Укрощенная страсть - Грегори Джил - Страница 41

— Семью?! — Клинт подавил в себе сильнейшее желание вскочить на лошадь и ускакать в холмы. — Ну, знаете ли! Это ни в какие ворота не лезет!

— Так-так, — подмигнул Фред. — Скажите лучше, коробке какой леди вы собираетесь отдать предпочтение? Кое-кто в городе рассматривает это как важный момент. Люди хотят знать, какую девушку вы поведете к алтарю…

— Мало ли чего они хотят.

Плотно сжимая челюсти, Клинт энергично зашагал прочь, собираясь взять себе стакан лимонада. Чертовски хотелось, чтобы это было виски.

Нет, ему определенно не нравились благотворительные праздники! Эти милые лужайки, цветы, смех детей, женщины, пытающиеся набросить на него лассо, — все это не для него. Лучше уж терпеть тяготы и лишения в каких-нибудь бескрайних пустынях, без лошади и походной фляги, страдая от жары и жажды, или оказаться в окружении конокрадов, индейцев и преступников, чем на этом празднике. Он скорее согласился бы лежать лицом вниз в каком-нибудь змеином гнезде, чем сидеть на этом залитом солнцем лугу и участвовать в сегодняшнем мероприятии.

Возможно, эти акции просто устарели, утратили прежнюю непринужденность и прибрели слишком цивилизованный характер. Вероятно, пришло время их пересмотреть…

Майор Донахью, плотный лысый мужчина в элегантном черном фраке, с не менее элегантными усиками, вышел вперед и подошел к длинному столу, установленному фугах в двадцати от старого школьного здания.

— Леди и джентльмены, мы начинаем наш конкурс ленчей, который будет проходить в форме аукциона, — сказал майор, обводя взглядом выставленные на столе коробки с ленчами. — Помните, что все вырученные сегодня деньги пойдут на реконструкцию и расширение школьного здания. Все мы хотим, чтобы у нашей мисс Крейден не было недостатка в помещениях, где она сможет учить детей, равно как и в учебных пособиях и письменных принадлежностях. Поэтому я призываю вас, уважаемые сограждане, проявить сознательность и великодушие. Очаровательные леди нашего города славно поработали над своими коробками, как вы можете здесь видеть, и мы должны дать соответствующую оценку их творчеству. Не правда ли, джентльмены?

Когда публика зааплодировала, председатель засиял и продолжил.

— Итак, назначайте ваши цены. — Майор поднял коробку, перевязанную розовой и голубой лентами, украшенную блестками, перьями и букетом лилий. — В этой замечательной коробке кушанья, от которых у вас потекут слюнки. Кто желает разделить этот ленч с одной из прекрасных леди нашего города? — нараспев произнес он.

Эмили наблюдала, как в ходе аукциона коробки одна за другой уходят к победителям. Она сидела между Маргарет Смит и Нетти Филлипс. С ее места через ивы просматривался ручей. На берегу Джо играл в салки с Бобби и Салли, детьми Смитов. Эмили видела, как дядя Джейк спускается к ручью, чтобы держать их в поле зрения. Он, вероятно, был рад случаю открыто появиться на людях, но, несомненно, не хотел быть в центре столь большого публичного сборища. Поэтому решил облегчить свою участь и удалился вместе с детьми. Таким образом он был избавлен от наблюдения за тем, как мужья выкупают коробки своих жен, а молодые люди — коробки девушек, возбудивших их интерес, и как те и другие парами разбредаются, чтобы съесть свои ленчи.

Эмили знала, что Джейку по-прежнему недостает тети Иды. Пару раз ночью она слышала тихие рыдания, доносившиеся из большой комнаты, где он спал. Незаметно подкравшись к двери, она увидела, что он сидит, ссутулившись в своем кресле, и прижимает к груди старое фото тети Иды. Эмили покинула комнату так же тихо, как пришла, не желая нарушать интимности его переживаний. Будь у него возможность проститься с женой, вероятно, ему было бы легче свыкнуться со своей утратой. Но дядя Джейк был лишен этого. «Благодаря Клинту Баркли», — напомнила себе Эмили.

Ее внимание вновь было привлечено к аукциону, когда она вдруг услышала голос своего брата, выкрикнувшего цену в три доллара.

Все взоры обратились на Пита Спуна, стоявшего поддеревом в небрежной позе, заткнув большие пальцы рук за пояс брюк. По толпе пробежал легкий ропот.

Эмили, заинтригованная тем, кого выбрал ее брат, посмотрела на предмет торга. Майор Донахью поднял круглую, похожую на шляпную, коробку с пелеринкой из розовых перьев и поставил ее так, чтобы всем было видно. Последовал ряд предложений от других мужчин, называвших свои цены, и несколько пар горящих глаз повернулись в сторону невысокой хорошенькой девушки в облегающем синем платье. Из-под ее шляпки с приколотыми к ней блестящими перышками выглядывали колечки светло-каштановых волос.

— Нетти, кто эта девушка? — шепотом спросила Эмили.

— Это Флорри Браун, — ответила Нетти на тон громче. — Она работает в салуне Джека Койота.

— Четыре доллара! — выкрикнул кто-то. Эмили сразу же узнала этот грубый голос.

Он принадлежал Слиму Дженксу.

Но на этот раз на лице у него не было глумливой улыбки. Он торговался за коробку Флорри Браун с убийственной серьезностью. Девушка же, как не преминула отметить Эмили, выглядела бледной и каждый раз ежилась на стуле, когда ковбой поднимал цену.

— Шесть долларов и пятьдесят центов! — выкрикнул Пит Спун, побивая последнюю цену Дженкса. После этого все остальные претенденты, похоже, вышли из игры.

— Восемь! — Лицо Дженкса покрылось пятнами. Он бросил на Пита гневный взгляд, явно призывая соперника отступить.

Флорри Браун сидела совершенно неподвижно, не глядя ни на того, ни на другого.

— Двадцать долларов! — холодно произнес Пит. Эмили едва не задохнулась. Двадцать долларов! Что это?

Ее брат по уши влюбился в девушку? Или неприязнь к Дженксу подвигла его на столь безумные траты? «Впрочем, это в духе Пита», — подумала она, подавляя вздох. Но несмотря на ее недовольство столь экстравагантным поступком, она не оставляла надежды, что ее импульсивный брат по крайней мере выиграет эту борьбу. И коробку Флорри Браун.

— Итак, мы остановились на двадцати долларах, — певуче произнес майор. — Что? Я не слышу. Двадцать один? — Он сделал бесконечно малую паузу, оглядывая толпу. — Нет, других предложений не поступило. Леди и джентльмены, эта замечательная коробка с ленчем передается… э-э… мистеру Питу Спуну!

Пит тотчас подскочил к Флорри Браун. Лицо ее расцвело в улыбке, когда он заявил права сначала на ее коробку, а потом и на ее руку. Они вместе отошли от стола. Эмили видела, как Слим Дженкс провожает их злым взглядом. На секунду ее охватила паника — вдруг он пойдет за ними? Но Дженкс не успел сделать и шага, как другой ковбой похлопал его по руке и что-то тихо сказал, на что Дженкс засмеялся.

Затем он внимательно обвел глазами лужайку. Когда его взгляд остановился на Эмили, она внезапно догадалась о его жестоком плане.

Тревога тугим узлом сдавила горло. Неужели Слим Дженкс выкупит ее коробку? Тогда она, будет вынуждена разделить с ним ленч.

«Нет, ничего такого не случится, — успокаивала она себя. Налетевший ветер холодком покалывал ей затылок. — Во-первых, вряд ли Дженкс знает, как выглядит моя коробка. И кроме того, здесь остается Лестер. — Эмили посмотрела на крупную фигуру своего кузена. — Он так робеет перед женщинами, что никогда не купит ничьей коробки, только мою. И конечно, Лестер побьет цену Дженкса, какую бы тот ни назначил».

Рассудив так, Эмили позволила себе расслабиться. Она сложила руки на коленях и, украдкой поглядывая вокруг, попыталась отыскать шерифа. Но его нигде не было.

Странно. Клинт Баркли вообще не появлялся на аукционе и абсолютно точно не выкупил ни одной коробки.

Берти Миллер выглядела весьма разочарованной, когда выставили ее коробку, а шерифа по-прежнему не было видно. Все знали, что это ее ленч, потому что в дополнение к другим украшениям к коробке был приколот кружевной платок с ее монограммой. В результате Берти, как и всем прочим горожанам, не оставалось ничего другого, как заключить, что шериф не почтит своим присутствием аукцион и ленч вдвоем его не интересует.

Между тем торги продолжались. Майор поднял коробку с красными сердечками из шелка и букетиком диких роз на белом атласе. Гул ожидания пробежал по лужайке, словно рябь по воде.