая, что оно будет очень мизерным. Ей хотелось поговорить об этом с Томом, но она решила сделать вид, что этот вопрос ее не беспокоит. Вскоре ей стало ясно, что родители Тома знают о ее проблеме.

Джулиана спрятала продрогшие руки снова под одеяло. Она продолжала лежать в постели, вспоминая брачную ночь, – первое разочарование из многих, которые она испытала за свою короткую жизнь замужней женщины.

Когда закончились поздравления новобрачных и бал в их честь, они с Томом отправились в карете домой. Их небольшой домик был свадебным подарком родителей Тома. Муж помог ей выйти из нанятой на свадьбу кареты. При лунном свете Джулиана увидела их дом и была так удивлена и разочарована, что с трудом смогла это скрыть.

– Я понимаю, это не то, к чему ты привыкла, – начал запинаться Том, видя, каким взглядом она смотрит на их маленький, одноэтажный домик, – но только он оказался незанятым сейчас.

Джулиана погладила его по руке, от души сочувствуя его смущению. Она хорошо знала, что это жилище с облупившейся краской – преднамеренно брошенный в ее сторону вызов.

– Не беспокойся, Том. Небольшой ремонт и несколько разноцветных клумб, которые мы сделаем весной, – и он станет очень милым.

– О, Джулиана, – Том облегченно вздохнул. – Ты чудесная девушка. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива всю жизнь.

Джулиана старалась выбросить мысли из головы. Не слишком хорошее начало. Они молча вошли в прохладную, мрачную комнату их дома, похожего на склеп.

Джулиана тихо стояла в темноте, пока Том наощупь пробирался к небольшому столику. Он мешкал с минуту, пока сумел в темноте разжечь свет. Том смущенно улыбнулся ей, затем взял лампу и понес к двери. Она медленно пошла за ним, оглядывая бедно обставленную комнату. Ее бил нервный озноб от уродливости их нового дома.

Так следуя за Томом, она вошла в спальню, выглядевшую ничуть не лучше. В комнате было только самое необходимое: продавленная кровать, гардероб с оторванной ручкой, мутное зеркало на стене и старый ковер на полу.

Том огляделся в поисках стола, но не найдя его, поставил лампу прямо на пол, пробормотав, что завтра что-нибудь придумает.

– Не беспокойся об этом, – повторила Джулиана то, что уже сказала несколько минут назад. И подумала, что ей придется еще много раз повторять эти слова. – Я уверена, тетя Эми даст нам все, что потребуется.

Она вспомнила дом тети Эми, ужаснувшись громадной разнице. По сравнению с этим бедным жилищем, тетушкин был дворцом. Том, глядя себе под ноги, согласно кивнул. Джулиана поставила маленький саквояж с ночной одеждой у кровати и стала открывать его, Том отвернулся и пробормотал:

– Я выйду покурить.

Пока она переодевалась, ее тело дрожало от холода и возбуждения. Наконец-то перед ней раскроются тайны супружеской жизни. Джулиана поспешно натянула на себя тонкую белую ночную сорочку и легла в ледяную постель. Она с нетерпением и слегка нервничая, стала ожидать Тома, вспоминая, что об этом рассказывала Китти, когда собирала утром ее саквояж.

Сейчас Джулиана тихо засмеялась, вспоминая их первую ночь: ее сорочка осталась на ней и едва помялась, так осторожно Том поднял ее до талии.

Она следила, как Том вошел в комнату, как снял обувь, затем рубашку с галстуком и, наконец, брюки. Когда он остался в одном нижнем белье, у нее перехватило дыхание: сейчас он снимет оставшееся и она увидит голое мужское тело. У нее расширились от удивления глаза, когда он быстро скользнул в кровать и накрылся. Его тело гак и осталось тайной для нее в ту ночь.

– Ты не собираешься снимать нижнее белье? – спросила она. Джулиана лежала на локте, смотря на него, – оно такое неудобное.

Наступило долгое молчание, затем Том пробормотал:

– Я не захватил ночную рубашку.

Она хотела сказать: «Не беспокойся об этом», – но тут же прикусила язык. «Боже мой. Если Том такой же, как его отец, он подумает, что нетактично, если жена увидит его голым, а он – ее».

– И я так буду все время жить?! – думала она и все еще надеялась, что Том обнимет ее.

Ведь все-таки это любовь, где должны быть долгие поцелуи, жадно ласкающие руки и губы. Проходили минуты. Том лежал рядом, безмолвно вытянувшись. Может быть, мне начать действовать первой? – решала она. Да, я так и сделаю. В этот момент Том стал на колени и поднял ее рубашку. Мягко раздвинул ей ноги. Ее сковал шок, когда он лег сверху и овладел ею. Она с отвращением поняла, что не будет никаких жарких объятий и поцелуев. Разве могла предвидеть такое Китти, когда рассказывала ей о всяких страстях?

Она была готова плакать от разочарования и обиды. Из груди вырвался слабый крик, когда, наконец, она стала женщиной. Еще раз Джулиана страшно удивилась, когда Том тут же лег рядом и извинился, что причинил ей боль.

Какая разница, дурень? Раньше или позже, все равно это было бы.

Инстинкт снова подсказал ей, что надо молчать, что муж может плохо о ней подумать, приличная женщина не должна иметь подобных желаний и чувств, которые жаждало ее тело.

Прошло еще три ночи, прежде чем она поняла, что замужем. Джулиана сдерживала рвущийся из нее крик в минуты их близости. После нескольких торопливых движений ее муж на мгновение замирал. Она слышала его учащенное дыхание. Затем он благодарил ее, переворачивался на бок и засыпал. И все? Думала она смущенная, натянутая, словно струна. Только мужчина может позволить себе расслабиться? А что делать женщине? И так будет продолжаться годами? Молча страдать?

Наступило утро, Джулиана наконец смогла уснуть.

Потянулись дни, похожие один на другой. Они складывались в недели, недели – в месяцы. Каждая ночь превращалась для Джулианы в пытку. Ее нервы были на пределе.

Так прошел год. Она стала спать еще хуже, видя один и тот же сон: мужские руки и губы ласкают ее тело; он вытворяет с ней такие вещи, о которых когда-то рассказывала Китти, смущенно хихикая. Но напряжение в теле не исчезало, в этих снах не было завершения.

Шли недели, унося с собой остатки уважения Джулианы к Тому. Он был никудышный муж и ко всему с отсутствием своего мнения. Он постоянно находился в страхе перед родителями. Ее удивляло, как он смог набраться мужества и жениться на ней против их воли.

Она старалась не обращать внимания на то, что они не принимали ее как невестку и не пытаясь это скрывать. Их с Томом никогда не приглашали на званые вечера. Дважды его мать прошла на улице мимо нее, глядя в другую сторону. Но самое страшное было полное игнорирование родителями их финансового положения.