Моя долгожданная любовь - Грегори Джил - Страница 19

— Десятки мужчин проводят время в таверне, миссис Прескот. А Джим любит выпить и сыграть в карты, как и всякий ковбой! — Брайони даже удалось выдавить из себя смешок. — Судя по всему, у сплетников Форт Уорта языки, как швабры, а воображение не уступит любым фантастическим сказкам о Пекосе Билле. Это просто абсурд. У моего мужа нет никакого интереса к какой-то вульгарной девице из дансинга. Я прекрасно осведомлена о том, что он проводит время в таверне, отдыхая от забот, связанных с хозяйством на ранчо. И Руби Ли не имеет к этому абсолютно никакого отношения!

Она одарила Мэри прощальной натянутой улыбкой:

— Впредь, мадам, рекомендую вам не очень-то доверять сплетницам и глупцам, которые бегут к вам со своими баснями. Те люди, которые умеют лишь точить лясы о делах своих соседей, обычно безмозглы, и их болтовня не заслуживает доверия. А теперь прощайте.

Мэри Прескот залилась румянцем. Она выпятила свою неимоверных размеров грудь:

— Моя милая миссис Логан! Я лишь пытаюсь помочь вам. Мне казалось, что вы могли бы извлечь пользу из доброго совета.

— Вы чрезвычайно любезны. — Глаза девушки горели зеленым пламенем. — Надеюсь, мэм, что в один прекрасный день я смогу отплатить вам за вашу услугу.

С этими словами она резко повернулась и направилась к своему воронку. Она ощущала спиною проницательный взгляд миссис Прескот, но больше не оглянулась. Загрузив покупки в переметную суму, Брайони закрепила ее и одним махом вспрыгнула на жеребца. Затем быстрым галопом помчалась домой.

На этот раз она даже не обратила внимания на красоту продуваемого ветром белого пространства. Не заметила, что ветер набрал силу и грозно завывал меж кустов юкки и голых кактусов и буйно трепал ее развевающийся голубой плащ.

Казалось, что земля пробудилась от зимнего сна. Тонкий наст потрескивал под копытами Шедоу. Ветер поднимал снежную пыль, и она крутилась, танцевала, кружилась хороводом вокруг Брайони. Небо потемнело. По нему неслись угольно-черные тучи, которые, однако, не могли затмить бледный шар светила. Над усыпанной снегом прерией стояло мерцающее серебристое сияние. Это было невероятно прекрасно: холодный хрустальный мир, задрапированный снегом.

Но Брайони ничего этого не видела — ни потрясающего снежного покрова, до самого горизонта укутавшего прерию и холмистое нагорье, ни пары орлов в небе, стремительно пикировавших туда, где они могли найти убежище от бурана, ни таинственного белого мерцающего света. От мыслей, крутящихся в голове, у нее заломило в висках и звенело в ушах. Но к тому моменту, когда она достигла ранчо, решение было найдено. Она теперь ясно знала, что предпримет.

Глава 7

Брайони выждала, пока темнота не окутала дом на ранчо и все не улеглись спать. Порывистый ветер сотрясал окна. Пронизывающий ледяным холодом сквозняк гулял по половицам, как заблудший кот, бросая Брайони в дрожь, когда она босиком проскользнула через огромную спальню и потихоньку отворила дверь, ведущую в прихожую. Бледно-зеленая атласная ночная сорочка колыхалась вокруг ее талии мерцающим облачком, пока она неслышно прокрадывалась по застеленному ковровой дорожкой коридору. Волосы небрежно ниспадали на ее плечи, а глаза отдавали блестящим жемчугом на бледном овале ее лица. Сердце молотом стучало в груди девушки, на ощупь прокладывавшей путь в темноте. Наконец она дошла до двери, которую искала, и взялась за медную ручку. От волнения у нее покалывало сердце, как будто тысяча крошечных дротиков своими остриями бередили его.

Нажимая на дверную ручку, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить волнение. Ручка подалась. Все шло великолепно. Джим не сможет безжалостно отвергнуть ее.

Она ни на йоту не поверила грязным сплетням, услышанным в городе от Мэри Прескот. Несмотря на гнев и обиду, Джим любил ее. Он не променяет ее на другую женщину. Он не способен на это. Руби Ли, кто бы она ни была, не могла что-нибудь значить для него. Это Брайони отчетливо сознавала еще тогда, когда галопом скакала из Форт Уорта домой. И все же вся эта история с Руби Ли, сама мысль об этом подстегнули Брайони отказаться от осторожного плана постепенного, медленного восстановления близких отношений с мужем и предпринять решительные действия.

Она решила, что если не помогут любовь, нежность и терпение, то придется прибегнуть к другому, более мощному средству — к страсти. Она надеялась, что, удовлетворив страсть Джима, ей удастся вновь разжечь пламя любви. Поэтому в тот вечер она взяла поднос с едой к себе в комнату и поужинала в одиночестве, обдумывая план предстоящего сражения.

После еды, когда солнце садилось за горизонт и над огромной заснеженной прерией сгустились сумерки, она наполнила медную ванночку водой с ароматным французским маслом и помылась в ней. Выйдя из ванночки вся мокрая, она быстро завернулась в мохнатое полотенце, а другое полотенце обернула вокруг своих роскошных локонов. Устроившись за туалетным столиком, девушка сняла с головы полотенце и начала расчесывать свои длинные волнистые локоны, пока они не засияли, как блестящий черный атлас. Глаза, отраженные в зеркале, от возбуждения светились, когда она размышляла о предстоящей ночи.

Брайони прикоснулась к фотографии в серебряной рамочке, напоминавшей об их медовом месяце, и подумала о том, что совсем скоро они опять найдут свое счастье. Развернув мохнатое полотенце, она облачилась в бледно-зеленую, мягкую, как пудра, атласную ночную сорочку и была готова к осуществлению своего хитроумного плана.

Теперь, стоя перед дверью комнаты, где спал ее муж, она чувствовала невероятное волнение. Каждая клеточка ее тела дрожала от нетерпения. Коснувшись холодной медной ручки, она задала себе вопрос, заснул ли уже Джим или нет. «Если заснул, то еще лучше», — подумала она, улыбнувшись про себя. Тогда она проскользнет к нему под одеяло еще до того, как он узнает, что она рядом, обнимет его за шею надушенными руками и встретит его пламенным поцелуем. Конечно, он не прогонит ее. Он просто будет не в состоянии сделать это. Сегодня он будет принадлежать ей…

Дверь бесшумно отворилась. Брайони вошла внутрь.

Джим был не в постели. Он стоял у окна, обнаженный до пояса, и курил тонкую сигару. Когда он поднес сигару ко рту, его бронзовые от загара мышцы засияли при свете лампады. Муж выглядел до того прекрасным, что ей показалось, она его еще не видела таким. Каштановые волосы Джима челкой спадали на лоб, а глаза отдавали серебристо-голубым блеском, когда он всматривался в ночное окно, за которым бушевал ветер.

Она восторженно любовалась его высокой мускулистой фигурой и грубоватыми чертами лица; любовь к нему обдала ее горячей волной. Неосознанно где-то внутри возникло острое желание.

Медленным, осторожным движением девушка закрыла за собой дверь. Босая, она проскользнула вперед, и ее сорочка зашелестела. Шум ветра заглушал все другие звуки в маленькой комнатушке, и она успела подойти к нему до того, как он узнал о ее присутствии. Джим загасил окурок в глиняной миске, стоявшей на подоконнике. От наклона мышцы на его корпусе взбухли. Когда он выпрямился, Брайони нежно коснулась его руки.

Она забыла, кем был ее супруг. Для человека его профессии быстрота реакции была жизненной необходимостью, а опасности были повсюду. Инстинктивно Джим среагировал на неожиданное прикосновение. Он резко обернулся и схватил ее руку, вдавив корпус девушки в стену. В следующий миг, когда он разглядел ее, суровость исчезла с его лица, мышцы расслабились и мощные руки ослабили хватку. Однако он не выпустил ее, вглядываясь в испуганное, обращенное кверху лицо сузившимися глазами.

— Какого дьявола тебе здесь надо? — резко спросил он. — Я мог убить тебя до того, как сообразил, что это ты!

— Это мой дом. У меня есть право заходить туда, куда пожелаю.

Встревоженная поначалу его грозным видом, теперь она улыбалась, глядя в его блестящие глаза. Он стоял совсем рядом, прижимая ее к стене. По его дыханию она определила, что он вдохнул аромат ее духов.