Время жалящих стрел - О'Найт Натали - Страница 45

– Порешили? Кто? – Ораст сперва решил, что ослышался.

– А демоны и порешили, – отозвался крестьянин торжественно. – Демоны, кто же еще – Нергал их забери!

Ораст недоверчиво покачал головой. Занимаясь магией и общаясь с чернокнижниками, он убедился, что демоны никогда не являются в мир сами по себе – за ними всегда стоит всегда чья-то злая воля. Их вызывают могучие колдуны для своих тайных целей, будь то корысть, мщение или сладострастие, и жертвами их делаются тогда отнюдь не простые селяне. И потому история эта заинтриговала его.

– Скажи на милость, зачем бы демону убивать этого вашего кузнеца? На что он им сдался?

Насмешливое недоверие попутчика к его рассказу, как видно, покоробило крестьянина.

– Хочешь верь, хочешь нет, а только так оно все и было. На том самом месте, кстати сказать, где я тебя подобрал, – заметил он многозначительно, точно это должно было добавить достоверности рассказу. – Я их сам видел, когда мы вслед за Найлой к реке прибежали. А уж она-то выла, уж убивалась… Орвилла, поди, ее лучшей подружкой была! Вместе росли, еще когда жена Ситенова Митре душу отдала, так Найлина мать обеих грудью вскормила…

Поняв, что рассказ надолго уклонился в сторону, жрец вновь отключился, глядя сонно по сторонам, убаюканный тряской телеги, мерным шагом кобылы, ритмично обмахивающей себя тощим хвостом, да не меняющимся пейзажем вокруг. Сколько хватало глаз, поля без конца и края, и лишь темная полоска леса у окоема. Поля сжатые – господские, а рядом – крестьянские: мелкие наделы-клочки, убранные лишь наполовину, с гниющим зерном, до которого у заморенных оброками селян, видно, не доходили руки. Лениво жующие коровы на выгонах приветствовали путников перезвоном колокольцев, да пару раз помахали рукой пастухи – вот и все развлечение. Ни повозки, ни всадника не попалось навстречу, точно вымер тракт.

Да еще возница все бубнит и бубнит себе под нос…

Зевнув, Ораст сделал над собой усилие и вновь прислушался к рассказу. Оказалось, крестьянин уже вернулся к происшествию у реки.

– Стирать они пошли, значится. Вдвоем, понятное дело, на мостках, где бабы всегда собираются. Тут, видать, демон ее и подстерег. Из-за кустов выскочил – да и на нее. Говорят, с зубами из чистого золота, на голове рога, навроде оленьих, на ногах копыта, а руки, руки такие сильные, что ему подкову раскрошить, что твою ковригу. Ну, Найла понятно, наутек, в деревню, стало быть. Народ созывать. – Он вздохнул, рукавом утирая вспотевшее лицо. – Да только поздно было. Покуда докричалась, пока разобрались, что к чему, пока добежали – порешил он девчонку-то. Снасильничал и порешил…

– А вы что же?

Пока Ораст, как ни старался, не мог разглядеть здесь вмешательства потусторонних сил. Обычный разбойник, каких тьма гуляет по дорогам. Вот и у Тиберия в доме рассказывали, будто неспокойно в Амилийском лесу, что завелись там лихие молодцы, которым что сморкнуться, что человека жизни лишить – едино. Должно быть, кому-то из них и попалась несчастная девица.

Но когда он поделился своими соображениями с возницей, тот упрямо затряс головой.

– Не был ты там, и не говори! – рявкнул он с неожиданной злостью. – А я все видел своими глазами. Побежали мы к нему, Ситен впереди всех, да Найла за ним, и мы с мужиками… а демон как завопит дурным голосом, и откуда ни возьмись – толпа нежити сзади. На вид, словно всадники на конях, да огромные, всемеро человека здоровее, и тоже голосят не по-нашему, а в лапищах – плети железные… Такого страху нагнали, только держись! А оглянулся я – Ситен уж лежит. Главный демон-то его и сразил. Найла говорит, молнию пустил в него, и наповал. Да только сам не видел – врать не буду… Вот так-то. – И крестьянин смолк, утомленный рассказом, с видом человека, исполнившего трудное, но необходимое дело. – Вот так, – повторил он. – А ты говоришь…

Ораст пожал плечами. Ему не было дела ни до несчастной дочки кузнеца, ни до ее папаши, представавшего из слов возницы тупым животным, ограниченным и жестоким, из той породы, которую жрец ненавидел до дрожи. Однако что-то в рассказе возбудило его интерес, и он не удержался, чтобы не спросить:

– А выглядели они как?

– Кто?

– Демоны, кто же еще!

– А…

Крестьянин почесал в затылке. Вопрос явно застал его врасплох и потребовал напряжения всех умственных способностей. Он долго молчал, шевеля губами, собираясь с мыслями, но наконец отозвался:

– Да вылитые демоны, что тут говорить. Первый, что Орвиллу сгубил – огромный, поперек себя шире, да пестрый такой, что глазам больно смотреть. Переливается весь. Зеленый, синий, красный – ну чисто шут в балагане. А рожа круглая, злобная, глазищи так и сверкают, да крылья черные за плечами так и хлопают…

– А другие?

– Другие? Тех особо не разглядел. Вот только первый самый, что прямо на меня несся – вот того запомнил. Волосы черные, длинные, сам в кольчуге. На солдата похож – да только разве ж великаны такие бывают?! И еще – глаза у него синие. Митра свидетель, синие, точно небо на закате! Таких глаз, я почитай за всю жизнь свою ни разу не видел. Сразу ясно, демон – не человек же.

И крестьянин торжествующим взглядом окинул попутчика. Теперь, когда приведен был решающий аргумент, говорить стало не о чем. И без того все ясно, что уж тут спорить…

И Ораст не стал возражать. Теперь, больше чем когда-либо, он уверился, что за демонов из преисподней перепуганные селяне приняли самых обычных разбойников или наемников, случайно оказавшихся в этих местах. Может, те и впрямь были необычайными здоровяками, хотя, как гласит пословица, с перепугу и мышь с медведя покажется.

Однако он благоразумно не стал высказывать своих соображений попутчику.

Одна лишь деталь задела его воображение: то, как красочно описывал первого злодея крестьянин. Таким вполне мог показаться простаку, никогда в жизни своей не видевшего придворных вельмож – ибо сельские дворяне одевались куда проще и скромнее – любой из столичных франтов. Другое дело, что в амилийскую глушь придворные, насколько он успел заметить, попадали довольно редко. За все время, что жил у барона, Ораст видел там, если не считать барона Амальрика, лишь соседа Тиберия, Патрида, да двух принцев.

Да! Двое принцев, что приехали незваными всего седмицу назад и уехали на другой же день…

– Постой, когда, ты говоришь, это случилось?! Возница обернулся, пораженный горячностью в голосе жреца.

– Да как молотить закончили. – Он зашевелил губами беззвучно, подсчитывая. – Точно! Шестого дня… А что такого?

– Нет, ничего, – отозвался Ораст как мог равнодушнее.

Ни доказать, ни объяснить он все равно ничего не мог – а что толку говорить попусту. Тем более, этот простак все равно никогда не поверит его несусветному предположению. Да и у него самого не было никакой уверенности в том, что внезапно осенившая его догадка имела хоть какое-то отношение к истине. Ведь, и правда, если задуматься, к чему вельможному принцу связываться с крестьянской девкой? Что он в ней, чумазой, нашел?

Он даже усмехнулся про себя нелепости всего этого. Вот как далеко способно завести воображение, когда у самого все мысли – о женщине… Но, не желая в этот час терзать себя воспоминаниями о Релате, бывший жрец поспешил переключиться на мысли о том, что ждало его в столице.

– Скоро ли будем на месте? – спросил он возницу. Тот оценивающе взглянул на небо, определяя время по солнцу, неспешно начинавшему уже клониться к деревьям.

– Да аккурат перед закатом приедем. Пока ворота не закрыли. Тебе остановиться-то есть где?

Ораст коротко кивнул, не желая продолжать эту тему, из опасения, как бы возница не вздумал расспрашивать его. После недавней оплошности с Золотым Храмом, он опасался выболтать о себе больше положенного. Однако крестьянин, к вящему его облегчению, не стал проявлять излишнего любопытства.

– А то смотри. Я в «Быке и Колоколе» буду. Всегда там останавливаюсь, прямо у рыночной площади. Повар там знатный. Суп из потрохов варит – пальчики оближешь! – Возница мечтательно почмокал губами. – В общем, если что, знаешь, где меня найти. Тамио спросишь. Меня там каждая собака знает.