Изумрудное пламя - Грант Лаура - Страница 48

«Скоро буду собственной тени бояться», подумала она и, изобразив веселую улыбку, понесла барону завтрак. Она ждала удобного случая, чтобы сказать барону правду. Если он будет не против, то слуги могут говорить, что хотят. Погруженная в свои мысли, она подавала барону ложку за ложкой, отмечая про себя, что глотать ему стало гораздо легче, чем раньше, и, пожалуй, пора дать ему мяса. «А если он против, мы немедленно уедем... Господи, лучше бы он не был против».

В комнате Джоанны не было зеркала, а то бы она знала, что под глазами у нее черные тени, и барон догадался, что ночь она провела не одна. Когда она вытирала ему лицо, он протянул руку и дотронулся пальцем до ее припухших губ.

– Лбб, – сказал он, глядя ей в лицо. Джоанна изумилась. В первый раз барон попробовал заговорить. До сих пор он только мигал и кивал или качал головой.

– Лблбббннн. 3зззсс?

Он выжидающе смотрел на нее и криво улыбался.

Любовник. Здесь.

Джоанна не могла сделать вид, что не понимает. Барона не обманешь. «О, Пресвятая Богородица, спаси и научи меня! Пусть ему не станет хуже, когда я скажу правду!»

Джоанна покраснела.

– Да, милорд. Человек, которого я люблю, тут. Надеюсь, я не огорчу вас, если скажу, что это Ричард, барон Кингслир, ваш бывший оруженосец.

Старик удивился, однако кивнул и вновь выжидающе посмотрел на нее.

Джоанна встала на колени и взяла в свои руки старую сухую руку барона.

– Ах, милорд, я знаю, он очень огорчил вас, но он много страдал, не смея вернуться в Англию и целый год проведя заложником у султана, который мог убить его в любую минуту. Я верю, что он искупил свою вину... и мне хочется, чтобы вы не думали плохо обо мне из-за того, что я люблю его и буду его женой.

Поначалу Джоанна смотрела прямо в глаза барону, а потом она заплакала и опустила голову. Ей было страшно встретиться с ним взглядом.

Вдруг Джоанна почувствовала, как рука барона дернулась и легла ей на голову.

Подняв глаза, она увидела, что он смотрит на нее ласково и совсем не осуждает ее. Барон Роджер все понял. Он не возненавидел ее за то, что она полюбила человека, который когда-то давно предал его. Он знает, что Ричард искупил свою вину и сполна заплатил свой долг. Глядя в лицо барону, Джоанна догадывалась, что ему каким-то образом стала известна правда. Ему известно, что Алисия совершила самоубийство, сама отняла у себя жизнь, а не умерла от преждевременных родов. Когда же он узнал это, ему стало легче простить Ричарда и оправиться от горя.

Она смотрела на него, и барон улыбался ей.

Потом он здоровой рукой потрепал ее по щеке.

Радость переполняла ее.

– Милорд, Ричард был бы счастлив, если бы вы разрешили ему прийти... И вы благословили бы нас, – проговорила она, боясь, что зашла слишком далеко.

Барон, улыбаясь, кивнул.

– Ой, спасибо, милорд! Я скоро!

23

Алана она нашла в большой зале, где он следил за перестиланием половиков, и тотчас узнала от него, что Ричард в конюшне. Выскочив в боковую дверь, Джоанна вспомнила, что не закончила умывание, и попросила служанку подняться к барону, кстати поменять ему рубашку.

Долго искать Ричарда не пришлось. Ухаживать за своим конем он не доверял никому. Но рядом в стойле она увидела Робина, которого принялась обнимать и целовать, забыв обо всем на свете.

Ричард все понял по ее сияющему лицу.

– По твоей улыбке видно, что ты сказала барону о моем приезде, и он принял это гораздо лучше, чем ты ожидала. Я очень рад, любовь моя.

Джоанна бросилась ему на шею.

– Да, да! И он хочет тебя видеть!.. Нет, он хочет видеть нас!.. Он хочет нас благословить! Ты скоро? Встретимся в его комнате. Я только поговорю с поваром и посмотрю, начали ли варить мыло. Никто не хотел этим заниматься!

Он улыбнулся, радуясь, что они вместе пойдут к барону, и умиляясь тому, как она сморщила носик, вспомнив о вони, которой никак не избежать, когда варишь мыло. Он притянул ее к себе и поцеловал в нос, прежде чем ответить.

– Конечно, я сейчас. С Демоном уже все. Ты как думаешь, приятель?

Словно отвечая ему, Демон гордо поднял голову.

– Что ж, хорошо... Значит, через несколько минут в комнате барона. Робин, милый, я принесу тебе яблоко, и, может быть, днем нам удастся с тобой побегать. Ты не против?

Годфри, все еще одетый как брат Мартин, сидел в зале, делая вид, что греется у огня. Он слышал, как Джоанна спросила о Ричарде. Тогда он встал, словно уступая место слугам, перетряхивавшим половики и выметавшим кости, потянулся и зевнул на случай, если кто-то следит за ним, а потом отправился на поиски главаря шайки разбойников.

– Пора, – тихо проговорил он, хотя в глазах у него бушевал огонь. – Собери всех и пусть те, которые на болоте, приготовят лошадей. Двух мы возьмем тут. Коня миледи найдешь рядом с конем Кингслира.

Когда он подошел к комнате барона, оттуда выходила служанка, посланная Джоанной.

– Ты закончила, дочь моя? Хорошо. Теперь я пойду, расскажу барону о том, как путешествовал к святым местам, – сказал он и перекрестил девушку, которая присела перед ним.

– Благослови вас Бог, брат, он будет доволен.

И она побежала по своим делам. Монаха она уже видела и вечером, и утром, и ей хотелось, чтобы он потом повторил свои истории слугам. Вечером он был явно нерасположен ни с кем разговаривать. Устал, наверно, с дороги.

Барон не подумал ничего худого, когда увидел молодого монаха в коричневой рясе, и даже посмотрел на него с интересом, ожидая услышать что-нибудь новенькое о том, что происходит в стране.

– Доброе утро, милорд, – сказал Годфри, подходя к кровати. – Я пришел поблагодарить вас за гостеприимство и рассказать о местах, где я побывал. Но сначала позвольте благословить вас...

Нож Ричарда Кингслира он прятал в левом рукаве, но как только барон послушно склонил голову, выхватил его.

Блеснув на солнце, нож пронзил грудь барона. Сэр Роджер в ужасе посмотрел на «монаха» и, издав тихий стон, умер. На ночной рубашке быстро растекалось красное пятно, словно привлекая внимание к двум львам Кингслира на рукоятке.

Годфри злорадно усмехнулся и вышел из комнаты. Он постоял в коридоре, дожидаясь, когда появится Ричард, потом стал спускаться по лестнице, словно это не он только что покинул комнату, где остывал труп барона. Под рясой у него был меч, и Годфри были приятны его прикосновения к ноге, когда он шел. Ничего, еще немного и он вытащит его из ножен, чтобы покончить с затянувшимся маскарадом и вновь стать рыцарем!

– Доброе утро, брат, – учтиво поздоровался Ричард с монахом, который шел по коридору, перебирая в руках четки. Голова у него была опущена, и Ричарду не удалось разглядеть его лица, да и, честно говоря, ни к чему ему было беспокоить монаха, когда он спешил к барону Роджеру. Потом он разыщет его и, может быть, узнает что-нибудь о короле.

Когда он открыл тяжелую дубовую дверь, то весь напрягся, предощущая неведомую беду.

Его поразила стоявшая в комнате тишина.

И полог над кроватью почему-то опущен.

Странно как-то.

– Сэр Роджер, – позвал Ричард, прежде чем отодвинуть полог. – Это я, Ричард... Джоанна сказала, что вы хотели нас видеть.

Годфри натянул на старика простыню, чтобы не сразу нашли нож. Однако старик был мертв. Он лежал с открытым ртом, в серых глазах у него застыл ужас, а щеки стали голубовато-белые, как рыбий живот.

Ричард отшатнулся. Правда, он не очень удивился, решив, что с бароном случился второй удар. Ему стало жаль его, а потом он подумал, что так и не услышит от него слов прощения, да и Джоанна будет винить себя в его смерти. Надо сказать ей, что был старый и слабый...

Тут Ричард обратил внимание на странное пятно на простыне и отдернул ее, чтобы с ужасом увидеть свой собственный нож в груди барона.