Люди черного круга - Говард Роберт Ирвин - Страница 7

Отряд таких призрачных фигур на исхудавших конях притаился в непроглядной тьме оврага, ожидая, пока вдали стихнет топот копыт. Их предводитель, хорошо сложенный мужчина в шлеме и плаще, расшитом золотом, предостерегающе поднял вверх ладонь и держал ее так, пока всадники не проехали мимо. Потом он тихо засмеялся.

— Наверное, они потеряли след! Или обнаружили, что Конан уже добрался до одной из афгульских деревень. Понадобится много всадников, что выкурить эту лису из норы. На рассвете через Зхабар пойдут конные отряды.

— Если в горах будет сражение, будет и добыча, — пробормотал кто-то позади него на наречии иракзаев.

— Добыча будет, — ответил человек в шлеме. — Но сперва мы должны добраться в долину Гураша и дождаться всадников, которые будут скакать на юг со стороны Секундерама до рассвета.

Он взялся за поводья и выехал из ущелья, а его люди следовали за ним

— тридцать оборванных призраков в свете звезд.

5. ЧЕРНЫЙ СКАКУН

Солнце уже давно встало, когда Жасмина проснулась. Она не стала удивленно оглядываться, пытаясь сообразить, где находится. Жасмина проснулась, отчетливо помня все, что произошло. Ее стройное тело все еще болело от долгой езды верхом, и она до сих пор чувствовала прикосновение сильных рук мужчины, который увез ее так далеко.

Она лежала на овечьей шкуре, прикрывающей ложе из листьев, брошенных на хорошо утоптанный глиняный пол. Под головой у не был свернутый тулуп, а одеялом служил потрепанный плащ. Она находилась в огромном помещении с неровными, но толстыми стенами из неотесанных валунов, скрепленных между собой высушенной на солнце болотной грязью. Могучие балки поддерживали такой же крепкий потолок, в котором она заметила прикрытый крышкой лаз. В

толстых стенах не было окон, только узкие бойницы. Была также и дверь — огромная плита из бронзы, несомненно украденная с какой-нибудь вендианской сторожевой башни. Напротив двери виднелся широкий грот, отделенный от комнаты крепкой деревянной решеткой. За ним Жасмина увидела прекрасного черного скакуна, жующего сено. Дом служил одновременно крепостью, жильем и конюшней.

В другом конце комнаты девушка в кафтане и мешковатых горских штанишках сидела на корточках у небольшого костра, жаря полоски мяса на железной решетке, лежащей на камнях по обе стороны костра. Над костром в потолке находилось закопченное отверстие, через которое выходила часть дыма. Остальной дым голубоватыми прядями расползался по комнате.

Горянка через плечо бросила взгляд на Жасмину, показывая лицо со смелыми, красивыми чертами, потом вернулась к своему занятию. Снаружи слышались мужские голоса, и через минуту в дом вошел Конан, отворив дверь ударом ноги. Утренний свет осветил его могучую фигуру, и Жасмина заметила еще несколько деталей, которые она не могла заметить ночью. Его одежда была чистой и неизношенной. Широкого бахарийского пояса, за которым торчал кинжал в богато украшенных ножнах, не постыдился бы и князь, а сквозь расстегнутую рубашку виднелась сталь туранской кольчуги.

— Твоя пленница проснулась, Конан, — сказала вазулка.

Киммериец что-то буркнул под нос, подошел к огню и сгреб полоски баранины на каменную тарелку. Сидевшая на корточках у огня горянка улыбнулась ему и отпустила какую-то шутку, на что он ощерил зубы и, зацепив ногой, опрокинул девушку на землю. Походе, что эти незамысловатые шутки доставляли вазулке удовольствие, но Конан уже не обращал на нее внимания. Достав откуда-то огромную краюху хлеба и медный жбан с вином, отнес все Жасмине, которая поднялась на ложе, с изумлением глядя на него.

— Это не очень подходящий харч для Дэви, моя милая, но лучшего у нас нет, — буркнул он. — По крайней мере, это наполнит твой желудок.

Он поставил миску на землю, и вдруг Дэви ощутила, что страшно голодна. Без лишних слов она скрестив ноги уселась на полу и, поставив миску себе на колени, начала есть пальцами, которые отныне должны были заменить ей столовые приборы. Между прочим, способность приспосабливаться

— одна из черт настоящего аристократа. Конан стоял, заложив руки за пояс, глядел на нее сверху вниз. Он никогда не сидел по-восточному, скрестив ноги.

— Где я? — вдруг спросила она.

— В доме Яр Афзала, вождя Курум Вазулов, — ответил он. — Афгулистан лежит в добрых двух милях на запад отсюда. Мы останемся здесь на какое-то время. Кшатрии прочесывают горы, ищут тебя. Горцы уже вырезали пару отрядов.

— Что ты намерен делать?

— Задержаться здесь, пока Чандер Шан не согласится выпустить моих конокрадов, — объяснил он. — Женщины вазулов выжимают чернила из листьев шоки, и вскоре ты сможешь написать губернатору письмо.

Жасмину охватил внезапный прилив гнева, когда она подумала о злом капризе судьбы, сделавшем так, что ее планы превратились в ничто и она стала узницей именно того человека, которого хотела сделать исполнителем своих планов и козней. Она отшвырнула миску с остатками еды и вскочила на ноги, стиснув зубы от злости.

— Никакого письма писать не буду! Если ты не отвезешь меня назад, они повесят семерых твоих людей и еще тысячу!

Вазулка подавилась смехом, а Конан грозно нахмурил брови, и тогда открылась дверь и вошел Яр Афзал. Вождь вазулов был такого же роста, как и Конан, крепкого телосложения, но рядом с мускулистым киммерийцем выглядел увальнем. Он погладил рыжую бороду и многозначительно посмотрел на горянку, которая тут же встала и вышла из дома. Яр Афзал повернулся к приятелю.

— Эти проклятые все ропщут, Конан, — сказал он. — Хотят, чтоб я тебя убил, а за девушку взял выкуп. Говорят, что она благородная, это видно по ее одежде. Спрашивают, почему афгульские псы должны все получить, если это мы рискуем, пряча ее в своей деревне?

— Одолжи мне коня, — ответил Конан. — Я заберу ее, и мы уедем.

Яр Афзал фыркнул:

— Ты думаешь, я не смогу добиться от моих людей послушания? Я приказываю им танцевать в одних рубашках, когда они меня злят. Они не любят тебя, это правда, — так же как и прочих чужеземцев, но я-то прекрасно помню, что ты когда-то спас мне жизнь. Пошли к ним, Конан, только что вернулся разведчик.

Конан подтянул пояс и вышел с вождем на улицу. Они закрыли за собой дверь. Жасмина выглянула через бойницу. Она увидела открытое пространство, потом ряд хижин из камня и болотной тины, голых детей, играющих среди валунов, и высоких стройных горянок, занятых своими делами.

Тут же, у дома вождя, увидела заросших, ободранных мужчин, сидевших на земле полукругом, лицом к двери. В нескольких футах от них стояли Конан с Яр Афзалом, слушая мужчину, сидевшего со скрещенными ногами. Воин хриплым голосом говорил с вождем на вазульском диалекте, который Жасмина понимала с трудом, хотя частью ее образования было изучение языков Иранистана и родственных гулистанских диалектов.

— Я говорил с дагозанцем, который прошлой ночью видел огромный конный отряд, — говорил разведчик. — Он сидел ночью в засаде около того места, где вождь Конан наткнулся на нашу засаду. Дагозанец слышал, что говорили всадники. Был среди них и Чандер Шан. Они нашил убитого коня, и один из солдат узнал в нем коня Конана. Они нашли также труп вазульского воина. Пришли к выводу, что вазулы убили Конана и похитили девушку, поэтому отряд решил прекратить погоню в Афгулистан. Но они не знали, из какой деревни этот мертвый воин, а мы не оставили следов, которыми могли бы воспользоваться кшатрии. Потом они поехали к ближней деревне вазулов, к Югре, сожгли ее и убили много людей. Но воины Коюра напали на них, нанесли им большие потери и ранили губернатора. Оставшиеся кшатрии улизнули под покровом ночи в долину Зхабар, но еще до восхода солнца вернулись с подкреплением, и с утра в горах идут стычки. Говорят, что вендийцы собирают большую армию, чтобы очистить горы вокруг Зхабара. Воины всех племен острят ножи и устраивают засады на каждом перевале до самой долины Гураша. Кроме того, Керим Шах повернул в горы.

Вокруг раздались тихие восклицания, и Жасмина плотнее приникла к отверстию, услышав имя человека, давно возбуждавшего ее подозрения.