Пограничники, два мальчика и собака Марс - Григулис Арвид - Страница 22

— Ну, в шесть лет и этого достаточно! Но я думаю не о рыбной ловле, я думаю о поездке к Диджусу. Весной, когда я там был, мы условились…

— Ах, так… — протянула мать, улыбнулась и сказала: — В четверг-то еще нельзя будет. Стирку я хочу устроить только в субботу.

Больше Теджусу ничего и не нужно было. В субботу приехал отец, он дал ему; денег на дорогу и еще целых сто рублей на «мелкие летние расходы».

В воскресенье утром Теджус отправил телеграмму, а в понедельник утром он уже сидел на палубе парохода и разговаривал с капитаном Круминем.

Так же, как год назад, встречать его на пристань приехал Диджус, и точно так же, как год назад, у дома лесника его встретили отец и мать Диджуса, Марите и маленькая собачонка Боб…

Когда Индулис, пыхтя, как паровоз, стремительно вбежал во двор, Диджус и Теджус привязывали новые веревки к концу старого невода для ловли салаки, который они выпросили у рыбаков.

Затормозив бег, Индулис с трудом выговорил:

— Знаете ли… Знаете… — Дальше он говорить не мог, потому что ему пришлось заняться регулированием дыхания. Только спустя некоторое время он выкрикнул: — Знаете ли вы, что случилось?

— Неужели для МТС привезли новые комбайны? — спросил Диджус. — Но еще как будто рано, Силарайс только на прошлой неделе поехал в Ригу.

— Не комбайны, а Марс! Наш Марс! Наш Марс!

— Сорвался с цепи и убежал?.. Этого не может быть, для этого он слишком хорошо воспитан, — быстро возразил Теджус.

— Нет! Нет! Нет! Марс совершил подвиг!

— Марс поймал врага? — крикнул Теджус и, отпустив конец невода, разинул рот и выпучил глаза.

— Да, — ответил Индулис и сел на землю. Все самое важное уже было высказано, и теперь можно было дать отдых ногам.

Диджус протяжно и многозначительно свистнул.

Теджус быстрым движением подтянул штаны и крикнул Индулису:

— Что же ты уселся! Бежим к Сергею Николаевичу!

Индулис сделал вид, будто он не слышит этого решительного предложения.

— Не мешало бы сходить, — как только мог спокойно сказал Диджус и начал тщательно складывать невод.

— Нельзя, — ответил Индулис. — Велено прийти вечером после восьми часов.

— Кто же может так долго ждать! — рассердился Теджус.

— Раз сказано — нельзя, значит нельзя, — поучительно сказал Индулис. — Учительница говорит, что терпением можно закалять характер.

Теджус уже собирался сказать что-то по адресу этой учительницы, но, овладев собою, только посмотрел исподлобья на Индулиса:

— Ну, а откуда ты знаешь, что это случилось? Может, ты напрасно поднимаешь тревогу и занимаешься паникерством?

— Откуда знаю? Мне сам Сергей Николаевич сказал.

— Он что, завтракал у тебя?

— Нет. Но я уже с восходом солнца был на излучине Водяной долины и удил там рыбу.

— Ну, так вечером пойдем, — закончил спор Диджус. — Придержи невод, чтобы не запутался.

Мальчики продолжали работать, но работа не спорилась, потому что все время то один, то другой снова затевал волнующий разговор:

— Я же говорил, что Марс совершит великие дела… Я же говорил, что Марс настоящий… От Марса даже мышка не улизнет… Уже по одному его виду можно было сказать, что Марс — собака, рожденная для пограничной службы…

После обеда мальчики побывали у пионеров, которые жили недалеко от них, велели им передать дальше, что в восемь часов следует быть у капитана пограничной охраны Сергея Николаевича.

Ровно в восемь часов вечера группа пионеров и Марите вошли на хутор, где жил капитан. Елизавета Михайловна их уже ждала и сразу усадила за стол пить чай.

— Будьте моими дорогими гостями. Сергея Николаевича нет дома. Мы выпьем чаю, поговорим, может быть, он скоро вернется.

«Может быть, он совсем сегодня не вернется», — сердился про себя Теджус, но открыто говорить не осмеливался, потому что это было бы свидетельством невоспитанности. А потом, пить чай разве не приятно? Разве не приятно чувствовать себя настоящим гостем и сидеть за столом, на котором много такого, от чего слюнки текут. Было видно, что ребят здесь ждали.

Индулис первый сообразил, что в честь такого момента следует что-нибудь оказать. Он встал, откинул со лба непослушные пряди волос и сказал:

— Не будем никогда забывать, что за таким столом мы можем сидеть только потому, что нас охраняют храбрые люди.

Речь Индулиса очень понравилась Марите, и остальные тоже были довольны. Индулис сказал как раз то, что следовало сказать.

Капитан Сергей Николаевич все же вернулся, и в тот вечер дети узнали обо всем, что случилось прошлой ночью. Рассказ был такой яркий и понятный, что перед глазами слушателей встала вся картина происшествия. Каждый из ребят этот рассказ передал дальше, и скоро о случившемся узнал весь округ. Осенью Теджус увез этот рассказ в Ригу и даже изложил его в своей тетради для сочинений.

Событие совершилось приблизительно так.

Нагрянул долгожданный дождь. Вода лилась с неба белыми струями. Молния сверкала огненными стрелами, и гром сотрясал землю. Сильные порывы ветра сшибали людей с ног. В лесу с треском ломались сосны. Люди в домах раньше времени зажигали огонь и тревожно слушали, как буйствует природа. Редко кто разговаривал — только с опаской поглядывали на окна, в которые стучали тяжелые капли дождя. Казалось, будто кто-то беспрерывно бросает в окна горсти песку. Временами даже самые темные уголки комнаты освещались молнией, которую сопровождал такой удар грома, что даже новые дома колхозников содрогались до основания. Всем казалось, что вот-вот в их дом ударит молния, и тревожными глазами люди смотрели, не запылает ли рядом пожар.

У пограничников же все шло своим чередом. Там не заметно было ни малейшего волнения.

К одиннадцати готовилась к выходу на границу новая смена. Ровно в одиннадцать Сергей Николаевич, накинув плащ, вышел во двор. Буря пыталась сорвать с него плащ, но он крепко его придерживал. Левой рукой он надвинул фуражку низко на лоб. Дождь хлестал в лицо тяжелыми каплями, лился за воротник, но и на это капитан не обращал ни малейшего внимания. В темноте он разглядел стоявших в строю пограничников.

Капитан Сергей Николаевич хотел было сказать несколько слов о том, что в такие ночи пограничники должны быть особенно бдительны, но на лицах своих людей он прочел, что это лишнее.

Из группы вышел боец и стал на расстоянии шага от капитана. Приложив руку к козырьку, он четко отрапортовал, что группа построена, согласно приказу, и готова к несению службы.

Капитан выпрямился. Прозвучали обычные и прекрасные слова приказа:

— Приказываю выйти на охрану границ Советского Союза!

Хотя в тот же миг буря подхватила и унесла его слова, капитан знал, что каждый боец его приказ расслышал и что он запал в его сердце. Командир группы дал команду. Весь строй, как один человек, повернулся и уверенным шагом направился к воротам. Рядом с бойцами, точно тени, скользили собаки.

Капитан Сергей Николаевич проследил, как строй выходил за ворота, и вернулся в дом пограничной заставы.

В сенях он еще раз обернулся и прислушался к вою бури. В кабинете он сел к столу и стал просматривать последние приказы высшего начальства. Все было выполнено. Все было принято во внимание. Положив приказы обратно в несгораемый шкаф, капитан прошел в общее помещение. Там царило оживление и веселый говор. Одни играли в шахматы, другие писали письма, несколько человек готовили стенную газету. Подойдя к рисовальщикам стенной газеты, капитан спросил:

— Разве в красном уголке не удобнее?

— Товарищ капитан, нам и здесь хорошо, — ответил главный «художник».

Капитан знал жизнь своих людей во всех мелочах. Вот у Саши хорошие способности к рисованию. После службы он намерен учиться и со временем, наверно, станет хорошим художником, так же как Василий Иванович из Уржума обязательно станет музыкантом.

Капитан вернулся в кабинет. Затрещал телефон. Звонили из комендатуры — спрашивали, как дела. Все ли в порядке.

Окончив разговор, Сергей Николаевич положил трубку. Тихими шагами вошел повар и поставил на стол стакан крепкого чаю.