След Гунна - Говард Роберт Ирвин - Страница 94

— Тогда я пойду с вами!

— Вы? Зачем, детка? — Он опять разволновался и расстроено спросил: — Вы все еще не доверяете мне, Мерилин?

Она вспыхнула ярким румянцем:

— Дело не в доверии, ведь, рассказав о кладе, я полностью в ваших руках. Но, если уж мне не удается отговорить вас от риска, значит, я должна разделить его с вами. Ну, неужели вы не понимаете, я все должна видеть своими глазами, до самого конца.

— Я не обману вашего доверия, — хрипло сказал Костиган. Тронутый ее беспомощностью и смелостью, он вынужден был слегка прочистить горло. — Уверен, что вам не следует идти на холм, но, если таково ваше желание, я ничего не могу поделать, чтобы помешать ему осуществиться.

— Есть у вас пистолет? — спросила вдруг девушка.

Они двигались, скрытые деревьями, по руслу высохшего ручья, о котором недавно упоминал Майк.

Машина была оставлена в двух милях отсюда, там, где старая дорога заканчивалась на одном из пастбищ, окружавших холм.

— Нет, — ответил Майк, поскольку, отправляясь на Пик, он позаботился совсем о других вещах. — Может быть, я и взял бы один, но у меня его нет. И, честно говоря, я никогда так далеко в схватках не захожу, но зато не ленюсь работать кулаками.

Девушка слегка улыбнулась, и на шутника пристально взглянуло дуло револьвера:

— Я приобрела его сразу, как вырвалась из плена.

— Спрячьте, — засмеялся Майк, — из этой штуки я никогда не попаду даже в стену дома, а кулаки мои более опасны. Просто смертельно опасны!

Мерилин заткнула оружие за пояс. Ловко сидевший на ней костюм для верховой езды, придавал ее облику что-то мальчишеское и тем не менее еще больше подчеркивал врожденное изящество испанки.

«Истинная дочь Кастилии», — думал Майк, наблюдая, как она с трудом, но мужественно пробирается вдоль ручья, устремившись навстречу такой опасности, что заставила бы спасовать немало мужчин. В Мерилин чувствовалась неукротимая сила духа, позволявшая предположить, что сейчас она в состоянии задержать и Гомеса, и его сообщников, отбросив условности и издержки воспитания в тепличных условиях.

Майк, разумеется, уделял ей гораздо больше внимания, чем происходящему вокруг. Вот и получилось, что, пока им нужно было наклоняться, уклоняться, обходить, перепрыгивать, они начисто забыли об осторожности и наткнулись совершенно неожиданно на странную сцену.

На насыпи, полого спускавшейся к руслу ручья, у сильно смахивающего на змеевик сооружения из металла и меди, под которым горел костер, колдовали трое мужчин. Прежде чем Майк с девушкой пришли в себя от изумления, ружье в руках одного из них поднялось:

— Руки вверх!

Ничего не оставалось делать, как повиноваться, хотя Майк просто кипел, стыдясь той легкости, с какой он, так гордившийся собой, вдруг превратился в пленника. Он оглядел мужчин; ошметки городских низов, грязная накипь, сопровождающая любой бум.

Старший из мужчин, картежник и мот Лири, великан с огромными руками и бочкообразной грудной клеткой, был очень характерной личностью для Техасских нефтяных промыслов, довольно широко известной своим безудержным нравом и всегдашней готовностью к свалке. Двое остальных оказались его сообщниками: Меркен, омерзительного вида подлец и тощий задира, и Эдварде, человек с безвольным подбородком, выдающим предательскую натуру подонка.

— Визитеры, а? — насмешливо загремел Лири. — Нажми на них, Эдварде. Да не трогай даму, только Костигана.

Глаза Майка вспыхнули яростью, но он подчинился, позволив связать себе руки за спиной. Потом его усадили спиной к дереву, росшему на насыпи. Мерилин с побелевшим лицом примостилась позади Костигана.

— Теперь вы, может быть, объясните, в чем дело? — Майк едва не рычал. — Я, знаете ли, хоть и не очень состоятельный человек, но вашим перегонным кубом не интересуюсь, да и леди тоже.

— Дело в том, — сказал, присаживаясь на валун, Лири, — что мы собираемся поиметь хорошие деньги. Ну! Ваш друг Гомес! Мы следим за латинос уже несколько дней, с тех пор как они появились на холме. Нас все мучил вопрос, что это геологи копают да копают в камнях, вместо того чтобы изучать породы и все такое. Ну, мы пришли сюда, и встреча сначала была очень официальной, а потом я взял, да и выставил ту золотую монету, что так удачно купил у Скинни. Я говорю, не это ли ищете? Ну! Они поначалу взбесились, а потом выложили карты на стол. Да, вы ж знаете, — они явились за кладом. Миллион долларов золотом! Ну! Пытались выудить у меня, где я нашел монету, да Скинни почти ничего не помнит, твердит только, что на северной стороне Восточного Пика. Полудурок чертов! Ну!

Пока договорились с Гомесом и его партнером, что они будут искать сегодня ночью, а мы — выкапывать и грузить в самолет, потом все поделим… По крайней мере, они так задумали… А мы, может, думаем иначе. Ну! Решено встретиться сегодня к ночи. Он широко ухмыльнулся, Майк окинул его холодным взглядом, и в это время девушка бесформенным кулем упала на землю.

— Лири, ради Бога, отпусти девушку, Гомес убьет ее!

— И не сомневаюсь, прибьет. Он вроде говорил об этом.

— Я дам тебе десять тысяч, вышлю, как только вернусь к себе, если ты позволишь ей уйти отсюда до появления Гомеса! — в отчаянии предложил Майк.

— Что такое десять тысяч для человека, собирающегося сделать хорошую партию на миллион? Ну? — презрительно фыркнул Лири. — Не дергайся из-за юбки. Я могу взять ее с собой.

— Ты, трусливая свинья! — На скулах Майка вздулись желваки. — Если у тебя есть хоть капля смелости, развяжи меня и давай биться один на один. Победителю достается все!

— Я бы с удовольствием поиграл с тобой, Костиган, но, ты же знаешь, сначала бизнес, потом удовольствия. Мы, может быть, потом к этому вернемся, если Гомес вас сам не прикончит. Ну!

Майк впал в уныние. День кончался, солнце клонилось к западу. Лири и Эдварде ссорились по пустякам над игральными картами, сидя в тени насыпи. Меркен, карауля пленников, не спускал ружья с колен, а взгляды, которые он время от времени бросал на девушку, были так выразительны, что у Майка от бешенства закипала кровь.

Майк выждал момент, когда Меркен слегка отвлекся, и прошептал Мерилин:

— Улучите момент, вытащите свою пушку и уложите Меркена.

Он ничего не сказал, когда в ответ она прошептала сквозь слезы:

— Я… я его где-то потеряла…

— Эй, чего это вы там шепчетесь? — Меркен опять был начеку.

— Мы дискутируем о погоде, — Майк всегда был вежлив, — что вы думаете о наших шансах на дождь, мистер Грязнуля?

Меркен криво усмехнулся:

— Я думаю, что если завтра пойдет дождь, то ты об этом не узнаешь, Красавчик, — слегка запнувшись, парировал он.

Костиган отчаянно искал выход. Как действуют литературные герои в подобных ситуациях? Обычно у них есть друзья, которые появляются как раз вовремя, — здесь на это рассчитывать не приходилось. Еще идея! Конец веревки, свисающей со скалы! Он огляделся, подходящей скалы не было. И тут он воспрянул духом; дальше, где за насыпью скала выступала крутой стеной, в грунте была выемка, нечто вроде небольшой пещеры, почти незаметной. Она очень могла пригодиться в потасовке, если б только не веревка, связывающая руки.

— Только не нервничать! — предостерег он Меркена. — Мне нужно поменять положение — это дерево слишком неудобно, и я не собираюсь пролежать всю ночь под ним.

Девушке он шепотом велел оставаться на месте, отвлекая внимание Меркена. Затем прошелся по насыпи, присел в одном месте, в другом, все очень естественно, до тех пор пока не почувствовал под пальцами подходящий камень.

Время тянулось бесконечно, под бдительным оком Меркена он не решался делать резких движений, и работа по перетиранию веревки шла очень медленно. Слабое покачивание запястьями в моменты, когда внимание сторожа было занято девушкой, — вот и все, что мог себе позволить Майк.

От необходимости контролировать себя, Меркена и общую ситуацию испарина выступила на лбу Костигана. Его нервы были натянуты до предела, запястья разодраны в кровь, но веревка все еще держалась. Солнце, скрытое деревьями, уже склонялось к горизонту, скоро явится Гомес, а это грозило смертью и Майку, и девушке. Он стал более неосторожен в движениях, борясь с искушением разорвать веревку одним напряжением мышц, лицо одеревенело от усилий не выдать эмоции. Взгляд на девушку, которую постепенно покидало мужество, привел его в чувство, и наконец настал момент, когда Майк напрягся и дернул. Запястья были свободны. Он немножко посидел, разминая онемевшие руки.